– Если случится что-то такое, что каким-либо образом выведет меня из строя, вот вам мое твердое, окончательное, как полная луна, абсолютное, неотменимое мнение: если возникнет ситуация, при которой Конституция велит объявить новые президентские выборы, я прошу вас выбрать Николаса Мадуро в качестве президента Боливарианской Республики Венесуэла. Прошу вас об этом от всей души. Пути Господни неисповедимы. Если дело обернется так, что мне не дано будет продолжить работу, у вас будет молодой лидер, обладающий выдающимися способностями, твердой рукой, а также сердцем человека из народа, умением общаться с людьми, умом, международным авторитетом, который он уже успел завоевать, и несомненными качествами лидера. Кроме того, он стоит на правильных позициях. Все это поможет ему стать достойным президентом Республики, он будет руководить страной вместе с народом, подчиняясь интересам народа и заботясь о судьбе нашей страны.
Чавес говорил все это “на всякий случай”, так как еще верил, что покидает Венесуэлу лишь на время.
– В жизни меня всегда выручало то одно, то другое чудо. А так как жизнь моя уже давно накрепко связана с Иисусом Христом, то думаю, Господь поможет мне теперь, как помогал раньше, и мы с вами и дальше будем идти вместе. Я совершенно в этом уверен.
На сей раз его речь продолжалась тридцать семь минут. Выступления Чавеса, растягивавшиеся на многие часы, остались в прошлом. Народ, взволнованный и потрясенный трагедией президента, смотрел на экран, все понимал и только кивал.
Фидель Кастро в своей резиденции слушал по телевизору выступление Чавеса. Рядом с ним сидели его брат Рауль и Гальвес. Фидель выглядел очень озабоченным. Несмотря на то что в отношениях с Уго главным всегда было желание вытянуть из Венесуэлы как можно больше нефти и денег, кубинский лидер, вне всякого сомнения, любил его.
– Насколько нам известно, дела Чавеса плохи, но у нас, по крайней мере, остается надежда увидеть в качестве его преемника Николаса Мадуро. И для нас это сегодня лучшая из новостей.
В самом скором времени те же трое будут встречать в гаванском аэропорту ослабевшего президента Венесуэлы. В госпитале все уже было готово, поскольку с этой, четвертой по счету, операцией медлить было нельзя. Дочери обнимали Чавеса и плакали. Николас и Силия старались подбодрить его. Друг Чавеса Анхель Монтес, не скрывая волнения, тоже обнял его на прощанье. Врачи и медсестры подключили Уго к аппаратам, которые устроят ему путешествие во времени – это будет путь длиной в шесть часов, путь с никому не ведомым конечным пунктом.
Фидель, как всегда, сидел в специальной комнате рядом с операционной. С ним находился врач, которому он полностью доверял и который комментировал то, что происходит за стеной. Фидель внимательно смотрел на экраны, где отражался весь ход операции. Полдюжины хирургов и ассисстентов, окруженные новейшими аппаратами, умевшими подавать световые и звуковые сигналы, пытались спасти жизнь президенту Венесуэлы. Фидель очень внимательно всматривался в широкое лицо своего ученика. Сейчас оно было застывшим, восковым, глаза закрыты, изо рта тянутся трубки к аппаратам, которые поддерживают в нем жизнь. Слышен шум аппарата вентиляции легких, слышно биение усталого сердца, робко передаваемое осциллографом.
Уже через несколько часов Николас Мадуро из Гаваны сообщил венесуэльскому народу:
– Операция прошла стандартно, результаты удовлетворительные. – Правда, потом он добавил, что процесс выздоровления будет сложным и тяжелым.
Неужели это все, что он мог им сказать? Ни сторонников, ни противников Чавеса такая информация удовлетворить не могла, они с нетерпением ждали подробностей. Каждый хотел бы собственными ушами услышать то, что сказал Фиделю Кастро человек, возглавлявший команду медиков: – Послеоперационный период ожидается сложный, у больного весьма возможны инфекционные осложнения, наблюдается дыхательная недостаточность, но результаты операции…
Фидель сильно разгневался. Таким его видели редко, он сказал врачу тихо, но таким тоном, который свидетельствовал о том, что он с трудом сдерживает клокочущую у него внутри бешеную ярость:
– Я не желаю ничего слышать о результатах операции, товарищ!
Врач в страхе умолк. Фидель сухо, отстраненно, не терпящим возражений тоном заключил:
– Мне не нужны результаты. Не нужны никакие прогнозы. Мне нужна развязка. Понятно? Развязка. Мы уже однажды говорили о протоколе под номером двадцать один. Вот и действуйте в соответствии с ним!
Главный врач стоял выпучив глаза, он был по-настоящему испуган.
– Протокол номер двадцать один? – робко, заикаясь, переспросил он. Потом принялся объяснять: – В том состоянии, в каком находится пациент, применение протокола двадцать один очень рискованно, это может спровоцировать…
Фидель перебил его, не повышая голоса:
– При-ме-няй-те этот протокол! Если вы, доктор, не можете или не знаете, как это сделать, так сразу и скажите. У меня имеется достаточно врачей, которые не обсуждают моих приказов. А еще больше таких, кто хочет занять вашу должность в этом госпитале.
Врач опустил глаза и покорно ответил:
– Хорошо, сеньор президент, я так и сделаю. Мы будем действовать согласно протоколу номер двадцать один.
В последующие дни сведения, поступавшие из госпиталя – от источников, на которых оказывали определенное давление, – скорее вызывали тревогу, чем успокаивали. Истеричные и лживые слухи, часто противоречившие друг другу, только усиливали недоверие к официальным сообщениям. Ведь никто не знал даже того, на самом ли деле президент пережил операцию.
“Сегодня состояние больного стабильное и соответствует данному этапу в процессе восстановления…”
“Сегодня выявлена инфекция дыхательных путей, медики немедленно приняли меры и держат ситуацию под контролем…”
“Сегодня состояние больного тяжелое…”
“Сегодня обнаружены новые осложнения, но больной находится в сознании…”
“Сегодня идет борьба с жестокой инфекцией дыхательных путей…”
“Сегодня состояние больного улучшилось, и он может общаться с родными и своими политическими соратниками, а также с врачами”.
“Вернется на родину скорее раньше намеченного срока, чем позднее”.
“Проходит физиотерапию, смеется. Принял ряд решений, подписывает указы. Утром вышел немного прогуляться. Шутит. Идет на поправку”.
“Началась новая фаза. Говорит, что борется с болезнью, уповая на Иисуса Христа”.
“Применяются очень сложные методы лечения. Все еще страдает от дыхательной недостаточности, поэтому дышит через трахеостомическую трубку…”
Несколько раздраженный Фидель Кастро встретился со своим братом Раулем и Раймундо Гальвесом, чтобы обсудить политическую ситуацию.
– Уго… Уго… Уго от нас уходит. К счастью, он оставляет после себя огромное наследство, которое принесет много пользы его стране… и нам тоже. Всей Латинской Америке. Но мы не можем рисковать в том, что касается наших отношений с Венесуэлой. И пусть никто там, в Вашингтоне, даже не надеется, что смерть Чавеса распахнет двери в его страну нашим врагам. Надо использовать смерть Уго таким образом, чтобы главные роли впредь играли Николас Мадуро и мы. И больше никто. В самое ближайшее время неизбежно начнется переходный период, и мы должны держать процесс под строгим контролем. То есть мы просто обязаны взять его под контроль еще в самом начале. И повсеместно. А конкретные решения мы примем прямо сейчас.
