Отравление, передозировка, удушье газом… тысяча и один вариант развития событий. Слишком много способов умереть. Иногда кости разговаривают, а иногда хранят свои тайны.
А что насчет убийцы? Как много можно узнать?
Скорее всего, мужчина. Кто-то, кто знал о фальшивой стене в церкви. И о том, как до нее добраться. Значит, или местный, или постоянный посетитель, либо, как намекнул Хойл, пастор. А возможно, о фальшивой стене было известно и всему сообществу. Это достаточно легко проверить.
Но сами девушки не были местными. Следственная группа должна была составить карту. Может, Хойл ее даже видел?
По одной в год на протяжении семи лет. Очень странно. Жестко дисциплинированный сексуальный маньяк? Или в других местах было больше трупов?
Хотел бы он расспросить Хойла подробнее. С этим человеком было нелегко разговаривать. Демарко подумал, что, может быть, стоит зайти в местную полицию, запросить копию отчета судмедэкспертизы и любую дополнительную информацию. Но даже если они откроют ему доступ…
Что тогда? – спросил он себя. – С чего ты решил, что сможешь сделать то, что не смогли десятки других? И не забывай, что ты в отпуске. Просто путешествуешь без конечного пункта назначения.
И вот ее голос:
– Эй!
Он повернул голову. Джейми бежала, оставаясь на одном месте, ее кожа блестела.
– Что, ты так быстро сдался? – крикнула она.
Он скатился на бок, оперся на руки и колени и встал прямо. «Господи, ну и увалень», – подумал он. Демарко вышел на улицу, чувствуя себя толстым, как никогда.
– Серьезно? – спросила Джейми, все еще продолжая бежать.
Он заискивающе улыбнулся, но не получил никакой улыбки в ответ. Затем он тоже присоединился к бегу на месте.
– Здесь, – указал он ей на свою голову, – я уже пробежал целый марафон.
– Ну конечно, – ответила она. – Вся горячая вода достанется мне.
Она развернулась и понеслась, а он побежал за ней тяжелой трусцой, приняв наказание.
Глава двадцать седьмая
У Демарко с Джейми не было особо много времени на беседы, так как они опаздывали на бранч. Как и обещала, она использовала почти всю горячую воду к тому времени, как он приковылял внутрь. Все его тело было покрыто мурашками, когда он вышел из душа спустя всего пять минут.
– Ну и как оно? – спросила Джейми из-за стола, который она завалила зеркальцами и косметикой.
– Освежающе, – ответил он, пока вытирался полотенцем напротив зеркала в душе. – Будто я в кладовке постоял и меня там обрызгали из шланга.
– Относись к этому как к поведенческой терапии, – хмыкнула она.
– Меня подкараулили, – сказал он и нанес на лицо пену для бритья.
– Что сделали?
– Подкараулили. Мужчина по имени Хойл. Ты его знаешь?
– Хойл? – Она чуть помолчала, пока наносила подводку. – Не припоминаю.
– Судмедэксперт на пенсии. Гробовой округ.
– Нет, все равно не помню. Что он хотел?
– Вчера, в доме твоей бабушки, – Демарко говорил между взмахами бритвы, – ты кому-нибудь говорила, где мы будем сегодня бегать?
– Кто-то предложил это место, не помню, кто. Я хотела побегать возле школы, но это лучше, правда? Особенно последняя миля. Повсюду поля и деревья. Много тенька. Жаль, что ты упустил.
Демарко заворчал себе под нос и закончил бриться. Через несколько минут, с одним полотенцем, обернутым вокруг талии, а другим на плечах, скрывая как можно больше, он быстро прошел мимо Джейми в спальню.
– Так что это за Хойл, о котором ты говорил? – спросила она.
– У меня есть время, чтобы погладить рубашку и брюки? – выглянул он из спальни.
– Малюсенькая секундочка, – ответила она. – Погладь только верх рубашки, остальное никто не увидит.
– Я не брал костюм, – сказал он ей.
– А что, спортивную кофту?
– Прости. Я о похоронах как-то не подумал.
– Рубашка-то хоть белая?
– Желтая…
Она уставилась на себя в зеркале, и он представил, как она спрашивает себя: «О чем я только думала?»
– Хотя бы галстук у тебя есть? – спросила она потом.
– Я не буду засучивать рукава, – заверил он ее.
По дороге к дому бабушки он рассказал ей о разговоре с Хойлом. Джейми призналась, что слышала об этой истории в церкви несколько лет назад. Некоторые жители даже хотели, чтобы церковь сожгли дотла, чтобы этот скандал и позор поглотил огонь, но городской совет не смог прийти к соглашению. Через несколько дней кто-то все же поджег церковь. Добровольная пожарная команда, находившаяся всего в паре минут ходьбы, прибыла слишком поздно, чтобы спасти здание.
– Бабушка была методисткой, – сказала Джейми, – поэтому я не знаю пастора Ройса. Но несколько ребят, с которыми я гуляла летом, знали. И о нем ходили слухи.
– Например?
– Он любил деньги и женщин. Всех возрастов. И я не припомню, чтобы о нем говорили как о педофиле. Или о том, что он ограничивался одной расой.
– Кто-нибудь это расследовал?
– Уверена, что да.
– Странно, что Хойл, – продолжил Демарко, – знал нас обоих. Тебя-то я понимаю. Но меня? Он даже знал о моем ранге. Ты его не видела, когда пробегала мимо пустыря?
Джейми отрицательно помотала головой.
– Зато знаешь, кого я увидела? Розмари Туми. Библиотекаршу.
– Ту стремную?
– Она живет несколько… сейчас подумаю… за пять домов до пустыря. Она поливала клумбы, когда я пробегала. Помахала и пожелала мне доброго утра.
– А потом позвонила Хойлу, сидевшему в своей машине с кондиционером у пустыря. На что хочешь поспорить?
– Но вот вопрос – зачем? Зачем библиотекарше и судмедэксперту сговариваться, чтобы завести с тобой беседу? Ты уверен, что у тебя не было солнечного удара?
– Это скорее была даже не беседа, а… не знаю. Какой-то тест.
Демарко некоторое время молчал. Потом спросил:
– Я правда буду выглядеть не к месту на похоронах? Без пиджака и галстука?
– Ну, мы тут серьезно относимся к похоронам, – ответила она.
– Супер. Демарко, неотесанный янки.
– Достаточно уже того, что ты трахаешься с бывшей принцессой «Персикового фестиваля», – усмехнулась она. – Но явиться на похороны в брюках цвета хаки, лоферах и без галстука? Спорю, ты не знал, что бабушка была дочерью Американской революции, да?
– Надо было надеть бандану с американским флагом, – предложил он.
– Ну точно неотесанный, – сказала она и взяла его за руку.
