Уотсон вздрогнул, услышав среди ночи ее голос. С одной стороны, он обрадовался тому, что она жива, с другой – внутри у него сразу же заработали все те механизмы, которые бьют тревогу и включают строгий контроль за каждым сказанным словом, когда профессиональному разведчику доводится говорить с агентом врага.
После скупых и холодных приветствий Кристина, даже не упомяув об испытаниях, через которые прошла, сообщила, что убежала из страны, имея при себе очень ценный для ЦРУ “фонд”:
– Со мной главный резидент G2 в Венесуэле. Он готов открыть нам все секреты кубинской разведки, собранные им за десятилетия. В обмен он хочет, чтобы ему гарантировали защиту правительства Соединенных Штатов, а также он хочет получить политическое убежище и американское гражданство.
Потрясенный Уотсон зажег свет и начал метаться по комнате, не веря собственным ушам. Но Эва-Кристина не дала ему произнести ни слова, она предупредила:
– Но против меня не должно выдвигаться никаких обвинений, и мне должна быть гарантирована личная безопасность. То есть ЦРУ должно гарантировать, что против меня не будут применены карательные санкции. Я даю вам двадцать четыре часа на принятие решения. Если вы откажетесь, я сделаю такое же предложение какому-нибудь другому правительству. Уверена, что это может заинтересовать многих.
На том их разговор и закончился. Уотсон какое-то время еще пытался разгадать его тайный смысл. Потом попросил о срочной встрече с руководством ЦРУ, а также с людьми из Пентагона и Госдепартамента. Тем временем Эва, несмотря на поздний час, позвонила Брендану Хэтчу и повторила ему то же самое. Она попросила его об одолжении: пусть он донесет полученную от нее информацию до директора ЦРУ и до своего друга, президента Соединенных Штатов.
Последующие дни были очень напряженными для всех. Иван и Кристина сошли с корабля на берег и оказались на территории какого-то странного колумбийско-венесуэльского анклава, в безлюдной и красивейшей бухте Гвинеи-Бисау. Вне всякого сомнения, Прану было чем гордиться, ведь это он разработал весь этот план и начал использовать “африканский путь” в своих целях. Сотни завербованных им колумбийцев и венесуэльцев поселились в Гвинее-Бисау и трудились в поте лица, помогая расширить преступный бизнес.
Сам Пран, предвидя изменения правительственного курса, прикидывал, какие последствия это может иметь для его многомиллионного дела. В конце концов он решил инсценировать собственную смерть и сбежать в Европу. Оттуда он будет продолжать руководить своим венесуэльским картелем и завоевывать новые территории и новые рынки.
– Лучше перебраться в Монако, – предлагал ему Вилли Гарсиа, единственный из доверенных людей, которого он собирался взять с собой.
Иван и Кристина сидели в простом, но чудесном домике у реки, угощались лепешками арепас и меренгами, слушали вальенато
[39] и разговаривали, разговаривали и снова разговаривали. Они рассказали друг другу все. И наконец поверили друг другу. Их больше не волновали ни секретные задания, ни рискованная игра, где на карту ставились интересы родной страны. Они больше не хотели отдавать жизнь, служа своим правительствам, не хотели приносить в жертву все, что им дорого. Они любили друг друга. Просто любили, как бы невероятно это ни выглядело.
В Вашингтоне Оливеру Уотсону и сенатору Хэтчу удалось несколько охладить пыл руководителей ЦРУ и других американских разведывательных организаций, поначалу настроенных очень решительно и желавших сразу же ликвидировать обоих шпионов вместе с их секретами.
Но Кристина знала правила этой игры и научилась хорошо в нее играть. Она наняла в Вашингтоне знаменитого и очень жесткого адвоката, чтобы он провел с правительством переговоры об условиях, на которых оба шпиона сдадутся властям. Им должны были гарантировать безопасность, а Ивану еще и предоставить политическое убежище.
Несколько недель спустя два маленьких частных самолета приземлились на тайном аэродроме, расположенном совсем близко от деревни, где все это время жили Иван с Кристиной. Самолеты принадлежали ЦРУ. Пилоты и прилетевшие на самолетах четверо агентов сообщили, что их начальство приняло такое решение: из соображений безопасности Иван и Кристина полетят по отдельности.
Новость пару удивила, но пилоты очень спешили снова подняться в воздух – прежде чем разыграется буря, которая сделает полет невозможным. Кроме того, Иван и Кристина верили в те договоренности, к которым удалось прийти с руководством ЦРУ и прочими высокими лицами из Вашингтона. Таким образом, подгоняемые пилотами и успокоенные присутствием сотрудников Управления, они наскоро простились, успев лишь обняться и быстро поцеловаться. Им казалось, что в самое ближайшее время они снова будут вместе. И уже навсегда.
Самолет Кристины взлетел первым. Пилот сообщил пассажирке, что они возвратятся на авиабазу Эндрюс, расположенную недалеко от Вашингтона, и что полет будет продолжаться восемь часов сорок три минуты.
Иван поднялся во второй самолет и, прежде чем занять свое кресло, поинтересовался у летчика, куда они направляются. Тот извинился и объяснил, что ему запрещено отвечать на подобные вопросы, но пассажиру не о чем беспокоиться. Пусть усаживается и наслаждается полетом.
Путешествие Кристины продолжалось ровно столько, сколько обещал пилот, и они приземлились на военном аэродроме, хорошо ей знакомом, так как за годы работы в ЦРУ она часто им пользовалась. Как только самолет остановился, Кристина увидела через иллюминатор, что его сразу окружили восемь бронированных фургонов, в которых прибыла большая группа хорошо вооруженных людей. Спустившись по трапу, она поняла, что никого из них не знает. Никто не сказал ей ни слова. Потом ей предложили занять заднее сиденье в одном из фургонов, и как только она села, все машины рванули с места и на бешеной скорости куда-то помчались.
Через несколько минут она обратилась к трем мужчинам, сидевшим в той же машине, и спросила, где Иван, где Уотсон и другие ее коллеги.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, миссис, – холодно ответил тот, что выглядел здесь главным.
За все оставшееся время пути ни один из них не открыл больше рта. После двух часов езды по каким-то сельским дорогам машины свернули с шоссе и двинулись через огромное поле, засеянное кукурузой. Проехав еще несколько километров по узкой грунтовой дороге, они оказались у поросшего лесом холма. Потом, никуда не сворачивая, миновали три контрольно-пропускных пункта и наконец подкатили к большому дому, который выглядел очень солидно, хотя и отличался строгой архитектурой. Кристина заметила, что за главным домом расположены две постройки, похожие на коробки, обе без окон. Крыша одного из домов-коробок была усеяна антеннами. Повсюду она видела вооруженных охранников.
Вышедшую из фургона Кристину встретила любезная, но державшаяся очень сухо женщина лет шестидесяти, которая представилась, назвав себя Ритой Фергюсон. Она исполнила ритуал вежливости, сказав: “Добро пожаловать в нашу усадьбу”, – и проводила Кристину в комнату, отведенную ей на время пребывания здесь. Потом предложила отдохнуть и сообщила, что через час будет ждать ее в столовой, где подадут ужин. И еще посоветовала после еды лечь пораньше в постель и постараться выспаться, поскольку “завтра начнутся беседы и очень важно, чтобы вы успели как следует отдохнуть”.
