— Нет, — признался я.
— Он платил нам за то, что мы развращали тебя и таким образом укрепляли твой дух. Он был большой фантазер, твой папаша, Агон. В тот вечер, когда он распустил наш отряд, я плакал. Я оплакивал нашу дружбу, то насилие и жестокость, к которым он нас приобщил. Когда твой отец нашел меня, я путешествовал с бродячими артистами, демонстрировал чудеса владения луком. И вот, когда все развалилось, я решил снова присоединиться к ним, но не смог разыскать… Тогда я вернулся в Лоргол.
Он сделал паузу, а затем продолжил:
— Я стал убийцей. Наемным убийцей с черной душой. Порой я убивал за еду и кров. Я убивал подлецов и невинных горожан, иногда даже крошечных детей.
Арбассен снова замолчал, ожидая ответных откровений.
— Я оставил Наставничество ради Школы Ловцов Света, — сказал я.
В синих глазах промелькнуло изумление.
— Школа Ловцов Света, я должен был догадаться, — глухо процедил он.
— Затем, — добавил я, — приехал прямиком в Лоргол, чтобы изучать магию.
Теперь Арбассен смотрел на меня очень внимательно.
— Ты поступил в Академию Массанд?
— Нет, у меня есть учитель, — ответил я.
Несмотря на полумрак, царивший в зале, я заметил, как мой старинный приятель побледнел. Но разве я мог солгать? Наша неожиданная встреча глубоко взволновала меня, и это волнение помешало мне врать и изворачиваться.
— В один прекрасный день на меня вышли мэтры Затмения, — заговорил Арбассен. — И теперь мой арбалет служит серым магам, я стал Цензором.
По спине прошла ледяная дрожь. Читая манускрипты Лерсшвена, я иногда наталкивался на упоминания об Ордене Цензоров. Зародившийся в недрах Магической криптограммы, этот орден строго следил за соблюдением ее законов, заставляя трястись от страха самых великих магов. И я только что признавался цензору, что изучаю магию вне стен академии, что категорически запрещалось правилами.
Нас разделила давящая тишина, которую Арбассен не сразу решился нарушить.
— Все оказалось сложнее, чем я думал. Почему бы нам не продолжить разговор в ином месте? Мы могли бы отправиться ко мне.
«Ловушка», — пронеслось в голове. Но выбора не было. Арбассен это прекрасно понял и, не дожидаясь ответа, направился к выходу, ловко лавируя меж столов. Я отсчитал несколько монет и, сопровождаемый внимательным взглядом Сангрины, последовал за приятелем.
Арбассен указывал путь, я же шел чуть позади, не спуская глаз с арбалета, висевшего у него за спиной. Судя по деревянному белому ложу, оружие изготовили в Лифане, но меня заинтриговал его взвод, обмотанный узкой шелковой лентой. Интересно, зачем Арбассен это сделал? Вскоре я перестал задаваться ненужными вопросами и сосредоточился на дороге. Время от времени мне начинало казаться, что мой спутник заблудился: он два раза возвращался на одну и ту же улицу, сворачивал к лестнице, делал крюк и снова приводил меня к подножию все той же лестницы. Тень шутливо заметила, что таким образом Арбассен пытается сбить со следа возможных шпионов. В ее шутке была доля правды…. Мы несколько раз ныряли в какие-то незаметные лазы, пересекали заброшенные подвалы, чтобы опять очутиться на улице.
Пока мы шли, я имел возможность убедиться, что в Нижних кварталах мой старинный приятель пользуется небывалым уважением. Завидев его, воры испарялись, а нищие норовили слиться со стенами. Звание цензора даровало Арбассену неприкосновенность — воровские гильдии Лоргола предпочитали не связываться с могущественным орденом. Наконец мой спутник знаком сообщил мне, что мы почти на месте. Он ткнул пальцем на фургон, стоящий в глубине грязного тупика.
— Мое жилище, Агон, — прошептал Арбассен, сворачивая в проулок.
Сбоку фургона обнаружилась небольшая дверь, обитая железом. Я без труда разглядел Танцора, каким-то чудом свернувшегося в массивном дверном замке, который через равные интервалы плевался синими искрами. Арбассен привычным жестом коснулся замка, подхватил Танцора, и дверь с глухим щелчком распахнулась без всякого постороннего вмешательства.
— Зайдем, — пригласил меня бывший убийца, первым проскальзывая в фургон.
Я не горел желанием оставаться на улице, и поэтому поспешил закрыть за собой дверь. Арбассен зажег свечу, и ее дрожащее пламя осветило тесную, бедно обставленную комнатенку. Я с трудом скрыл изумление.
— Комфорт плохо сочетается с моей профессией, — сообщил цензор, словно прочитав мои мысли. — Я вынужден постоянно переезжать. В этом смысле фургон весьма практичен.
Мы опустились на грубо сколоченную скамью, стоящую у шаткого стола. Арбассен несколько долгих мгновений смотрел на меня, а затем нарушил затянувшееся молчание:
— Тебе не стоит бояться. Цензор Затмения повинуется лишь собственной совести. Поэтому я не стану никому сообщать, что ты занимаешься с магом. Хотя это странно.
— У меня не было выбора. Лерсшвен не хотел, чтобы я посещал академию.
— Лерсшвен! — воскликнул мой собеседник. — Получается, именно он твой учитель?
— Полагаешь, не стоит ему доверять?
— Х-м-м… Об этом фэйри ходят самые разные сплетни. В Криптограмме частенько звучит его имя. Мой тебе совет: держись от него подальше.
— Говоря по правде, он поручил меня заботам своего друга, Сарна. Но мага отозвала его академия.
— Знаю. — Арбассен достал графин с красным игристым вином.
Затем он выставил на стол два оловянных кубка и щедро плеснул в них вина.
— Давай выпьем! За твоего отца и за нашу встречу!
Мы чокнулись, и звон кубков ознаменовал наше воссоединение. Мало-помалу я захмелел, опьяненный не столько вином, сколько радостью общения со старым товарищем. Сначала я говорил намеками, а затем доверился ему без оглядки. Арбассен слушал меня, не перебивая, а я как наяву видел последние мгновения Школы Ловцов Света: смерть Дьюрна, пожар, охвативший павильоны…
Графин опустел, я рассеянно поставил кубок. Я рассказал Арбассену всю правду, и теперь цензор внимательно смотрел на меня.
— Поразительная история, — выдохнул он. — Теперь никакие недомолвки не омрачат нашу дружбу.
Его лицо выдавало сильнейшее волнение. Он вскочил со скамьи и принялся мерить шагами комнату.
— Так, значит, Лерсшвен добрался до Серых тетрадей, — шептал Арбассен, глядя куда-то вдаль. — Неудивительно, что за ним так пристально следят.
— Кто следит за ним? Цензоры? — удивился я.
— Да. Он стал причиной раскола в Ордене Затмения. Фэйри обвиняют в том, что он вознамерился ввести магов в окружение баронов. А это противоречит уставу. Полуночники уже потребовали собрать Ассамблею, чтобы Лерсшвен отчитался перед магами о своих подвигах. Пока еще ничего не решено, но все встревожены. Какие слухи только не ходят!
— И что ты собираешься делать?
