Оршаль словно прочитал мои мысли.
— Верховный барон. Он вынудил Амрода дать генеральное сражение. Но в этом бою приняли участие полуночники, жанренийские маги. Вся дееспособная армия Ургемана, все те, кто решил сражаться, были уничтожены. Верховный барон погиб, ведя в атаку своих рыцарей.
— А Рошронд? — Я подумал об Эвельф и, конечно, о Мезюме, чья тень витала над нашими владениями.
— Я отказался от намерения следовать в твои фамильные владения, — признался маг Полуночи.
— Что ты такое говоришь?
— Наемники еще ничего не знают, я предпочитаю сообщить им о смене маршрута в самый последний момент, чтобы у них не появилось желание предать нас. На самом деле я решил отправиться в свою академию, которая находится в горах Арендил.
Я склонился к карте, лежащей на столе.
— Кто-то ввел тебя в заблуждение. — Я с трудом сдерживал гнев. — У меня никогда не было намерения ехать в твою академию. В любую из академий. Нам необходимо попасть в самое сердце баронства Рошронд. Кто дал тебе право принимать решения, не посоветовавшись со мной?
Маг успокаивающе взмахнул руками.
— Не бесись, я принял подобное решение, потому что кехиты вот-вот вторгнутся в твои владения. Эти конники нападают небольшими группками, уничтожая всех, кто ищет убежище в Рошронде. Мы не можем рисковать и нарваться на подобный отряд.
— С моими горгульями и твоей магией мы их легко уничтожим.
— И сразу же привлечем внимание основных сил противника? Эта ошибка может нам очень дорого стоить.
Я вновь взял карту в руки.
— Покажи твою академию.
Мой собеседник несколько мгновений колебался, а затем ткнул пальцем в тонкую черту на ургеманском побережье, на севере баронства.
— Это здесь? — воскликнул я. — Но на карте я вижу лишь красный цвет…
— Возможно, это так. Но в академии мы будем в безопасности, там выстроена настоящая крепость, способная выдержать любую осаду.
— Ты, Оршаль, и вы тоже, — я обратился к остальным полуночникам, — вы должны понять одну простую вещь: если здесь кто-то и командует, то это — я. Давайте сразу же расставим все точки над «и»: если вы не согласны с этим фактом, если хоть немного сомневаетесь, то уезжайте, покиньте этот караван и отправляйтесь туда, куда сочтете нужным. Если надо, обойдусь и без вашей помощи. Но, уж коли вы решите остаться, то будете подчиняться мне беспрекословно.
Горгулья, обеспокоенная тоном моего голоса, клацнула зубами, словно предостерегая присутствующих. Оршаль выдавил из себя улыбку, хотя его глаза оставались злыми и серьезными.
— Я никогда не ставил под сомнение тот факт, что здесь командуешь ты. Я просто проявил инициативу во время твоего… столь длительного отсутствия, мне показалось, что я принял единственно верное решение.
— Ну что же, теперь я с вами и приказываю повернуть в Рошронд.
— Очень хорошо.
Я понял, что Оршаль тянет время, что он уступил мне, чтобы не провоцировать горгулий, которые ждали меня снаружи. Но он не забудет этого маленького поражения. Хотя я подозревал, что пока черный маг не захочет нарушать то хрупкое перемирие, что мы заключили. В галерее горгульи вынудили полуночников присоединиться ко мне, но ни я, ни они никак не могли понять, как себя вести в сложившейся ситуации.
— Теперь давайте обсудим, что будем делать.
Оршаль покосился на своих товарищей.
— А вот этого я не знаю, — признался он. — Мы уверены лишь в одном: отныне ты — наш символ.
— Ты полагаешь, что королевство с восторгом встанет под знамена человека с пепельным лицом?
— Слухи бегут впереди нас. Все только и говорят о человеке, отмеченном сумраком, который спасет страну. Чтобы поддержать эти слухи, я пожертвовал несколькими Танцорами, они словно ветер помчались по равнинам Ургемана. И у этого ветра есть одно только имя — имя твоей семьи. Рошронды, потомственные бароны, не раз вытаскивали это королевство из пропасти, изгоняли полчища захватчиков.
— Увы, невозможно победить лишь с помощью имени, — возразил я. — Ни с помощью слухов, которые летят по всей стране.
Твердой рукой я смахнул карты со стола.
— Армия, Оршаль, — отчеканил я. — Нам есть из кого собрать армию?
— Нет. Из семнадцати баронств Ургемана лишь четыре поддержали Верховного барона. Что касается армии, то нам осталась кучка обескровленных рыцарей, несколько измотанных отрядов да наемники, которые сбегут, как только мы перестанем им платить. Армии не существует, лишь банды солдат, познавших горечь поражения… И именно с ними мы должны изгнать жанренийцев или защитить торговцев от грабителей-кехитов.
Оршаль встал и отцепил от пояса перламутровую коробочку, в которой томился Танцор.
— Магическая криптограмма этого королевства приказала долго жить. — Полуночник зажал малыша в кулаке. — Мы больше не можем рассчитывать на колдовство, судьба Ургемана в руках простых рыцарей.
Большим пальцем он принялся гладить личико Танцора, зажатого в руке.
— Я убежден, что Амрод разыскивает нас или примется разыскивать в самое ближайшее время. В ту самую секунду, когда магия прекратит защищать эту страну, он поймет, что партия выиграна. Поэтому он станет преследовать нас или, возможно, натравит на нас кехитов — они мобильнее. Без сомнения, молва, рисующая тебя символом сопротивления, раздражает его. Более того, пугает. И я готов держать пари, что убийцы уже отправились в дорогу. Именно по этой причине я и решил изменить наш маршрут. Амрод не сомневается, что мы попробуем попасть в Рошронд, что ты постараешься укрыться в наследных землях, чтобы собрать армию, объединить баронов, укрепить дух тех, кто станет сражаться за королевство…
— Но если бароны узнают, что я спрятался в академии Криптограммы, они не откликнутся, когда я позову их. Ты говорил о символе, и, будучи таковым, я оттолкну их, смертельно оскорблю, если я не поеду в Рошронд. Сейчас они повернулись лицом к моим владениям, надеясь увидеть там огонь, свет, которые укажут им, что борьба продолжается.
Оршаль несколько раз щелкнул пальцем по лицу Танцора.
— Значит, ты веришь, что лишь шпага может спасти эту страну? В таком случае я тебе не нужен.
Я облокотился на спинку кресла и принялся поглаживать шарф, который мне дала Амертина.
— Мы ничего не сможем сделать без баронов, — заверил я своих собеседников. — Сейчас они колеблются, за исключением тех четырех, что приняли бой вместе с Верховным бароном, никто не осмеливается проявить инициативу, а все потому, что сеньоры боятся, что их отсутствием воспользуются соседи. Но война сможет объединить их, если только нам удастся убедить этих упрямцев. А для убеждения у нас имеется идеальный инструмент: Серые тетради.
Теперь полуночники слушали меня с неподдельным вниманием. Я выровнял дыхание и продолжил:
