Затем издалека, со стороны холмов долетел приглушенный шум. Этот шум постепенно приближался, чтобы в какую-то секунду резко затихнуть. И тут же холм вздыбился силуэтами нескольких десятков всадников. Облака, затянувшие луну, мешали наемникам и полуночникам разглядеть неприятеля. Только я один благодаря дару Школы Ловцов Света отчетливо различал кольчуги, каски, щиты и мечи неизвестных воинов. Они могли быть опасными даже для горгулий: ведь это не лучники или безобидные ополченцы — настоящие рыцари в боевых доспехах с опущенными забралами.
От неизвестного отряда отделился один всадник и помчался по склону холма. По рядам магов и наемников пробежал обеспокоенный шепоток. Рыцарь остановил коня всего в нескольких локтях от горгулий, приподнял забрало, так что стал виден его рот, и заявил:
— Вы вторглись на земли Рошронда, будьте нашими гостями или немедленно поверните назад. Но мы воюем, мессиры актеры. Так что если вы вознамерились давать представления, то делайте это в другом месте!
Большая часть наемников вздохнула с облегчением, а полуночники один за другим начали подниматься во весь рост. Осторожничая, рыцарь вновь опустил забрало и положил руку на эфес меча, который висел у пояса. Я спустился с крыши, выпрыгнул из фургона и прошел сквозь ряды своего эскорта.
— Кто ты? — обратился ко мне конник. — Зажги фонарь, чтобы я смог увидеть твое лицо.
— В этом нет необходимости. Мое имя говорит само за себя. А зовусь я Агон де Рошронд и явился сюда, чтобы вернуть власть над моими землями.
Снова наступила тишина, рыцарь снял шлем и, склонившись к шее лошади, прошептал:
— Агон, это действительно ты?
— Да, Тобальд, кузен Рошрондов, это действительно я.
Тобальд принадлежал к нашим самым преданным вассалам. Я припомнил, как он седлает коня во дворе нашего замка, а затем выезжает на дорогу, ведущую в Лоргол, чтобы сопроводить отца и меня до самого города.
Несмотря на мою странную внешность, он тоже узнал меня.
— Ну наконец-то… — Голос рыцаря дрогнул. — Мы только тебя и ждали.
Мужчина казался взволнованным.
— Я пришел не один. Эти люди, которых ты видишь рядом со мной, — наши друзья. Они последуют за нами в родовые владения.
Тобальд бросил взгляд на гребень холма и пробормотал:
— Там наверху Мезюм. Тебе необходимо поладить с ним.
— Пусть этот вопрос тебя не беспокоит, он будет повиноваться мне. Лучше скорее расскажи об Эвельф.
Рыцарь смутился, погладил гриву лошади и опустил глаза.
— Она в замке.
— Ты что-то скрываешь от меня?..
— Мезюм обрек ее на безрадостное существование, — признался Тобальд.
— То есть?
— Она больше не покидает стен манора.
— Достаточно. — Я накрыл его руку своей. — Ничего больше не говори, просто отведи меня к барону.
Мое появление меж рыцарей, сгрудившихся на вершине холма, спровоцировало взрыв восторженных криков. Многие из всадников спешились, чтобы обнять меня, рыча от радости. Я был готов к холодному приему, недоверию, продиктованному моим отказом от титула, но эти люди забыли прошлое, ведь их землям угрожала опасность. Многих из них я встречал на пирах, которые устраивал в маноре отец.
Внезапно рыцари расступились, чтобы пропустить еще одного всадника: Мезюм, сводный брат. Он восседал на черном скакуне, положив обе руки на луку седла. Несколько мгновений он внимательно смотрел на меня, а затем начал самым сердечным тоном:
— С приездом, Агон. Молва бежит впереди тебя. Мы ждали тебя с нетерпением.
На его обычно припудренном лице сейчас лежала печать войны. Впалые щеки, затаенная усталость в глазах. Он накинул на плечи широкий плащ, покрытый грязью. Впервые я видел у него на поясе широкую шпагу в ножнах.
— Ты сильно изменился, брат, — сказал мне Мезюм. — А кто эти актеры, что сопровождают тебя?
— Горгульи, а также выжившие маги, готовые служить этому королевству.
Мезюм вздрогнул и обернулся.
— Вы слышали?
— Да, они слышат, Мезюм, и они знают, что я приехал, чтобы вернуть свои земли.
Мой сводный брат сделал столь резкое движение, что лошадь прянула в сторону, а ее ноздри затрепетали.
— Вернуть? — повторил Мезюм. — А разве ты когда-то владел этими землями? Наш отец и помыслить не мог, что Школа Ловцов Света исчезнет, как только ты переступишь ее порог. Но это ничего не меняет в его завещании. Ты покинул школу, Агон, пусть даже и не вернулся к Наставничеству. И сегодня существует один-единственный барон Рошронд, то есть я.
— Все верно, — согласился я. — Но война стучится в двери наших владений. И если должна заговорить кровь, то моя кровь, а не какого-то там бастарда.
Его рука сжала эфес шпаги:
— По какому праву ты так со мной разговариваешь? Я встретил тебя, как брата, а ты осмеливаешься оскорблять меня? И это тот, кто покинул замок, поклявшись больше никогда в него не возвращаться! Баронство — не собака, которой свистят, когда начинается охота. Если хочешь влиться в наши ряды, ты должен присягнуть мне на верность.
Присутствие рыцарей заставило меня задуматься. Я боялся шокировать их или, что хуже, потерять их уважение, если обнажу Тень и убью Мезюма на месте. Он получил титул на законных основаниях, я не мог этого отрицать. Необходимо дождаться более удобного случая, а главное, убедиться, что Эвельф ничем не рискует, и уж тогда решать судьбу сводного брата.
— Ты прав, — бросил я. — Меня ослепила усталость. Прости мою неучтивость, барон, и позволь мне обрести убежище на твоих землях.
Мезюм не поверил моим словам, но рыцари успокоились, увидев, что я уступил. Эти люди свято чтили феодальные законы и не потерпели бы, если бы я зарезал их барона, даже если враг уже подобрался к самым границам Рошронда.
— Мы проводим вас в замок, — заявил Мезюм. — И этим вечером отпразднуем твое возвращение, брат.
Мы покинули побережье. Чем ближе мы подъезжали к манору, тем чаще встречали вооруженных людей: рыцарей, сержантов, солдат и ополченцев, суетящихся вокруг той или иной деревни или моста, сидящих у костра или у простого фонаря. И хотя все они казались утомленными и плохо вооруженными, можно было почувствовать их ярость и жгучее желание поскорее схлестнуться с жанренийцами и кехитами. Не раз на опушках леса нам попадались импровизированные виселицы. Я ехал верхом в компании Мезюма, и последний с кривой усмешкой указал на гниющие тела: «Шпионы, предатели или жанренийские агенты».
Баронство накинуло на плечи плащ войны. Многочисленные гонцы мчались вперед по землям Рошронда, чтобы известить жителей о моем возвращении. Несмотря на наступившую ночь, сельская милиция помогала нам преодолевать густонаселенные поселки, прокладывая путь среди телег, везущих оружие и провиант. Мое имя было у всех на устах, и его повторяли не только уроженцы баронства. Издали я неоднократно замечал штандарты семей, прибывших с далекого Юга, или одежду обитателей севера Ургемана.
