Я отмечал во введении, что некоторые черты, привлекавшие меня в буддизме, выказывает и стоицизм. Как и буддисты, стоики советуют нам созерцать бренность мира. По словам Сенеки, «все человечество кратко и преходяще»
[142]. То, чем мы дорожим, Марк Аврелий сравнивает с листвой на дереве, готовой опасть при первом порыве ветра. Он же утверждает, что «течение и перемены» всего вокруг – это не случайность, а неотъемлемая часть нашей Вселенной
[143].
Мы должны твердо помнить, что когда-нибудь потеряем все, что нам дорого, и всех, кого любим. В конечном счете из-за собственной смерти. В более общем плане стоит иметь в виду, что никакая человеческая деятельность не может продолжаться бесконечно и должна иметь завершение. В вашей жизни наступит – или уже наступил! – последний раз, когда вы почистите зубы, подстрижетесь, сядете за руль, подровняете газон или поиграете в классики. В последний раз прислушаетесь к падающему снегу, увидите восход луны, вдохнете запах попкорна, почувствуете тепло ребенка, засыпающего у вас на руках, или займетесь любовью. Однажды вы в последний раз поедите, а вскоре после этого испустите последний вздох.
Иногда мир дает понять заблаговременно, что мы делаем нечто в последний раз. Можно поужинать в любимом ресторане накануне его закрытия или поцеловать возлюбленного, отправляющегося на другой конец света, предположительно навсегда. Раньше, когда казалось, что их можно повторить по первому желанию, блюда этого ресторана или поцелуй любимого были ничем не примечательны. Теперь же, когда известно, что этих событий не повторить, они наверняка приобретут экстраординарный характер: ужин окажется лучшим, что вам когда-либо подавал официант, а прощальный поцелуй – одним из самых сильных переживаний в жизни, горестных и сладостных одновременно.
Созерцая бренность всего в мире, мы вынуждены признать, что каждый раз, делая что-то, можем делать это в последний раз, и осознание этого придает нашим действиям значимость и глубину, которые в противном случае отсутствовали бы. Мы больше не будем жить словно во сне. Я понимаю, некоторым мысли о непостоянстве мира покажутся депрессивными или даже болезненными. Тем не менее я убежден, что привычка периодически предаваться таким мыслям – единственный способ быть полным жизни.
Глава 5. Дихотомия контроля. Как стать неуязвимым?
Согласно Эпиктету, самый важный выбор в жизни мы делаем, когда решаем, заботиться ли о внешних по отношению к нам вещах или же о внутренних. Большинство людей выберет первое, будучи уверенными, что вред и польза приходят извне. По Эпиктету, философ (под которым он понимает того, кто владеет стоической философией) поступит ровно наоборот. «Всякую пользу и вред он ждет от самого себя»
[144]. В частности, он откажется от наград, которые сулит внешний мир, ради обретения «неподверженности страстям, свободы, невозмутимости»
[145].
Этим рассуждением Эпиктет ставит привычную логику исполнения желаний с ног на голову. Если вы спросите, как получить удовлетворение, в большинстве случаев вам ответят, что придется потрудиться, а именно разработать стратегии исполнения желаний, а затем реализовать их. Однако, как указывает Эпиктет, «совместить счастье и тоску по отсутствующему невозможно никогда»
[146]. Лучшая стратегия получения того, что вы хотите, говорит он, – научиться хотеть только легко достижимых вещей, а в идеале тех, в достижении которых вы можете быть уверены.
В то время как большинство людей пытаются обрести радость, меняя мир вокруг, Эпиктет предлагает для этого изменить самих себя – точнее, свои желания. Он не одинок в своем совете: примерно то же самое говорят практически все философы и религиозные мыслители, когда-либо размышлявшие над природой людских желаний и причинами неудовлетворенности
[147]. Они единодушны в том, что, если вы ищете удовлетворенности, лучше и проще изменить себя и то, чего вам хочется, чем мир вокруг.
Согласно Эпиктету, в первую очередь вы должны желать отсутствия фрустрации из-за желаний, которые вам не под силу исполнить. Этому основному желанию должны быть подчинены все прочие – либо, в противном случае, подавлены. Если вы преуспеете в этом, то больше не будете беспокоиться, получите вы желаемое или нет, как и не испытаете разочарования в случае неуспеха. Ибо, говорит Эпиктет, вы станете непобедимы: отказавшись участвовать в состязаниях, в которых способны проиграть, вы не проиграете ни одного
[148].
«Руководство» Эпиктета открывается знаменитым утверждением: «Из существующих вещей одни находятся в нашей власти, другие нет». К первым он относит мнение, стремление, желание и отвращение, примерами вторых служат имущество и репутация
[149]. Мы стоим перед выбором в своих желаниях: хотеть того, что зависит от нас, либо того, что не зависит.
Однако, если хотеть того, что от нас не зависит, периодически мы не будем получать желаемого, из-за чего «станем несчастны» и «будем терпеть затруднения, горе, потрясения»
[150]. В частности, указывает Эпиктет, глупо желать друзьям и родственникам вечной жизни, ибо это не в нашей власти
[151].
Допустим, нам посчастливилось обрести то, что от нас не зависит. В таком случае нам не грозят «затруднения, горе и потрясения», но все же мы могли испытать некоторую тревогу, пока желали этой вещи: раз она вне нашей власти, был риск не получить ее, что служило поводом для беспокойства. Даже если в конечном счете мы получим вещь, не зависящую от нас, наш покой будет потревожен. Таким образом, всякое желание того, что вне нашей власти, чревато нарушением спокойствия: не получив желаемого, мы расстроимся, а его получение будет сопряжено с тревогой.
Рассмотрим еще раз «дихотомию контроля» Эпиктета: одни вещи зависят от нас, а другие нет. Однако утверждение «некоторые вещи вне нашей власти» можно понимать двояко: как «вещи, над которыми у нас полностью нет власти», так и «вещи, над которыми у нас нет полной власти». И в этом проблема. Если придерживаться первого варианта, дихотомию Эпиктета можно переформулировать так: одни вещи у нас под полным контролем, другие вне нашего контроля вообще. Но в таком случае дихотомия ложная, поскольку игнорирует вещи, которые нам подвластны, но не полностью.
