Полвека тому назад мир был молод, задорен и исследователи, особенно склонные добывать и использовать новые знания, совершали многие безрассудства, которые сейчас вызвали бы в лучшем случае скептическую улыбку, а то и остракизм со стороны коллег. Например, не успела высохнуть типографская краска на страницах журнала со статьей об эффекте Моцарта, согласно которому интеллектуальный коэффициент детей, слушающих музыку этого композитора, значимо увеличивается, как во многих школах стали на уроках включать произведения великого композитора. Да что там школы, классическая музыка зазвучала в коровниках и, по слухам, благотворно повлияла на прирост надоев у коров. Только появились данные о том, что у воды есть структура и она может, меняясь под действием звуков, оказывать воздействие на живые существа, как звуки симфоний стали разливаться над полями, поднимая урожайность зерновых на добрые 10–15 %
[66]. Тогда же появилась и мысль, что улыбка – это не следствие хорошего настроения, наоборот, хорошее настроение можно индуцировать посредством улыбки. То есть начинаешь улыбаться, и вскоре ипохондрия уходит, а мир начинает выглядеть в розовом цвете. Да, много подобных чудес можно найти в старых подшивках научных, научно-популярных и околонаучных изданий.
Но вот наступил новый век, и постаревший мир, остепенившись, стал поверять эти ранние фантазии научной методологией. В результате многие легкомысленно открытые феномены испарились – например, тот самый эффект Моцарта. И в то же время точные измерения показали, что доля истины в тех фантазиях была: какое-то влияние на физиологические процессы и здоровье могут оказывать такие эфемерные стимулы, как правильно построенная последовательность звуков, а то и вовсе какие-то положительные эмоции.
Стимулы могут быть эфемерными, но ответ они вызывают объективный и вполне материальный, что фиксируется беспристрастными приборами. Возьмем работу Чарнетского с коллегами. Они установили, что прослушивание фоновой музыки увеличивало концентрацию иммуноглобулина в слюне участников эксперимента на 14,1 %, радиомузыки, прерываемой рекламой, – на 7,2 %. У сидящей в тишине контрольной группы концентрация почти не менялась, а вот у тех, кто слушал череду случайных звуков, напротив, падала на 19,7 %. Последний результат объясняется просто: стресс всегда подавляет иммунитет, а череда случайных звуков может вполне выглядеть как пытка.
А для объяснения того факта, что "музак", по сути, вызывает иммунный ответ, предложено целых четыре варианта. Первый – такая музыка приводит к общему расслаблению организма, то есть снятию стресса с соответствующим улучшением иммунитета. Второй – она вызывает положительные эмоции. Третий – музыка оказывает системное воздействие, изменяя работу большого числа органов, регулирующих физиологию, например сказывается на работе различных мозговых структур (и это зафиксировано с помощью томографии). Такое воздействие и проявляется, в частности, в изменении уровня иммуноглобулина. И, наконец, музыка влияет на активность кортикальных нейронов, что, в свою очередь, может влиять на иммунную реакцию. Как видно, простым объяснением, связанным с эмоциями, обойтись никак нельзя.
Сложности добавляет и вторая работа, отмеченная Игнобелевским комитетом, в которой будущие лауреаты после операций по пересадке сердца мышам давали им прослушивать различные музыкальные произведения – от оперы и современного рока до звуков разных частот. Эффект оказался ярко выраженным: если большинство мышей умирали в течение нескольких дней после операции, то именно те, что слушали в течение недели после операции по нескольку часов в день записи оперной музыки или произведений Моцарта, жили чрезвычайно долго – от 20 до 80 дней и более! И опять-таки, в положительном воздействии музыки оказалась задействована иммунная система: изменялось содержание в крови различных, имеющих к ней отношение веществ и их соотношений, например интерлейкинов и гамма-интерферона. Но самое интересное, что существенно изменилась популяция клеток-убийц – Т-лимфоцитов типа CD4+ и CD25+. Это установили следующим образом. Прооперированным мышам, которые никакую музыку не слушали, ввели в кровь различные популяции лимфоцитов из крови оперированных мышей, слушавших оперу. Такие мыши также жили очень долго, некоторые – более 100 дней. Из этих данных следует, что музыка очень серьезно повлияла на всю работу иммунной системы. Трудно все это объяснить положительными эмоциями, тем более что неочевидна способность мышей испытывать какие-то эмоции, особенно от прослушивания совершенно непривычных для их слуха комбинаций звуков.
Подобные интереснейшие феномены неизбежно приводят к запутанному вопросу об использовании музыки для лечения. Судя по всему, это направление человеческой деятельности не раз испытывало взлеты и подъемы, достаточно вспомнить многократно осмеянные попытки бороться с эпидемиями оспы и чумы посредством колокольного звона. Вообще-то, из исследований игнобелевских лауреатов следует, что дело это не столь уж безнадежное, ведь звуки колокола вполне могут служить иммуностимуляторами, только, видимо, для борьбы с такими страшными инфекциями "колокольной" стимуляции было недостаточно.
Историки, например доктор Нил Сари из Стамбульского университета, указывают, что и в Древней Элладе, и в Персии, а потом и в Османской империи использовали специально написанную целебную музыку, причем не только для лечения психических расстройств (что логично в рамках гипотезы о главной роли эмоций), но и инфекционных заболеваний. Так, в османских трактатах упоминается, что для лечения простуды нужно применять мугам хоссейни, а для лечения менингита – мугамы ирак и зенгуле. (Мугамы – это лады и мелодии традиционной восточной музыки; например, зенгуле в переводе с фарси означает "колокольчик", в таком мугаме используют трелеподобное чередование двух звуков.) Причем музыку надо исполнять и слушать в определенное время суток. У исследователей этого вопроса возникает ощущение, что подобные рекомендации были вполне прагматичными, то есть основывались на какой-то клинической практике. Однако уже в XVII веке проигрывание музыки в больницах было сочтено несообразным, поскольку это удел развратников и вообще мешает покою других пациентов.
В первой половине XX века попытки использовать музыку для лечения предпринимались неоднократно. Например, Дмитрий Оскарович Отт специально для проведения медико-музыкальных опытов установил в актовом зале санкт-петербургского Императорского клинического повивального института оргáн "для изучения влияния различных сочетаний звуковых волн на отправления человеческого организма" (музыка из актового зала передавалась в палаты, ее можно было слушать по телефону). К сожалению, подробных сведений о результатах этих медико-музыкальных опытов разыскать не удалось, а жаль, ведь акустические волны, порождаемые оргáном, обладают немалой силой и вполне способны создавать ощутимые вибрации в человеческом теле, в чем может убедиться каждый, посетив концерт органной музыки. Вибрации же эти неизбежно должны синхронизироваться с собственными колебаниями объектов различных уровней построения тела – от органов до биомолекул – и как-то влиять на их поведение. Хотя такая гипотеза физиологического действия музыки была предложена давно, в 1980-х годах, в XXI веке возобладала точка зрения, что все дело в создаваемых музыкой положительных эмоциях. Эти эмоции и улучшают качество жизни пациентов, отчего музыкальную терапию целесообразно применять при психических расстройствах и тяжелых болезнях. По сути, эта точка зрения отрицает результаты, полученные игнобелевскими лауреатами, которые явно указывают именно на физиологическое, а не эмоциональное действие музыки.
