— Она нужна мне, — сказал Лерсшвен, указывая на черную фею. — Я заберу ее, Агон, и ты навсегда забудешь о своей подруге. Сегодня вечером я не стану тебя убивать. Ты неглупый парень и отлично понимаешь, что не стоит болтать. Надеюсь, ты рад снова встретиться с моими всадниками, — иронично закончил маг.
Зачем Лерсшвену черная фея? Он намерен обзавестись живым оружием, таким же, как Тень? Это как-то не сочеталось с его характером.
— Зачем она тебе, Лерсшвен?
— Есть причины, которые ты не поймешь. Тебе лучше не знать…
Мысль, что нас разлучат с Амертиной, заставила меня заледенеть. Нас связала прочная нить, свитая из дружбы и нежности. Еще в павильоне Урланка пожилая дама скрашивала мои дни и ночи, заставив забыть о годах одиночества.
— Я не позволю тебе забрать ее, — заявил я. — Фея останется со мной.
Затменник наморщил лоб. Он расплел руки и засунул их в карманы куртки.
— Это невозможно, — прошептал он. — Ты — пустое место, мой мальчик. У тебя нет силы, чтобы противостоять мне.
— Неважно. Ты ее не заберешь, и все, — отчеканил я.
— Что происходит? Ты стал добреньким, словно полуденник? Или ты хочешь заставить меня поверить, что у тебя есть совесть? Это было бы странно. — Лерсшвен разразился сардоническим смехом.
— Совесть просыпается в самые неожиданные минуты, — сказал я. — Моя же пробудилась, когда ты истребил несчастных эльфов. Но сейчас я сражаюсь за Амертину. Я люблю ее, Лерсшвен, и запрещаю тебе ее трогать.
— Ты ее любишь! — воскликнул затменник. — Любишь это уродливое, сморщенное создание? Вот уж не думал, что ты можешь быть таким сентиментальным…
— Оставь нас, — сказал я, беря Амертину за руку. — Никто, даже ты, не сможет нас разлучить.
— Ты не оставляешь мне выбора…
— Да. Ты можешь уйти, я не стану тебе препятствовать.
— Это даже забавно, но я теряю время. В последний раз прошу тебя добром, отдай мне фею.
— Никогда…
Лерсшвен вздохнул и устало махнул всадникам. Те ожили и начали медленно приближаться ко мне и Амертине. Я хотел сжать фею в объятиях, но она с решительным выражением на лице оттолкнула мои руки.
— Он прав. Не стоит жертвовать собой ради меня.
— Но я не собираюсь умирать, моя феечка.
— Ошибаешься, ты погибнешь, пытаясь меня защитить. Только взгляни, их слишком много.
— Я найду выход из положения, — процедил я.
Теперь от всадников нас отделяло всего несколько локтей.
— Агон, — взмолилась Амертина, не сводя с меня увлажнившихся глаз. — Если ты умрешь, я все равно попаду к ним в лапы. Живи, пожалуйста, живи.
Черная фея разрыдалась.
— О, моя фея… — сказал я, когда всадники подошли почти вплотную.
Один из них поднял старую женщину. Его товарищи держались за шпаги, готовые вмешаться в любую секунду. Я застыл, словно изваяние, не в силах отвести глаз от Амертины. Ее ладошка выскользнула из моих рук.
— Не волнуйся. — Какой слабый, дребезжащий голосок. — Я намерена вернуться к тебе. Клянусь, я найду тебя.
Все слова застряли у меня в горле.
— Вот видишь, — окликнул меня Лерсшвен. — Все так просто. И больше никогда не вставай у меня на пути. Как бы мне ни помогла твоя измена, я больше не проявлю милосердия.
