Не останавливайся. Не смотри в глаза. Управляй негативом. Просто иди.
Останавливаюсь на краю пляжа, оторвавшись минимум на метр от ближайших соседей, и смотрю, как в отдалении плачет водопад. Боже, да она просто рыдает! Да, сочувствую тебе, сестренка.
– Эй, ты!
Резко разворачиваюсь. Совсем забыл, что крысы пронырливы и быстры.
– Привет.
Она примерно моего возраста, может, младше, точно не скажу. Ни разу не видел ее в школе. На ней бикини ручной вязки, прикрывающее только соски, и джинсовые стринги вместо шортов. О боже.
– Чевойто ты тут делаешь, сладкий пирожок? – спрашивает, покачивая в двух пальчиках бутылку пива и затягиваясь тонкой сигареткой. Голос как у суриката.
– О, просто смотрел на… – водопад Плачущей Принцессы? Э-э. Нет. – Ничего, – мотаю головой. Волосы уложены, как у Джейн Фонды в фильме «Клют», а лицо разукрашено, как у Джейн Фонды в фильме «Барбарелла», и говорю: – Ты похожа на Джейн Фонду.
Она моргает.
– Чевось?..
– Ничего.
– Странный ты какой-то.
– Ага. Мне говорили.
– Ищешь кого-то?
– Что? А… Да… – Вытягиваю шею, шарю взглядом. Где же этот… кто-то?..
Она закидывает руки мне на шею.
– Ты симпатяжка, – сообщает незнакомка: изо рта несет гнилой капустой. – Не такой, как другие парни.
– Не-а. Точно не такой.
– Ты Джонатан?
– Д-да…
– Я тебя другим представляла. Значит, живешь в городе.
– О… Ну, не…
– А я прямо здесь. Вон в том трейлере.
– О. Круто.
Ладно. Это было то еще приключение, пора бежать. Но не удается. Ее руки сжимаются сильней. Хихикаю, оглядываюсь, ищу взглядом… хоть кого-нибудь…
– Есть в тебе что-то необычное, – заявляет мадам.
– Правда? Да нет, на самом деле нет.
– Есть-есть, точно, – скребет пальцами мою щеку. Один накладной ноготь отрывается. – Вот дерьмо! – досадует она и рыгает. – Ты когда-нибудь раньше целовался с девушкой?
– Что? Да, конечно. А что?
– Хочешь поцеловать меня?
– О… нет, но спасибо.
– Это почему еще нет?!
– Ну, видишь ли, у меня есть…
– Думаешь, ты слишком хорош для меня? Так, да?!
– Нет! Нет, вовсе нет. У меня… есть девушка, так что…
– И что же?
– Так что я не хочу ранить ее чувства.
– Тогда какого хрена твой папаша прислал меня сюда, а?!
Бинго. Ладно. Теперь дошло. Та девушка, которая вроде бы должна меня вылечить. Хоть бы зубы почистила.
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Может, чтоб поговорить?
– Поговори-ить? О чем? – резко отстраняется. – О том, какое небо красивое? Какое неж-ж-жное на вид озеро? Как ты читаешь какой-нибудь заумный талмудище, о котором я слыхом не слышала?
– Нет. Извини. Я не имел в виду…
– Ты, богатенький мальчик со всей твоей придурью! Ты мне на фиг не нужен. Вот вообще ни разу не сдался… Да кем ты, блин, себя возомнил, а? А? А?!
БЫ-ДЫЩ. Ее голова взрывается миллионом мельчайших капель ярости и расплескивается по мне. Я пытаюсь успокоить ее, но она самозабвенно предается какофонии ругательств, сыплющихся изо рта во все стороны. Народец начал поворачивать головы, чтобы понять, что за сыр-бор. Здесь не на что смотреть, ребята. Просто продолжайте… заниматься тем, чем вы занимаетесь. Мое тело втянуто в ураган ее ярости. Теперь папа наверняка меня убьет.
– Эй, эй, Тэмми, что происходит?
Хэл проталкивается между громилами в комбинезонах. Ужом проскальзывает между нами, берет ее за плечи.
– Этот богатенький мальчик считает, что слишком хорош для меня!
– Да лан-но, хорош наговаривать! Это ж мой друган, – подмигивает он мне.
– Прости. Не хотел тебя расстраивать, – говорю девчонке.
Хэл качает головой и снова поворачивается к Тэмми, которая вытаскивает какую-то скомканную тряпку из-под своего бикини, чтобы трубно высморкаться.
– Я ведь красивая, черт побери! – орет она Хэлу.
– Конечно, красивая.
– Ты не лучше меня! – вопит она, бросая на меня свирепый взгляд через плечо.
– Ты права. Не лучше.
– Слушай, Тэмми, сходи-ка умойся, – говорит Хэл. – Возьми себе еще пивка, а когда вернешься, здесь будут скрипачи
[78], и я непременно украду тебя на пару танцев. Как тебе расклад, а?
Она фыркает в свою тряпку, растирает черные полосы косметики по лицу и сует комок обратно в лифчик.
– Точняк?
– Да, точняк. Согласна?
Тэмми срывает с него кепку, водружает себе на голову и начинает кокетничать.
– Ты всегда только дразнишься, Хэл Лумис. Увидимся на танцах!
Клюет его в щеку поцелуем и, спотыкаясь, бредет прочь. Кажется, обо мне уже забыла.
– Извини, – говорю я Хэлу. – Спасибо. – И пытаюсь пройти мимо. Он заступает мне дорогу.
– Не за что. Она вечно на взводе, если ты понимаешь, о чем я.
Насвистывает и крутит пальцем у виска. Зубы у него пожелтелые и острые. Без кепки он похож на братца мистера Клина
[79], который долго мыкался по тюрьмам и наконец сбежал из Алькатраса – заматерелый и с «бедовым взглядом», как говаривала бабушка.
– Ага.
– Пошли со мной? Я как раз собирался поджарить хот-дог.
– Ой, спасибо, я не могу, меня папа…
– Твой папа в трейлере с Хизер.
– О…
– Пошли, – ведет меня к костру, вокруг которого сгрудились уже знакомые «три хиллбилли» и горстка других персонажей из «Избавления». Я стараюсь не поднимать глаз, решив, что намного спокойнее сфокусироваться на том, что в данный момент вращается на вертеле.
– Так-так-так, кажись, это Робертов пацанчик, – говорит Билли-Боб. Он оказывается одним из тех громил в комбинезонах. Его лицо красно, как молния на щите высоковольтного напряжения, истекает потом; длинная борода торчит клоками, точно жареные кукурузные рыльца. – Повздорил немного с малюткой Тэмми?
– Э-э. Да…
Хэл тянет меня, усаживает на бревно рядом с собой, потом вручает прутик с наколотым на него хот-догом.
