Но вопли сводного брата перекрыл голос, звучащий из кокона, голос, который благодаря стараниям Пардьема стал много громче:
— Пока ты будешь находиться в Школе Ловцов Света, как бы долго ты там ни оставался, нашими землями станет управлять твой дядя… Если по истечении шести дней ты не изменишь своего решения и вернешься к Наставничеству, я больше не стану тебя неволить. Но если ты решишь продолжить учебу в Школе Ловцов Света, то твое отречение от баронского титула будет признано недействительным, и, получив достойное образование, ты станешь законным наследником всех моих земель.
Я покосился на Мезюма и заметил, что под слоем пудры его щеки стали пунцовыми:
— Хватит! — Юнец пожирал меня взглядом, его улыбка превратилась в волчий оскал. — Это невозможно… Все уже готово к церемонии наследования! Она состоится через три дня. Слышите, через три дня! На нее прибудут все наши вассалы, и вы хотите, чтобы я отказался от баронского титула на основании какого-то сомнительного завещания?
Пардьем вздрогнул. Его взгляд встретился со взглядом Мезюма, а в комнате гремел голос покойного отца, мощный, резкий голос, ранящий больнее кинжала:
— Мезюм, ты — ублюдок. Человек без роду и племени, к тому же не слишком умный человек, который благодаря коварству и, главным образом, благодаря обстоятельствам, получил возможность претендовать на звание моего наследника. Это не дает тебе права ставить под сомнение законность данного завещания. Оно скреплено магической криптограммой, и это подтверждает, что все происходит согласно моему желанию. Не заставляй цензоров вмешиваться в дела семьи.
— Я… я не позволю какому-то там мертвецу лишать меня того, что принадлежит мне по праву, — заявил Мезюм и театральным жестом запахнул полы плаща. — Бальи Лоргола прислушаются к моим словам и аннулируют завещание.
Последнее заявление Мезюма спровоцировало долгое молчание. Казалось, Пардьем не может найти подходящий ответ отца. Но вот кокон завибрировал, и все мы снова услышали голос покойного барона де Рошронда:
— Что же, попробуй, — усмехнулся отец. — Магическая криптограмма выше любых законов. Конечно, они выслушают тебя, мой бедный Мезюм. А затем, как только у дверей суда объявятся цензоры, прогонят прочь. Мальчик мой, у тебя есть шесть дней для того, чтобы убедить наших бальи бросить вызов всем магам этого королевства. Советую не терять времени даром…
Любой, даже самый малограмотный человек знал, сколь велико в нашем королевстве влияние Магической криптограммы. С незапамятных времен маги вмешивались в дела судов, не смущаясь, оспаривали решения, принятые бальи.
Несмотря на то что в гостиной было скорее жарко, Мезюма била крупная дрожь. Казалось, брат внезапно осознал, что титул ускользает от него, что его положение слишком непрочно и что он не сможет оспаривать завещание, заверенное Магической криптограммой.
Мезюм, не сводя с меня злобного взгляда, поправил роскошный плащ. Я стал помехой на его пути к триумфу и потому нисколько не сомневался, какую долю он намерен мне уготовить. Если сводный брат не может объявить завещание недействительным, то он всегда может устранить нежелательного конкурента… Итак, я обзавелся смертельным врагом. Хотя мы никогда не питали любви друг к другу. Да, мы росли в одном замке, но встречались крайне редко, лишь в тех случаях, когда отец собирал нас за одним столом.
— Должно быть, он думает, что у тебя больше нет вопросов, — прошептала мне на ухо Эвельф, указывая взглядом на затменника.
Действительно, складывалось впечатление, что маг намерен прекратить сеанс. Черты его лица разгладились, а кокон начал тускло мерцать, готовый растаять в воздухе. Однако у меня в мозгу роились сотни и сотни вопросов, но ни один из них я не счел достойным того, чтобы озвучить его в этой комнате. Хотя, быть может, мне следовало расспросить отца о таинственной Школе Ловцов Света или узнать, почему он решился прибегнуть к помощи магов? Только к чему… Главное я уже знал, а гордость мешала мне унижаться и выспрашивать лишние подробности.
— Отец, я отправлюсь туда, куда ты велишь. — У меня перехватило горло, но мой голос звучал уверенно: — Я отправлюсь в Школу Ловцов Света и проведу в ней ровно шесть дней. А затем я вернусь к Наставничеству.
— Да будет так, — торжественно провозгласил отец. — Маги проследят, чтобы моя воля была исполнена. Прощай, сын.
Голос отца стих, кокон исчез. Мезюм, сославшись на усталость, спешно покинул гостиную, по-прежнему кутаясь в тяжелый плащ.
Обессиленный Пардьем поднялся с кресла, эшевен, сложивший принадлежности для письма, маячил рядом с магом, который устало произнес:
— Агон, мы должны уехать этой же ночью. Я полагаю, что вы не столь наивны, чтобы думать, что Мезюм — невинная овечка. Он не станет медлить и попытается избавиться от вас при первой же возможности. А я не могу этого допустить.
— Да, я все понимаю.
— Я не сомневаюсь, — вмешалась в разговор Эвельф, — что он постарается переманить на свою строну некоторых наших вассалов. Будь я на его месте, я бы поступила точно так же. Достаточно посулить земли неимущим рыцарям, и они закроют глаза на предсмертную волю нашего родителя. Ходят слухи, что он уже пожаловал кому-то холмы Варейнь. Многие не смогут устоять перед искушением. Уезжайте как можно быстрее. Я попытаюсь попридержать этого выскочку или хотя бы помешать ему строить заговоры в стенах манора.
— Госпожа права, — согласился Пардьем. — Оказавшись в Школе Ловцов Света, вы будете в полной безопасности.
— Как вы можете быть в этом уверены?
— Поверьте мне на слово… — сказал маг и выскользнул из комнаты, сопровождаемый верным эшевеном.
Они растаяли в темноте, оставив меня наедине с Эвельф.
— Ты сердишься на него? — прошептала сестра.
— На Мезюма?
— Нет, на отца.
— Не знаю. Я потеряю время, вот и все. Никакая школа не помешает мне посвятить себя Наставничеству.
— Он говорил о днях минувших, о тех ночах, что вы проводили в Лорголе. У тебя в душе ничего не шевельнулось?
— Ты жалеешь, что я не стану таким же, как наш отец? — воскликнул я.
— Нет, конечно, нет, — улыбнулась сестра. — Я жалею лишь о том, что ты хочешь убежать от своего прошлого, и именно поэтому решил стать Странником.
— Ты действительно так думаешь?
— Да. Однажды тебе все-таки придется смириться с прошлым, принять его. Ты присоединился к Наставничеству в надежде искупить пролитую кровь, забыть о ночных похождениях в Лорголе. Но ты выбрал ложный путь, поверь мне.
— Почему ты решила сказать мне об этом именно сегодня вечером?
— А ты бы стал слушать меня раньше? Думается мне, что и сегодня ты не готов взглянуть правде в глаза. Но ты не сможешь бегать от прошлого всю оставшуюся жизнь.
— Ты не была в Лорголе вместе с ним…
