И вот по прошествии нескольких лет Хлоя примчалась в Каракас, чтобы своими глазами увидеть и поддержать “революционный эксперимент” Уго Чавеса. Она никогда бы не подумала, что может встретить здесь Ивана, мужчину, которого безуспешно искала все эти годы на Кубе и которого никак не могла забыть.
Иван понял, что все пропало. Он не знал, что делать и как поступить. Сперва ему показалось, что Эва слышала слова Хлои, но, судя по всему, ему повезло: она продолжала увлеченно болтать с Джессикой, кроме того, они стояли достаточно далеко от него и в зале очень громко играла музыка. Наконец Иван взял себя в руки и решил во что бы то ни стало спасти ситуацию. Пустив в ход все свое неотразимое обаяние, он поспешил назначить Хлое свидание. Спросил адрес ее гостиницы и номер комнаты. Та ответила:
– Я предпочитаю другой вариант. – Хлоя раскрыла свою маленькую красную сумочку, достала оттуда ключ и вручила Ивану, потом поцеловала его и шепнула на ухо: – Вот ключ от моей комнаты номер четыреста семнадцать. Я остановилась в гостинице “Таманако”. Буду ждать.
Хлоя подмигнула ему на прощание и многозначительно улыбнулась. Никто ничего вроде бы не заметил.
Иван опять превратился в Маурисио и очень спокойно, очень медленно направился в огромный сад, где стояла каравелла Колумба и куда только что вышли Эва с Джессикой. Но, несмотря на внешнее спокойствие, у него все еще дрожали коленки и сердце колотилось как бешеное. Неожиданная встреча с Хлоей могла стоить ему жизни. И возможно, еще будет стоить жизни. Он знал, что должен сделать – и сделать как можно быстрее. Маурисио с улыбкой шел по залу, пожимая руки знакомым, и наконец очутился рядом с группой, которую образовали Эва, Джессика, актер, изображавший адмирала Колумба, и несколько его испанских коллег. Эва представила им Маурисио, и тот сразу включился в общий разговор. Но вскоре взял Эву за руку и предложил ей прогуляться по большому парку, превращенному в подобие роскошного праздничного зала, и полюбоваться на немыслимые выдумки, сопровождавшие этот суперпраздник. Потом они нашли уединенное место, сели, держа в руках бокалы с шампанским, и несколько минут болтали о всяких пустяках. По их глазам было видно, что они нравятся друг другу. Эва с трудом скрывала волнение, а Маурисио вдруг вспомнилось, что чувствует человек, когда он влюблен.
– Вряд ли ты мне поверишь, Эва, но здесь и сейчас кое-что происходит.
– Что именно?
– Ничего не спрашивай, мне трудно об этом говорить. То, что сейчас происходит между нами, нельзя понять умом, нельзя описать, нельзя выразить словами. Можно только почувствовать.
– И что же чувствуешь лично ты?
– Что хочу поцеловать тебя.
– Как странно! Но и мне хочется того же самого, – призналась Эва, глядя на него с улыбкой. Потом она встала и пошла в ту сторону, где играл оркестр.
Маурисио последовал за ней. В голове у него все перепуталось, и тем не менее он чувствовал себя окрыленным.
Приговор
Фрэнк Стэнли подкупил фотографа, а также человека, руководившего съемкой свадьбы на видео, и проник на торжество в качестве члена съемочной группы. Теперь у него в студии имелись картинки, запечатлевшие всех гостей. Среди них было много тех, кого израильские разведчики уже окрестили “персонами, представляющими интерес”: к таким относились и сам Клементи, и генерал Хирон, и почти все венесуэльские министры, включая Вилли Гарсиа.
Фрэнк проверял каждого по огромной базе данных “Моссада”. Его внимание привлекла фотография красавца, который, судя по всему, был знаком с большинством из гостей. Он пришел на свадьбу с женщиной, и та какое-то время разговаривала с Джессикой, организаторшей праздника. Задействовав нужную программу, Фрэнк сделал следующий вывод: при сравнении опорных точек на лице незнакомца можно было с уверенностью сказать, что они совпадают с теми, по которым идентифицируется один из самых известных разведчиков кубинского G2. В “Моссаде” не знали его настоящего имени, а вот лицо было известно, оно появлялось на кадрах, снятых во время нескольких операций, проводимых кубинским Управлением в самых разных странах: Аргентине, Анголе, Парагвае, Испании, Колумбии, Канаде, Великобритании, Германии и так далее.
Фрэнк сообщил о своем открытии Гюнтеру Мюллеру и вскоре уже знал, что до сих пор никому не известный красавец сейчас носит имя Маурисио Боско и действует в Венесуэле под маской процветающего бизнесмена, торгующего одеждой и аксессуарами известных мировых брендов. Он же является хозяином сети бутиков “Элита”. Гюнтер Мюллер решил установить за ним наблюдение, “подлезть” к нему поближе и выяснить все, что можно, о нем самом, его жизни и, разумеется, о том, какие задания он выполняет в Венесуэле.
Ну а женщина, которая была вместе с ним? Она кто такая? К сожалению, волшебная база данных ничего о ней Фрэнку не сказала и лица ее не распознала. Значит, эта женщина вроде как бы и не существует.
Венесуэльской группе “Моссада” понадобилось довольно много времени, чтобы установить: Эва Лопес – мексиканка, хозяйка известного Центра интегральной красоты под названием “Черное дерево”. Но когда они попытались копнуть чуть глубже, открылась настолько заурядная и безупречная биография, что вместо того, чтобы удовлетворить любопытство израильских разведчиков, полученные сведения лишь еще больше подогрели их интерес. В мире шпионажа существует профессиональное правило: если в прошлом какого-то человека не обнаружено ничего примечательного, значит, надо утроить усилия, отыскивая какую-то тайну, что-то неожиданное… Что угодно. Иными словами, если в прошлом человека не найдено ничего необычного и никакого компромата, это должно наталкивать на мысль: за обычностью и заурядностью кроется что-то чрезвычайно необычное.
– Не может быть, чтобы спутницей самого знаменитого шпиона G2 была мексиканка, в биографии которой нет ни одной примечательной страницы, – заявил Фрэнку Мюллер, заметно расстроенный неудачей.
– А почему бы нам не обратиться за помощью к нашим друзьям из Лэнгли? – предложил тот.
– Ты прав. Но я сделаю это неофициальным путем. Позвоню моему приятелю Уотсону, может, он что и подскажет. И наверняка нам поможет, поскольку за ним накопилось передо мной несколько должков. Мы не раз оказывали ему услуги, да и знаком я с ним уже бог знает сколько лет.
Уотсон сидел в своем кабинете и ошалело смотрел на экран компьютера, не веря собственным глазам. Только что его старый приятель израильтянин Ури Абарбанель попросил Оливера об одолжении: ему была нужна вся возможная информация об обитающей сейчас в Каракасе женщине. Она очень интересует “Моссад”. Ури пообещал через несколько минут прислать фотографию в закодированном виде. И вот на экране медленно появилось изображение. Уотсон почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он изумился, испугался, потом на него накатила волна неудержимой паники. Резкая боль в желудке заставила вскочить со стула. На лбу выступил холодный пот. Он увидел фотографию “его” Кристины Гарсы – под именем Эвы Лопес она явилась на какой-то праздник в Каракасе, куда собралась вся местная элита.
