В заключение он дал своим противникам язвительный совет:
– Что ж, попробуйте воспользоваться своей победой, хотя победа ваша – дерьмовая. А вот нашему поражению не откажешь в доблести, смелости и достоинстве.
Под самый конец он провозгласил:
– Родина, социализм или смерть!
Несколько недель спустя Национальная ассамблея, выполняя приказы президента Республики, начала принимать серию законов, которые основывались на предложенных им поправках к Конституции, отвергнутых в ходе референдума.
Глава 16
Да или да!
Я не хочу такой жизни
Он увидел дочь в выпуске новостей, и ему захотелось задушить ее. Как это возможно, чтобы Антоньета – его Антоньета! – его младшая дочь, его любимица, такая красивая и послушная, такая умная, прилежная и веселая, во всем и всегда первая, его сокровище, – теперь заделалась студенческим лидером, стала смутьянкой и бунтовщицей? Генерал Гонсало Хирон не мог этого понять и не желал с этим мириться. Что ж, придется наводить порядок в собственной семье. Он был слишком занят своей военной карьерой, а в последнее время еще и делами, в которые его вовлек Вилли Гарсиа, делами, требующими полной отдачи. Вот и выпустил вожжи из рук. Но теперь Хирон все исправит. Его дочь снова станет его дочерью!
Антоньета – руководитель студенческого движения? Ничего подобного он никогда и вообразить себе не мог. Ему казалось, что достаточно отправить детей в престижный частный университет, чтобы их не коснулось охватившее мир безумие, а будущий профессиональный путь пролегал вдалеке от человеческих страданий. И сейчас, видя лицо своей девочки, показанное во весь экран, он не понимал, почему она и ее друзья, прежде совершенно равнодушные к политике, теперь заявляют о своем несогласии с действиями правительства, “которое делается все более милитаристским и авторитарным”. Почему они вдруг заговорили о хаосе и размахе преступности, хотя в большинстве своем росли в башнях из слоновой кости? Пусть бы об этом кричали другие – идиоты из оппозиции, малограмотные домашние хозяйки или беднота, но его дочь?..
То, что для отца было проявлением “юношеской незрелости”, Антоньета считала неотъемлемой частью своей личности. С одной стороны, она с восторгом относилась к боливарианской революции, целиком и полностью соглашаясь, что в стране должно быть больше справедливости, меньше бедности, больше равенства и свободы. С другой стороны, она возмущалась авторитарным характером нынешней власти, притеснениями и гонениями на оппозицию, на инакомыслящих, а также дискриминацией в отношении тех, кто отваживается открыто критиковать правительство. Ей не нравилось, что народ – и, в частности, крестьяне – вооружается, кроме того, ее пугал рост числа убийств и похищений, а также то, что насилие становилось чем-то привычным. И все это было изнанкой революции. Но в первую очередь ее возмущала коррупция. Потому что дочке генерала Хирона не нужно было подниматься в бедные районы столицы (на холмы Каракаса), чтобы увидеть вблизи обратную сторону “прекрасной революции”, как называл ее Уго. Трагическое событие, случившееся в ее собственном доме, самым жестоким и непосредственным образом столкнуло девушку с неприглядной реальностью, ставшей нормой для большинства соотечественников.
Девушка подарила пару кроссовок известной марки младшему сыну служанки, которая работала у них в доме столько, сколько помнила себя Антоньета. Мальчику исполнилось пятнадцать, и она знала его с пеленок – когда он родился, самой ей было пять лет. Добрая Антоньета часто и от чистого сердца делала щедрые подарки служанке и ее детям.
В воскресенье, в день своего рождения, мальчик впервые надел новые синие кроссовки с белой подошвой и отправился навестить подружку, которая жила несколькими улицами ниже. И тут же пара юных и скороспелых убийц напали на него, чтобы отнять чудесную обновку. Он пытался убежать, но его настигли и убили двумя ударами длинных острых ножей. Новость сразила Антоньету, которая почувствовала себя виноватой. Ее доброта стала причиной гибели ни в чем не повинного парнишки. Но в их семье только она одна искренне сочувствовала горю несчастной матери. Антоньета отправилась с ней за телом сына в морг, где были свалены трупы тех, кто погиб только за минувшие выходные, – их было пятьдесят восемь. “В среднем это обычная цифра”, – объяснили им там.
Столкнувшись с неведомым ей до сих пор несчастьем, увидев вблизи дикую жестокость бедности, Антоньета испытала душевный надлом. Пока они ждали своей очереди, чтобы забрать тело убитого, стоявшая за ними бедная женщина, обливаясь слезами, рассказала, что потеряла уже второго сына – оба погибли в перестрелке между двумя местными бандами наркоторговцев. Но особенно потрясло девушку отчаяние несчастной, которая призналась, что не знает, что делать с телом, после того как ей его отдадут: почти невозможно отыскать похоронное бюро, согласное заниматься застреленными парнями: их служащие боятся, как бы во время скорбной церемонии не вспыхнули новые разборки между соперничающими вооруженными группировками. Хотя и это не было самой главной проблемой. У нее не было денег ни на прощальную церемонию, ни на погребение – вообще ни на что. Эта история потрясла Антоньету, которая почувствовала не только глубокую боль, но еще и возмущение, и гнев перед лицом подобной несправедливости. Она с должной деликатностью отдала безутешной матери все деньги, которые были у нее с собой. Но при этом Антоньета понимала, что на самом деле такая милостыня положения не спасет.
Буря, разыгравшаяся в душе Антоньеты, вырвалась наружу несколькими часами позже. Тем вечером у них в доме должна была собраться светская публика – друзья ее родителей. Девушке было очень трудно примирить одно с другим: то, что она видела днем в морге, и привычный изысканный ужин в их собственном доме. Ведь только денег, потраченных на поданное к столу вино, с лихвой хватило бы на похороны всех убитых мальчишек, за которые нечем заплатить нищим матерям.
Сначала Антоньета отказалась выйти к ужину. Она лежала в своей комнате в полной темноте и плакала. Мать дважды поднималась за ней. Антоньета обещала скоро спуститься, но обещания своего так и не выполнила. Наконец в дверь ее комнаты по-генеральски решительно постучал отец. И сказал, что все ее ждут, что он приготовил для нее сюрприз и ужин не подадут, пока она не присоединится к гостям. Чтобы дело не обернулось серьезным скандалом, Антоньета согласилась ненадолго появиться внизу. Она кое-как привела себя в порядок. В зеркале отражалось лицо обласканной судьбой девушки, которой не надо слишком стараться, чтобы выглядеть лучше всех.
Антоньета вошла в гостиную, вяло поздоровалась с некоторыми из гостей и взяла стакан минеральной воды, в то время как все остальные пили шампанское. Генерал встал и, чтобы привлечь общее внимание, аккуратно постучал ложечкой по тончайшему хрустальному бокалу. И объявил, что сегодня у них имеется много поводов для праздника, но есть и один особенный, очень значимый для него самого и его супруги: их дочь Антоньета в очередной раз получила самый высокий средний балл на своем курсе.
– Мы уже успели привыкнуть к таким результатам, но сейчас решили, что дочь заслужила и соответствующую успехам награду, – сказал он командирским голосом. – Поэтому я хочу вручить нашей талантливой красавице дочке вот эти ключи. Пусть они станут символом блестящего будущего, которое ждет ее впереди. А еще эти ключи пригодятся для того, чтобы открыть дверцу и сесть за руль нового синего BMW, стоящего внизу. Это и подарок по случаю успешного завершения учебного года, и средство передвижения. Пользуйся им с удовольствием, дочка!
