Шквал протестов и яростных криков сотряс галерею. Маги повскакивали со своих мест и принялись потрясать кулаками, многие из них грозились покинуть Ассамблею. А Лерсшвен высоко поднял голову и улыбнулся, его глаза пылали бешеной радостью. С минуты на минуту появятся горгульи.
Превозмогая боль, я поднялся, чтобы взять Тень и цистру. Слева от себя я заметил Танцора, прыгающего по клавишам клавесина. Я схватил малыша, чтобы посадить его в карман, и тут же почувствовал резкую боль в кончиках пальцев. Их подушечки почернели: шипы просвечивали сквозь плоть — маленькие, темные и жалящие букашки.
С разбитым телом и рассудком я покинул здание. Пошатываясь, я доковылял до улицы Забытых мастеров, ведомый одной-единственной мыслью: с минуты на минуту зачарованные врата пропустят саму смерть в галерею, где уже началась Ассамблея. Теперь я знал, зачем Лерсшвену понадобилась Амертина. Он хотел уничтожить Магическую криптограмму.
Любой ценой надо сорвать планы фэйри. Я не мог позволить кому бы то ни было повторять ошибки прошлого. Магия не должна стать доступной, она не может превратиться в обычное ремесло, ничем не отличающееся от ремесла башмачника или портного. Я понял это, долгими часами общаясь с Танцором, понял, когда жил в подвале Маленькой гильдии. Я не мог допустить, чтобы Танцоры стали добычей невежд, чтобы их положили на алтарь «народной магии». Нет, магия ценна именно своей редкостью, своей исключительностью, опыт мага может передаваться только его ученикам, которые тратят годы на то, чтобы освоить высокое искусство.
Морозный воздух вернул бодрость разбитому телу. Когда я достиг улицы Забытых мастеров, по ней металась обезумевшая толпа, охваченная страшной паникой. Я спрятался в какой-то подворотне, чтобы понять, что происходит. Люди толкали и топтали друг друга, лишь бы убежать от ужаса, падающего с крыш. Мой взгляд метнулся к горгульям, которые с нечеловеческой ловкостью скакали вдоль фасадов домов. Оказавшись на земле, каменные создания, устилая свой путь трупами, рвались к вратам, открытым горбуном. Собрав последние силы, с Тенью в руке я решительно двинулся по скользкой от крови мостовой.
Первые горгульи, пригнув головы, бросались прямо в зачарованную картину. Они исчезали в ней, несмотря на все попытки горбуна, по лицу которого текла кровь, помешать им. Одна горгулья мощным ударом когтей распорола магу живот. Несчастный, силясь удержать руками вываливающиеся внутренности, рухнул навзничь. Я отвлекся от кровавой сцены, стараясь найти глазами Амертину. По логике вещей, фея должна была находиться на крыше. Я уже приготовился взбежать по лестнице, когда пять гигантских горгулий преградили мне дорогу. Я застыл, прекрасно понимая, что они могут убить меня одним движением лапы. Тень в моем мозгу съежилась, каменные создания привели ее в ужас.
Но, вопреки всем ожиданиям, горгульи осторожно взяли меня за руки и повели к заколдованной стене…
Большая часть магов растерянно наблюдала, как непонятно откуда взявшийся ледяной ветер гуляет по залу. Он погасил свечи, и зал погрузился в сумрак. И тут маги, сидящие в непосредственной близости от Лерсшвена, осознали, что попали в ловушку: фэйри, оскалившись, глядел на них с нездоровым блеском в глазах.
Вдруг всем присутствующим показалось, что воздух в конце стола на секунду затвердел, затем лопнул, и сквозь образовавшееся отверстие в большой зал Ассамблеи ворвались горгульи. Лерсшвен, не медля, бросил в бой Танцоров. Держа все в строжайшей тайне, вместе с несколькими хореографами-ренегатами затменник не одну ночь прорабатывал каждую деталь этого искрометного балета. Он не раз терпел поражение, прежде чем добился необходимого результата. Невидимые Танцоры, балансирующие на подсвечниках, по приказу хозяев устремились в полет и окутали мириадами искр магов Криптограммы.