Он повернулся, чтобы сделать знак своим всадникам. Меня охватил гнев, слепой, безрассудный гнев. Видя, как жестокие руки солдат сжимают мою Амертину, я забыл об осторожности. Я рванулся к фэйри с рапирой наперевес. Маг, искренне забавляясь, подтолкнул Танцора, примостившегося у него на плече, и тот пустился в полет. Брызнули искры, почва ушла у меня из-под ног. Всадники встретили мое падение громовым хохотом. Оглушенный, униженный, я лежал у ног фэйри, пытаясь приподняться на локтях. Лерсшвен со всей силы пнул меня мыском сапога в лицо.
— Дурак, — ледяным голосом заявил он. — Отныне Амертина принадлежит мне.
Оставшись в одиночестве, я положил руку на Тень.
— Я его ненавижу, — прошептала моя верная подруга. — Ненавижу этого фэйри. Он забрал мою мать…
— Мы ничего не могли поделать.
— Да. Но это не мешает нам последовать за ним.
— Он тут же догадается об этом.
Шум за спиной заставил меня вздрогнуть. Появился Малисен с Серильо на руках. Из покрасневших глаз эльфа текли горячие слезы. Маленький охотник положил тело Серильо у моих ног и обвиняюще обвел рукой подвал.
— Как… Как такое возможно? Они убили их, убили их всех. И все из-за Амертины.
— Ты не знал ее! — суровым голосом возразил я. — Она не виновата!
— И все же она не стоила жизни всего нашего братства, — прошелестел Малисен.
«Несчастный эльф», — подумал я. Гильдия уничтожена, искры Танцоров разили не хуже шпаг. Мы остались единственными выжившими в этой кровавой бане.
— Им некуда было бежать, — захлебываясь слезами, добавил Малисен.
Что я мог ему ответить? Когда эльф наконец взял себя в руки, он вцепился мне в плечо и срывающимся голосом произнес:
— Мы должны сжечь подвал, не оставлять же все это стервятникам и ворам. Помоги мне, давай устроим им огненное погребение.
Демоны прошлого преследовали меня. Но я решил не поддаваться проклятым воспоминаниям. Да, Школа Ловцов Света погибла в огне, и не стоит к этому возвращаться. Однако, когда первые языки пламени, разгоревшиеся от брошенных факелов, лизнули предметы, с такой любовью собранные Маленькой гильдией, я снова увидел пылающую школу. Пламя поднималось все выше и выше, его рев заглушал крик Малисена:
— Скорее, Агон! Надо уходить отсюда, поторопись!
Он не видел меня, но его призывы свидетельствовали о том, что таким образом эльф просит у меня прощение. Несмотря на уничтожение братства, Малисен не лишил меня своей дружбы. Нахлынувшие эмоции прогнали воспоминания о Школе Ловцов Света, и я поспешил к выходу. Я прорвался к колодцу, хотя огонь уже опалил мою одежду, и приходилось прикрывать руками лицо, спасаясь от удушливых клубов дыма. Цепляясь за скобы, я вскарабкался наверх и очутился во дворе. У меня во рту остался привкус золы. Малисен молча приблизился, и мы еще долго созерцали черный дым, вырывающийся из колодца.
Снова за моей спиной остались руины. Мое появление спровоцировало гибель Маленькой гильдии. Несмотря на всю пользу, приносимую маленькими охотниками, Лерсшвен не колебался ни секунды: смертельная пляска Танцоров не оставила эльфам ни единого шанса. Конечно, в Лорголе жили и другие эльфы, но маг убил лучших…
Мы вышли на улицу. Нищий с деревянной ногой выклянчил у меня несколько монет. Его недуг заставил меня вспомнить об Амертине. Я не собирался оставлять ее в руках затменника. Я слишком дорожил маленькой черной феей, которая видела мое возрождение, мою жизнь мага и аккордника. Но что я мог сделать? Идти в Квартал Тысячи Башен не имело смысла. Лерсшвен был незаурядным магом. Он без труда обнаружит мое присутствие; вполне возможно, что кто-то из его людей и сейчас следит за нами. Я прогнал прочь видение, в котором присутствовало это всезнающего существо, которое ничто не могло удивить. Школа Ловцов Света доказала мне обратное.
