Матвей Дементьев Адрес…
Матвей хорошо знал пышную и красивую молодую вдову Авдотью Гущину, плутоватую девку, способную на все руки.
Та не заставила себя долго просить и переехала со всем своим скарбом к Дементьеву. Квартира Матвея находилась неподалеку от дома Бухтояровых.
Несчастному Ивану и не думалось, что неподалеку от него поселился хотя единокровный брат, вместе с тем страшный и беспощадный враг, а в доме, где он служил, организовалась опасная шайка подлых мошенников, уже избравшая себе жертвы.
Недаром у Ивана щемило сердце от какого-то странного предчувствия. Недаром плакали втайне оба с женой, тоскуя по родному селу.
— Страшно мне здесь, Ваня, — говорила Марья. — Тяжко болит мое сердце.
— Ладно, не тужи, — уговаривал ее муж. — Пройдут незаметно праздники, потом Масленица, а затем весна, Пасху проведем, а потом и в деревню.
Там опять пошли дни за днями в труде и беспрерывной работе.
Иван то бегал в участок с паспортами, то проводил время за домовыми книгами, проверяя полученные за квартиры деньги, то, за отсутствием хозяина, вел переговоры с поставщиками и подрядчиками. Марьюшка проводила время у хозяйки то за стиркой и глажением белья, то за приготовлением кушаний. У того и другой дела было вдоволь, скучать было некогда.
Работая не покладая рук, Мария невольно стала замечать, что молодой родственник Ковалевых, Иринарх Телегин, начал частенько заглядываться на нее и такими страстными, влюбленными глазами, что молодая женщина невольно краснела.
«Что ему нужно от меня? — думала она. — Чего бельма на меня свои таращит? Аль для него девок или баб других нету, что ли?»
Был воскресный день. Екатерина Семеновна в то время, когда шла обедня, на этот раз не пошла в церковь и, будучи на кухне, сама руководила стряпней, ввиду того что к обеду ожидали гостей и потому она хотела отличиться на славу.
Ей помогали, кроме кухарки, Секлитея и дворничиха Марья, месившая тесто к пирогу.
Дело кипело. Все три женщины, сильно раскрасневшись от жаркой плиты, бегали то туда, то сюда, не зная устали.
Висевшие на кухне часы гулко пробили одиннадцать.
— Ах ты, Господи! — в ужасе воскликнула Катерина Семеновна. — Одиннадцать часов, а у нас и тесто к пирогу не готово.
— Готово, сударыня, теперь остается раскатать и положить начинку, — отозвалась Марья.
— А все-таки ставить рано, — сказала кухарка, заглядывая в духовую печь. — Индейка у нас что-то не того…
— Пережарилась?
— Нет, барыня, сыро еще мясо, и картофья еще жестка.
— Так прикрой крышкой, скорей упреет.
В передней раздался звонок.
— Кто бы это мог быть? — соображала хозяйка. — Ступай, Маша, отвори.
Марья быстро вытерла руки, спустила засученные рукава и побежала в переднюю.
Через минуту оттуда послышалось восклицание:
— А, это ты, Марьюшка, — говорил женский голос. — Какая же ты хорошенькая сегодня.
— Ах, полноте вам…
— Барыня-то дома?
— Она тут, на куфне. Пожалуйте…
— Да куда ты, глупая, их зовешь? — откликнулась хозяйка. — Проси в гостиную.
— Нет-нет, Екатерина Семеновна, я к вам на минуту. Только на два слова. Здравствуйте…
В кухню вошла высокая и красивая дама и протянула руку хозяйке.
— Представьте себе, сколько эти праздники нам приносят хлопот, ужас.
— Что же делать, Олимпиада Павловна, это веками уже положенный обычай!
— Знаете, зачем я к вам сейчас зашла? — спросила Ковалева.
— Пока нет.
— Хочу отнять у вас Машу.
— Отнять у меня? — засмеялась Екатерина Семеновна. — Нет, на этот раз я не могу уступить вам ее, потому что она заменяет сегодня горничную, которую я отпустила со двора. У нас ведь будут гости.
— Ах, как жаль! — воскликнула Ковалева. — Ну что ж делать, можно будет рассчитывать на нее завтра?
— А это уже будет зависеть от нее, — кивнула хозяйка на Машу. — Она вполне свободна располагать собою.
— А как я могу быть вам полезной? — спросила дворничиха.
— Куча дела, миленькая, ты уж помоги, пожалуйста. Понятно, я заплачу. Так придешь?
— Не знаю, как барыня.
— Ну, вы, я вижу, начали сваливать друг на друга, — улыбнулась Ковалева.
— Хорошо-с, я пойду, — согласилась Марья.
Ковалева распростилась и ушла.
Она вернулась в свою квартиру, где вся ее «семья» была в сборе.
Там были, кроме самого хозяина, Григория Михайловича Ковалева, и «рыбинский купец» Тимофей Ковалев, и «Иринарх Телегин» или Ланцов, который еще недавно перед этим скрывался здесь как беглый арестант.
Все сидели за столом непраздно, потому что весь стол был заставлен всевозможными выпивками и закусками, и сидевшие были значительно в праздничном настроении.
— Ну что, какова твоя миссия? — спросил Ланцов, когда Олимпиада вошла в столовую.
— Завтра придет твоя краля, — ответила она, сбрасывая с себя платок. — Ну, наливайте мне вашей шампани, ну хоть из этого графинчика!
— Мы все по очереди будем ухаживать за нею… — сказал Тимофей, наливая своей «супруге» чайный стакан очищенной.
Олимпиада выпила залпом и даже не поморщилась. Ткнув вилкой в кусочек селедки и отправив его в рот, она сказала:
— Ухаживать за нею! Это легко только подумать, а не сказать: подобные женщины, как эта деревенщина, совсем не понимают той пользы, которую они могли бы извлечь из своей здоровой красоты, которою одарила их природа. Рабская покорность своим мужьям и собачья верность, вот их и правила! Покорная под мужниным кулаком или, еще чаще, под его сапогом, она гордится своей верностью. Нет, господа, правду я вам скажу, это не петербургская какая-нибудь шлюха, а победить ее вашими пошлыми ухаживаниями прямо невозможно.
— Знаю, но попробую совладать с этой… И совладаю!
— Посмотрим! С завтрашнего дня я ее захоровожу на целую неделю, и на плату денег не жалей. Надо удивить ее нашей щедростью.
— Ввиду предстоящих миллионов, не надо жалеть покуда грошей, — отозвался Григорий.
— Я все еще не могу понять, какую вы цель преследуете? — спросил Тимофей.
— А вот какую, — сказал Ланцов. — Главная наша цель — выжить из дома этого Ивана, который служит для нашего дела помехой. Для этого необходимо поселить между ним и его женой вражду и ревность.
— С риском получить себе от ревнивого мужа удар топором по башке.
— Ну, до этого у нас, пожалуй, и не дойдет. У меня есть на это свои комбинации. Подобные женщины, как эта красивая дворничиха, действительно очень неподатливы, для этого, чтобы овладеть ими, нужно большое искусство и масса терпения. Но зато, когда удастся завладеть ею, она почувствует всю вину перед мужем, будет избегать его и затем, чтобы заглушить перед ним свою совесть, начнет развратничать, пьянствовать, одним словом, превратится в настоящую свинью. Что касается до ее супруга, тут и говорить нечего! Тот тоже бросится в пьянство, и если его еще никто не сумеет поддержать вовремя, он погибнет совсем.
