Битловское отделение церемонии вел Мик Джаггер, в присутствии большинства именитых представителей англо-американского рок-сообщества, которые все были обязаны Beatles своей карьерой. Непривычно разоткровенничавшийся, он рассказал о том, как одним давним вечером в Сохо Леннон и Маккартни побудили их с Китом Ричардсом заняться сочинением песен, когда без особых усилий состряпали для Rolling Stones их первый успешный сингл «I Wanna Be Your Man».
К вышедшим на сцену Джорджу, Ринго и Йоко присоединились двое сыновей Джона: двадцатипятилетний Джулиан — он начал собственную исполнительскую карьеру, и благодаря усилиям продюсеров и инженеров его голос теперь звучал почти неотличимо от голоса отца — и тринадцатилетний Шон. После нескольких невнятных слов от Ринго Джордж выступил с официальной благодарственной речью, в которой не было и намека на проходивший параллельно судебный процесс: «Очень жаль, что здесь нет Пола, потому что бумажка с речью осталась как раз у него в кармане. Что касается Джона, то мы все прекрасно знаем, почему его нет, причем я уверен, он бы пришел обязательно, так что мне трудно стоять здесь и как бы представлять Beatles. Боюсь, мы — это только остаток. Но мы все очень его любили, и мы очень любим Пола».
Тем не менее незримое присутствие Пола слишком уж чувствовалось. Джордж выразил благодарность Залу славы цитатой из маккартниевской заглавной песни с альбома Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band: «It’s wonderful to be here… it’s certainly a thrill» («Как замечательно оказаться здесь… такой волнующий момент»). А Йоко в серебристом наряде, говорившая вслед за ним, даже не думала о дипломатии: «Мне так жаль, что здесь нет Джона, — начала она. — Он бы, конечно же, был с нами. Он бы точно пришел».
Вечер закончился суперзвездной джем-сессией почти уровня Live Aid: среди прочих в ней участвовали Джаггер, Боб Дилан, Элтон Джон, Брюс Спрингстин, Нил Янг, Beach Boys, Литтл Ричард, Билли Джоэл и Мэри Уилсон из Supremes. В число десяти исполненных вещей вошли «All Along the Watchtower» Дилана, стоунзовская «Satisfaction», «Barbara Ann» Beach Boys и «Stop! In the Name of Love» группы Supremes. Но гвоздем программы все-таки оказалась маккартниевская «I Saw Her Standing There» с вокальной партией, исполненной на троих Джаггером, Джоэлом и Спрингстином.
На сцене стояла такая толпа из гитаристов и вокалистов, что Элтона Джона за роялем едва можно было разглядеть. Молотя по клавишам в своем дальнем углу, он, наверное, вспоминал концерт в День благодарения 1974 года в «Мэдисон-сквер-гарден», где Джон исполнил «I Saw Her Standing There» в полушутливую дань уважения своему «уже сколько лет бывшему жениху по имени Пол».
Теперь Пол опять отсутствовал, и опять со сцены — из уст трех из величайших в мире исполнителей, естественно знавших слова наизусть, — неслось неизменно заводное и радостное: «Well, my heart went boom as I crossed that room…»
Глава 42
«Вы — такая замечательная публика»
Линда всегда была слишком поглощена Полом, семьей и своими животными, чтобы близко дружить с кем-то посторонним, особенно с женщинами. Однако в конце восьмидесятых у нее появились две подруги, которые внесли большие перемены в ее довольно изолированную от внешнего мира жизнь: сценарист телевизионных комедий Карла Лэйн и солистка Pretenders Крисси Хайнд.
