Для начала Лина силой захватила резиденцию архиепископа Каракаса. Явилась туда со своим отрядом, выгнала всю обслугу и произнесла речь, приказав иерархам католической церкви прекратить критиковать президента и встать на сторону революции. А главное – надо, чтобы они проявляли уважение к Уго, “единственному, кто здесь у нас всем командует”. Несколько месяцев спустя она попыталась сделать то же самое в студии новостных передач Моники Паркер. Лина применила слезоточивый газ, чтобы заставить замолчать эту наемницу империализма. В первый и последний раз Лину отправили в тюрьму. Правда, через пару месяцев она вышла на свободу, полная решимости бороться еще жестче, чем прежде.
Чавеса Лина называла своим “Мессией”, “любовью сердца” и “главным шефом”. А президент так и не отважился разоружить ее, правда, публично попросил действовать во время своих анархистских акций “поаккуратнее”, а еще лучше – продолжить и усилить организационную работу среди простых людей в окраинных столичных районах. Он снисходительно смотрел на любые преступления против частной собственности, поскольку считал за благо держать в страхе средний и высший классы. Именно поэтому, хотя Чавес и отрицал это в беседах с иностранными журналистами, его приспешники снабжали оружием и деньгами такие вот самодеятельные группы, которые беззаветно его поддерживали.
Лина заявляла, что она не пешка на шахматной доске и не фишка в китайских шашках, чтобы ее двигала чья-то рука, и подчиняется она только приказам своего Чавеса. Поэтому, натянув на голову красный берет, Лина Бешеная продолжала идти тем же путем, заняв место где-то посередине между вооруженной пропагандой и откровенным криминалом.
– Как говорит мой Чавес, борьба – она классовая, это борьба бедных против богатых, – заявляла Лина и сама себе аплодировала.
Дело в том, что она организовала себе собственную радиопередачу, копирующую “Алло, президент!”, куда поступало до трехсот звонков в день. И для Лины это тоже стало способом “спасения мира”.
Желая приглушить шум, поднявшийся из-за неконтролируемого роста числа военизированных отрядов, президент объяснял:
– Я уже тысячу раз повторял и могу повторить снова: наша революция, она мирная, но вооруженная. Народ взял в руки оружие!
Созданная Чавесом боливарианская милиция была пятой силой в государстве наряду с сухопутными войсками, военно-воздушными силами, флотом и национальной гвардией. Во главе всего движения “колективос” президент поставил генерала, и этот генерал подчинялся лично ему.
Двести тысяч добровольцев, в их числе Лус Амелия и ее жених, записались в отряды, прошли военную подготовку, надели оливкового цвета камуфляжную форму, а некоторые даже получили русские автоматы Калашникова. Это и был вооруженный народ, поклонявшийся Иисусу Христу, которого считал “первым в мире революционером”. Вооруженный народ, читавший биографии Фиделя Кастро, Че Гевары, Сандино, Тупака Амару, Ленина и Маркса. Вооруженный народ, поющий хором:
Не робей, товарищ, не робей!
Вместе с Чавесом врага смелее бей!
Вооруженный народ собирался в партизанские отряды и уходил в горы – но не для того, чтобы бороться против правительства, а для того, чтобы защищать его. Вооруженный народ обучался военной риторике, очищал целые районы от оппозиции, превращал целые кварталы в бастионы чавизма и прославлял Мануэля Маруланде, основателя ФАРК
[28]. Вооруженный народ был готов отдать свои кровь, тело и душу, защищая Чавеса от клеветы, которую обрушивали на его голову Штаты. Вооруженный народ верил в то, что “после Боливара Чавес – единственное благо, посланное нам Господом Богом”. А может, верил даже и в то, что на самом деле их президент и есть сам Господь Бог. И любое слово Чавеса было священно, как и военные приказы, которые он отдавал:
– Угроза контрреволюции не исчезла окончательно с нашего горизонта. Я знаю, что вокруг плетутся заговоры, меня хотят убить. И если это случится, братья милисианос, не теряйте голову, сохраняйте спокойствие. Вы сами знаете, что вам в таком случае надлежит сделать: сразу же взять власть в свои руки. Всю власть целиком! Экспроприировать банки, заводы и целые отрасли, которые до сих пор принадлежат буржуазии. Правые опять готовят переворот, но теперь у народа есть оружие! Да здравствует народная милиция! Да здравствует вооруженный народ! Да здравствует революция! Родина, социализм или смерть!
Лус Амелия вскидывает винтовку вверх: “Родина, социализм или смерть!” Она по-прежнему находится в подчинении у Лины. По крайней мере, у девушки теперь есть работа. Но она продолжает ждать чуда – жилья и мирной жизни.
Хорошие парни 2
Самолет приземлился на секретной посадочной полосе на венесуэльской равнине. Тут же военно-транспортный C-130 дожидался, пока на него перегрузят товар. Его охраняли сто двадцать солдат. Если бы речь шла не о восьми тоннах кокаина, а о партии куриного мяса, то вряд ли оно выдержало бы трудный и бесконечный путь от льяносов до рыбачьей деревушки на востоке Венесуэлы.
Через несколько дней в скромной забегаловке, где подают жареную рыбу, сидел Вилли Гарсиа, до неузнаваемости изменивший свою внешность. Он пил пиво, издалека поглядывая на грузовое судно.
Дело происходило в Гуирии, рыбном порту, расположенном на самом востоке страны. Кран готовился поднимать груз на судно. Еще несколько стаканов пива – и Гарсиа увидел, как судно ушло в открытое море. Сердце у него радостно забилось – ведь это был их первый рейс в Европу. А таких будет еще очень много. Операция, за проведением которой он только что лично наблюдал, имела свою рыночную стоимость – сотни миллионов долларов. Если, конечно, товар попадет в Европу. А если с грузом что-то случится по дороге и он не достигнет пункта назначения, они потеряют целое состояние. Но груз будет доставлен куда положено. Нынешней операцией Пран, Вилли и их “генеральский картель” положили начало захвату аппетитного куска этого пирога – мировой наркоторговли.
Судно причалило в одном из портов Западной Африки. Здесь для тюков с кокаином, проделавших путь через Атлантический океан, пришел час расставания. Теперь компактные блоки белого порошка будут отправлены в пятнадцать городов Старого Света.
Генерал Гонсало Хирон получил добрые вести. Он проводил отпуск на греческом острове Санторини вместе с супругой и тремя дочками-подростками, и один из младших офицеров связался с ним, чтобы сообщить об успешной разгрузке “инструментов” и благополучном получении их “адресатами”. Дело сделано. Можно открыть бутылку шампанского. Как приятно было бы разделить эту радость со своими женщинами. Что ж, успех сопутствовал ему. Хирон не только получил генеральские погоны, но еще и победно стартовал в великом деле. Но не таясь он мог отпраздновать лишь получение нового звания с правом носить на форме соответствующие ему знаки различия. В последние недели Хирон пережил несколько счастливых моментов, но все они останутся запечатленными лишь в его памяти.
