Я выполнил просьбу рапиры, но Тень испуганно вскрикнула.
— Что случилось?
— Мама… — простонало оружие.
— Она волнуется за Амертину, — сообщил я Урланку.
— Пустяки. Ей просто нужен отдых, вот и все, — сказал мастер железных душ.
— Тень, ты слышала?
— Да, — прошептала она. — Но позволь мне взглянуть на нее. Пожалуйста…
В течение следующего часа я пытался свыкнуться с мыслью, что в моем сознании обосновалась очаровательная женщина. Впрочем, она сама признала, что отныне я ее полноправный хозяин. Я мог решать, делиться ли мне с Тенью той или иной мыслью, позволять или нет «питаться» моими чувствами. Я получил ответ на волнующий меня вопрос: Тень не угрожала целостности моего рассудка. И поверив в очевидное, — Урланк сотню раз повторил мне, что я не ошибаюсь, — я позволил себя соблазнить… Она мне нравилась, она пьянила, околдовывала, я был влюблен, как мальчишка, и больше не вспоминал о Школе Ловцов Света. Мы обменивались мыслями: она делилась первыми впечатлениями о мире, взамен я позволил Тени увидеть некоторые картины из моего прошлого. Словно усердная ученица, она мгновенно поглощала новые знания. Она испытывала жажду — жажду знаний. И она быстро училась. Пока Урланк хлопотал над обессилевшей Амертиной, Тень уже пришла к выводу, что серый кардинал в сто крат лучше какого-то там Странника…
Когда наступил вечер, я простился с мастером оружия, чтобы вернуться к Мелодену. Ужас, охвативший школу, стал почти осязаемым. Ученики разбили палатки прямо у павильонов, а осиротевшие ветви тут же проникали в эти ненадежные убежища. Все взгляды были обращены к Дереву, рядом с которым суетились психолунники.
Короткий путь от павильона Урланка до павильона Мелодена таил в себе смертельную опасность. Втянув голову в плечи, я попытался проскользнуть по улице, не привлекая лишнего внимания. Внезапно прямо передо мной возник школяр с безумным взором. Он оторвал воротник камзола и швырнул его к моим ногам. После чего юноша обнажил рапиру. Эта сцена тут же привлекла внимание его товарищей, находившихся поблизости. Некоторые побросали пожитки на землю, другие приблизились к нам, и, встав плечом к плечу, сформировали плотный живой круг. Очевидно, они надеялись, что честная дуэль разрешит все проблемы, не вызвав недовольства ни преподавателей, ни даже психолунников. Решительное выражение лиц свидетельствовало о том, что ни один школяр не вступится за меня и не позволит сбежать от ученика, вызвавшего меня на дуэль.
Я сомкнул руку на эфесе Тени.
— Дьявол, — закричала рапира. — У тебя нет ни единого шанса сбежать!
Ученик поднял оружие и со свистом рассек клинком воздух.
— Защищайтесь, мессир де Рошронд, — потребовал он.
— Ты можешь сразиться за меня? — спросил я Тень.
— Конечно же, нет. Лишь в том случае, если ты позволишь мне целиком и полностью завладеть твоим сознанием. Вот тогда я сделаю из тебя отъявленного дуэлянта…
— Позволить тебе завладеть моим сознанием? Никогда!
— Ну что же, значит, ты умрешь.
Ученик потерял терпение и сделал финт. Острие его рапиры замерло в полуфуте от моего лба.
— В следующий раз я не стану останавливать руку, — усмехнулся он, опуская оружие.
— Тень?
— Да, хозяин.
— Делай, что хочешь…
— Ты не пожалеешь об этом, — прошептала она, и поток чужого сознания хлынул в мой мозг.
Улица раскрашена в алый цвет. На мостовой, щедро залитой кровью, лежат растерзанные тела — безжизненные свидетельства только что завершившейся резни. Эгрелам выпускает кишки единственному противнику, оставшемуся в живых, в его руках поблескивает золотая рукоять криса
[5] — страшного оружия кехитов. Прямо за Эгреламом опустился на колени Арбассен, он вытирает клинок плащом жертвы. Чуть дальше у ворот возвышается могучий мужчина. Рука в кольчужной перчатке прижимает к раненому плечу шелковый платок.
— А эти псы знали толк в драке, — рычит он и с яростью обрушивает сапог на лицо здоровенного детины, лежащего неподалеку.
— Взять хотя бы этого. Он мог бы мне пригодиться. Жаль… — Короткий вздох, и мужчина поворачивается к сыну: — Ты славно сражался, Агон.
— Спасибо, отец.
Обессиленный боем, так печально закончившимся для наших противников, я привалился к стене. Враги устроили засаду. Вторую за последний месяц, и это доказывало, что наши ночные вылазки не остались незамеченными и привлекли внимание гильдий Лоргола. Никакого сомнения, если бы не расторопный Арбассен, сейчас бы мы все валялись мертвыми.
Эгрелам покончил со своей жертвой. Он поднялся и подошел ко мне:
— Мессир, вы произвели на меня неизгладимое впечатление. Я должен поблагодарить вас.
— Поблагодарить?
— Вы доказали, что в ваших венах течет кровь Рошрондов. Да, мессир, я благодарю вас за это.
К нам присоединился отец, который тут же одернул Эгрелама.
— Заткнись, старый растяпа! — со смехом сказал барон. — Ты благодаришь его, потому что мальчишка в очередной раз спас твою шкуру. Моему сыну больше не требуются твои уроки.
— Вы правы, — улыбается Эгрелам. — Он сражается почти так же ловко, как его отец.
— Да, почти, — говорит мессир де Рошронд, обнимая сына за плечи. — Но скоро он превзойдет меня.
Голос становится тише, исчезает, тает, как тают улицы Лоргола. Расплываются очертания стен, окровавленных трупов; остается лишь одно бездыханное тело, тело молодого человека с серым лицом и белыми волосами…
Растерянный шепот вырвал меня из объятий прошлого. Ученики по-прежнему внимательно смотрели на меня, но выражение их лиц изменилось: во взглядах читалось искреннее уважение. Мой недавний противник лежал на земле, скорчившись в луже крови. В остекленевших глазах застыло изумление.
— Он мертв! Окончательно и безоговорочно мертв! — ликует Тень.
— Но как…
— Прошлое, — прерывает меня рапира. — Чудесное прошлое, которое ты хотел от меня скрыть, гадкий мальчишка!
— Пожалуйста, смени тон, — еще не оправившись от потрясения, приказал я.
— Как хочешь, но ты совершаешь ошибку, лишая себя столь великолепного прошлого, поверь мне. А твой отец, какая харизма! Я до сих пор дрожу.
Она внушала мне отвращения, и я поспешил убрать руку с эфеса. Как же она жаждала крови! Я боролся с желанием выкинуть рапиру, оставить ее здесь же, рядом с трупом несчастного школяра, чьей смерти я не хотел. Впервые с тех пор, как я покинул манор Рошрондов, я отнял чью-то жизнь, пусть даже жизнь юноши, которого Школа Ловцов Света настроила против меня. Я покосился на Дерево и ощутил дурноту. Чего ты ждешь, могучий и загадочный Дьюрн, почему ты затаился в своей черной башне? Ты не соизволил появиться, и твое бездействие превратило меня в убийцу.