У Хайнд было уникальное для рока дарование — мужской напор и развязность под стать ее товарищам по группе сочетались в ней с чувственным низким голосом, напоминавшим о Марлен Дитрих. Как и Линда, она была американкой, живущей с британской поп-легендой — в ее случае с Рэем Дэвисом из Kinks. Еще одно их сходство заключалось в том, что Хайнд была вегетарианкой и страстным сторонником прав животных, но пока еще не нашла своим убеждениям практического применения. В 1987 году она собрала несколько знакомых женщин-единомышленниц в своей лондонской квартире, чтобы обсудить возможные коллективные действия на этом фронте. В число приглашенных вошли Линда и Карла Лэйн, которые никогда раньше не встречались, хотя и жили всего в нескольких милях друг от друга в Суссексе.
Лэйн, уроженка Ливерпуля, прославилась как сценарист нескольких чрезвычайно успешных комедийных сериалов на BBC, часто демонстрировавших характерное для ее родного города скабрезное остроумие. Первый из них, «Ливерпульские девчонки» (Liver Birds), повествовал о двух подружках-соседках, которых вполне можно было бы представить стоящими когда-то в очереди на обеденное выступление в «Каверн». Последний, под названием «Денежки» (Bread), был посвящен злоключениям ливерпульской католической семьи Босуэллов и имел еженедельную аудиторию в несколько миллионов.
На встрече у Крисси Хайнд она не узнала Линду и практически никак не отметила ее среди присутствующих, пока хозяйка не опустилась на колени перед всеми и не начала рассказывать о том, как настоятельно животные нуждаются в защите. Воодушевленная речь солистки Pretenders, исполненная ее фирменным прокуренно-медовым голосом, заставила всех собравшихся внимать каждому ее слову — всех, кроме Линды. «Ты говоришь о животных, как им несладко приходится, — перебила она, — а я смотрю, что на тебе кожаная юбка».
С этого момента их с Карлой Лэйн — по словам последней — «поразила дружеская молния… Мы были как близнецы, которым хотелось, чтобы защитники животных по всей стране заявили о себе и повели за собой весь мир».
Благодаря телевизионным заработкам Лэйн теперь жила вблизи Хейвордс-Хит — всего лишь в 36 милях от Писмарша, — в особняке постройки XVI века под названием Бродхерст-Мэнор, посреди поместья площадью 25 акров, которое она превратила в прибежище для животных. Особняк был таким огромным и имел такую беспорядочную планировку, что она даже не знала точно, сколько в нем комнат. Однажды она открыла дверь того, что считала посудным шкафом, и обнаружила галерею из еще девяти помещений, о которых она и не подозревала, причем одно из них было длиной в 45 футов.
Линда стала частым гостем в Бродхерст-Мэнор. У Лэйн здесь работала служба спасения животных под названием Animaline, принципиально не отказывавшая ни одному обратившемуся. Они были даже кое в чем похожи друг на друга: обе имели длинные светлые волосы и одинаковую по-хипповски небрежную и расслабленную манеру держаться, правда, Лэйн была на пять лет старше Линды и на голову выше.
Вскоре Писмарш превратился в запасную площадку для клиентов Animaline: либо пострадавших домашних питомцев, либо раненых диких зверей, которых перед тем, как выпустить на волю, нужно было подлечить. Часто парочка занималась освобождением лично, используя либо ярко-розовый «мини» Линды (напоминавший «конфету», по словам Лэйн), либо, для более крупных пассажиров вроде оленей, лошадиный фургон или крытый грузовик из писмаршского хозяйства. Полагаясь на писательские навыки Лэйн и с трудом приобретенные клавишные навыки Линды, они также решили попробовать сочинить несколько протестных песен на тему прав животных.
Карла Лэйн всегда считала себя самой заядлой любительницей животных и противницей мяса, однако в этом деле Линда могла дать ей сто очков форы. В Писмарше даже самих животных держали на вегетарианской диете, никогда не кастрировали и давали умереть от старости, оплачивая огромные счета от ветеринаров, выхаживавших больных коров, уток или кур. Главными любимцами здесь становились самые маловероятные кандидаты, например бычок, которого Пол встретил гулявшим по проселку, выкупил у фермера, собиравшегося отослать его на рынок, и окрестил Фердинандом.
