— Ничего, если я войду, это не секрет? — спросила Анна Ивановна.
— Какие могут быть от вас секреты, тетя, наоборот, вы тут-то и нужны. Присядьте, я вам расскажу, что сегодня со мной случилось.
При этом Владимир подробно рассказал свое приключение с портфелем. Он до последнего слова умолчал об именах двух этих красавиц и особенно напирал на то, что они хотят делать с весны.
— Как это совпадает с твоими намерениями, — сказала тетушка.
— Затем произошел разговор об убийстве моего отца. Тут я рассказал о своих бедствиях, обе участливо слушали, и потом между ними произошел легкий спор о том, что не лучше ли основать приют для погибающих детей здесь, в Петербурге, другая стояла за деревню. В конце концов они порешили на том, чтобы основать обширную колонию в провинции и несчастных, погибающих детей перевозить туда, там, мол, и воздух лучше, и дурных примеров не будет.
— Ах, какие они славные! — воскликнула Анна Ивановна. — К тому делу я думаю, не мешкая, присоединиться.
— Право, не знаю. В разговоре про себя я, между прочим, упомянул про встречу с тобой в трактире на Сенной и о прочем, но когда я, не зная все еще, с кем говорю, сказал, что у тебя пропала жена и что про нее носятся разные подлые слухи, вдруг младшая из них сильно побледнела, пошатнулась и упала без чувств!.. Я, понятно, был страшно перепуган, но потом все объяснилось. Упавшая в обморок, Иван Дементьевич, была ваша жена!
— Господи! Да неужели это правда! — воскликнул Иван дрогнувшим голосом, и из глаз его хлынули слезы.
— Да, это была она, твоя жена, милая и прекрасная женщина. Выходя, я узнаю, что весь дом, где они живут, благословляет их. «Это, — говорили мне швейцар и дворник, — два ангела, поселившиеся к нам неизвестно откуда». Их благословляют подвальные жильцы, их маленькие дети, к которым во время беды, как с неба, является внезапная помощь. По обыкновению это делается так: утром является дворник и приносит дрова. Пока он их складывает, является твоя жена с записной книжечкой в руках и спрашивает: «Ну, как у вас там… есть еще непоправимые?» Дворник уже знает свое дело, и он начинает докладывать, что в номере таком-то не платят за квартиру такие-то, сильно голодают такие-то, та записывает, а потом выносит запечатанные конвертики. Сами посудите, какая радость этих бедняков, получивших помощь в несколько рублей. Живут они сами уединенно, никого к себе не допускают, особенно мужчин. Швейцар был удивлен, когда узнал, что я ими был принят, да и то благодаря этому портфелю.
— Вот, а клевета делает свое, — с негодованием произнесла тетушка.
— Вот здесь денег шестьсот рублей, — сказал Владимир, подвигая пачку Дементьеву. — Они рассчитывают дожить здесь еще месяца два, пока не покончат своих дел, а потом вы соединитесь с женой в провинции, уже навсегда. На эти деньги вы возьмите себе помещение.
— Да у нас есть, Володя! — сказала Анна Ивановна. — Отдадим ему и отделаем. Быть может, она посетит мужа, а теперь в ее материальном положении прийти в его дворницкую будто неудобно. Вообще, Иван, тебе теперь предстоит завидная будущность, и потому тебе придется изменить свою жизнь. Устроить тебе у нас квартиру мы, понятно, поможем, так что ей будет любо зайти. Так как житья теперь здесь полагается всего два месяца, тебе не стоит обзаводиться мебелью.
У нас есть много лишней. Вообще, мы все устроим, как только ты рекомендуешь хорошего дворника.
Все это Иван слушал, не говоря ни слова. Да он и не мог этого сделать. Вся душа его была переполнена неизъяснимой радостью и признательностью к добрым людям, против которых он сейчас сидел. Он только сделал одно: встав с кресла, он упал на колени и, склонив голову перед теткой и племянником, закрыл лицо руками и глухо зарыдал.
— Да что ты? Бог с тобой, — встревожилась Анна Ивановна. — Успокойся… Встань!
И она сама чуть не заплакала. Но Владимир сделал иначе. Он положил деньги Ивану в карман, поднял его на ноги и весело продекламировал:
Полно-ка, молодец,
Ты ведь не девица.
Пей, тоска пройдет!
— Да что вы, Владимир Антонович, какая тут тоска, тут радость, непомерная радость! — воскликнул Иван, вскочив на ноги. — Уж я так благодарен, что и слов не найдешь!
— Ну, ладно! Тетя, там, в шкафу, графинчик, не грех нам и вспрыснуть, и пропьем его дворницкое звание.
Иван шел, слегка пошатываясь и блаженно улыбаясь. Все теперь горе, вся затаенная печаль исчезли из его сердца. Он нашел теперь жену, хотя и не видал ее. Но, по словам Корнева, он верил, что она теперь такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Что она теперь очень богата и не во зло употреблено это богатство, каким бы путем оно ни досталось, а только на одни добрые дела. Эка беда, если бы она и согрешила с кем-нибудь, и это простить можно. За добрые дела и все прощается.
Размышляя, он шел глухим переулком. Этим путем ему нужно было зайти в магазин, чтобы купить себе новый костюм. Такой костюм, что можно было выглядеть настоящим господином из купеческого звания. А затем сейчас же после этого отписать в село Подозерье письмо и посылочку для матери и дяди Елизара — пусть они знают, что Марьюшка не такая, как клевещет на нее брат-злодей, Матюшка.
Наступили сумерки. Кое-где начали зажигаться фонари. В переулке не было прохожих, не видно еще дворников, только ему навстречу шагал высокий человек, который вскоре поравнялся с Иваном.
— Брат Матвей! — воскликнул тот, узнав прохожего.
Оба остановились и окинули друг друга взглядом. Иван был так счастлив, что не чувствовал в сердце никакой злобы. Он протянул руку брату и ласково сказал, с легким страхом взглянув на его свирепое лицо.
— Ну, Матюша, не серчай, пожалуйста, пойдем в трактир и поговорим малость.
Матвей оглянулся. В эту минуту на улице никого не было.
— Поговорить хочешь, изволь!
И не успел Иван рта разинуть, как Матвей взмахнул вынутым из-за голенища ножом и вонзил ему прямо в сердце.
Бедный Иван упал на панель, не издав ни одного звука. Матвей бросил нож и быстро зашагал дальше. Он отомстил брату, но за что — этого он и сам хорошенько не знал.
Глава VI
Чиж в западне
ИЗ КАНЦЕЛЯРИИ СЫСКНОГО отделения выходила нарядно одетая дама с опущенной вуалью, так что трудно было разглядеть черты ее лица.
— Сегодня нужно положить всему этому конец. Вообще, нужно все устроить так, как мы вас просили.
— Да как же, сударыня, в таких делах нужно ловить момент, — сказал сыскной и сделал движение рукой, будто поймал в воздухе.
— Я понимаю вас, до свидания!
Она протянула ему маленькую изящную ручку, которую чиновник пожал с видимым удовольствием.