Но фэйри затеял этот смертельный балет отнюдь не для того, чтобы поубивать своих собратьев. Затменник прекрасно понимал, что невозможно уничтожить лучших магов королевства с помощью Танцоров. И тогда он решил атаковать самих Танцоров врагов, чтобы позволить горгульям взять инициативу в свои руки. Было необходимо любой ценой помешать магам использовать малышей, чтобы убежать или возвести магические барьеры, которые замедлили бы продвижение горгулий.
Его Танцоры мгновенно стали водопадом искр, бесчисленными потрескивающими сполохами, которые твердели и порождали кошек… Десятки кошек падали на плечи магов, на стол и пол, шипя и яростно мяукая. Лерсшвен не ошибся, он продумал каждую деталь нападения. Исконные враги Танцоров, кошки до смерти напугали маленьких созданий, которые сразу же попрятались в карманах или в складках одежд своих хозяев. Захваченные врасплох маги, сидевшие в конце стола, там, где появились горгульи, не сумели защититься и упали мертвыми. Каменные когти разрывали тела, кровь фонтаном хлестала на стены, окрашивая их алым. Словно взбесившаяся безжалостная волна, горгульи мчались от кресла к креслу, оставляя у себя за спиной одни только трупы. Маги, расположившиеся ближе к центру стола, тщетно пытались успокоить перепуганных Танцоров. Они чересчур поздно догадались, что кошки Лерсшвена были всего лишь умело наведенной иллюзией. Крошечные существа начинали выписывать параболы, которые не успевали закончить. Полуночники безжалостно жертвовали своими Танцорами, требуя от них невозможного. Атака оказалась слишком стремительной, слишком неожиданной, чтобы маги смогли сдержать ее. Кошки фэйри не дали родиться магии, которая остановила бы горгулий. Выжившие маги отступали в глубь зала, яростно огрызаясь, силясь уничтожить горгулий. Но никогда ранее они не сталкивались с ожившим камнем. Никому даже в голову не приходило использовать черных фей, чтобы те породили подобных монстров. Магия не могла противостоять этим созданиям.
Воспользовавшись разгромом противника, Лерсшвен стал невидимым, чтобы, стоя в сторонке, наблюдать за массовым истреблением своих коллег. Те маги, что еще сопротивлялись, все поголовно были членами Ордена Полуночи. Их осталось около пятидесяти, и возглавил их знаменитый полуночник Оршаль. Лерсшвен уже праздновал победу, когда в зале материализовалась фигура Агона, окруженного чудовищными горгульями Амертины. И фэйри тут же сообразил, что черной фее все-таки удалось его обмануть.
Оказавшись в галерее, я с трудом сдержал тошноту — столь ужасающее зрелище открылось моим глазам. Зал больше походил на поле битвы, усеянное изуродованными, расчлененными трупами, за которые цеплялись осиротевшие Танцоры. Отчаяние малышей стало почти осязаемым, так горько они оплакивали погибших хозяев.
Окружавшие меня горгульи испустили грозный рык. Когда их пасти раскрылись, на пол посыпалась каменная крошка. Все остальные горгульи, как по команде, замерли. На зал упала тишина, в которой отчетливо слышались стоны магов, бьющихся в агонии.
— Лерсшвен, покажись!
Я моментально узнал голос мужчины, произнесшего эти слова: Оршаль, маг в серых доспехах, который некогда натравил на нас демонических тварей в «Искре». Он отделился от кучки выживших магов.
Фэйри снова стал видимым, он стоял на трупе какого-то полуденника.
— Агон! — вскричал Лерсшвен, лицо которого отливало мертвенной бледностью. — Убей их! Вдвоем мы сможем сделать магию свободной, и ты это знаешь. Натрави на них своих горгулий. Давай напишем историю вместе!
