Поскольку стоики ценили безмятежность и сознавали способность других нарушить ее, можно было бы ожидать, что они жили отшельниками и советовали того же, но в действительности все было иначе. Они считали, что человек по своей природе социальное животное, поэтому должен поддерживать отношения с другими людьми, несмотря на неприятности, которые те могут причинить.
В «Размышлениях» Марк Аврелий объясняет природу этого общественного долга. Боги, говорит он, сотворили нас по определенной причине – «для какого-нибудь дела». Подобно тому, как назначение смоковницы – исполнять дело смоковницы, назначение собаки – в собачьем деле, а пчелы – в пчелином, так и назначение человека – в исполнении людского дела, ради которого боги сотворили нас
[195].
Каково же людское назначение? Наша главная функция, полагали стоики, заключается в рациональности. Для обнаружения вторичных функций достаточно прибегнуть к нашей способности рассуждать. Мы обнаружим, что созданы для жизни среди людей и взаимовыгодных отношений с ними; что человек, по словам Музония, «по природе своей более всего напоминает пчелу, которая неспособна жить одна – ибо, оставшись в одиночестве, погибает»
[196]. А также, как говорит Марк Аврелий, «мы рождены для общности». Таким образом, человек, исполняющий свою функцию как следует, будет одновременно и рациональным, и социальным
[197].
Эти социальные обязательства – обязательства перед себе подобными – распространяются на род людской в целом. Люди созданы для общего дела, напоминает Марк Аврелий, как левая и правая рука или верхнее и нижнее веко. Именно поэтому, что бы мы ни делали, «стремиться следует лишь к тому, что требуется общим благом и согласно с ним». Иными словами, «мы обязаны делать людям добро и не тяготиться ими»
[198].
Исполнять же эти обязательства, пишет Марк Аврелий, следует спокойно (не привлекая внимания) и эффективно. В идеале стоик даже не отдает себе отчета в том, что помогает кому-то, как виноградная лоза не отдает себе отчета, что приносит гроздья виноделу. Как после снятого урожая на лозе начинает зреть новый виноград, так и стоик, не хвалясь оказанной услугой, переходит к оказанию следующей, поэтому исполнять дела, ради которых мы созданы, Марк Аврелий рекомендует с твердостью. Ничто не должно, подчеркивает он, отвлекать от них. Вместо того чтобы поутру лениво валяться в постели, следует говорить себе: пора вставать и приниматься за работу, которую пристало делать человеку
[199].
Марк Аврелий – и это должно быть предельно ясно – против исполнения общественного долга избирательным образом. Нельзя, скажем, уклоняться от общения с раздражающими людьми, даже если это сделает жизнь спокойнее. Но нельзя и идти им на уступки, чтобы избежать разногласий. Вместо этого, утверждает Марк Аврелий, мы должны противостоять им, работая тем самым на общее благо. При этом следует «от всего сердца любить»
[200] людей, с которыми сводит нас судьба.
Эти его слова поразительны. У каждого стоика особые трудности вызывают разные аспекты стоической практики. Некоторым, например, тяжело не зацикливаться на прошлом; другим – преодолеть жажду славы и богатства. Для Марка Аврелия, судя по всему, главным препятствием была довольно сильная неприязнь к людям.
И в самом деле, на протяжении «Размышлений» он неоднократно показывает, насколько низкого мнения об окружающих. Я приводил уже его совет начинать день с напоминания, что впереди нас ждет череда тяжелых встреч – с людьми суетными, неблагодарными, дерзкими, вероломными, недоброжелательными или эгоистичными. Звучит грубовато, но у него можно найти гораздо более резкие высказывания. Даже с самыми близкими товарищами, сетует Марк Аврелий, бывает трудно иметь дело. По его словам, когда кто-то утверждает, что предельно откровенен с нами, стоит приглядеться: не держит ли этот человек за спиной нож?
[201]
В другом месте он пишет, что в преддверии смерти можно облегчить последние дни, представив, сколько неприятных людей больше не будут досаждать нам. Следует задуматься и о том, что многих соратников, которым мы всячески содействовали, только обрадует наша кончина. Его отвращение к окружающим ярко иллюстрирует следующая фраза: «Подумай, каковы эти люди, когда едят, спят, совокупляются, испражняются и т. д.»
[202]
Однако, несмотря на всю свою неприязнь к людям, Марк Аврелий не повернулся к ним спиной. Он значительно облегчил бы себе жизнь, делегировав обязанности подчиненным или просто пустив все на самотек, но его чувство долга возобладало; более того, император прославился «неутомимым рвением, с которым исполнял обязательства, продиктованные высоким постом»
[203]. И делал все возможное не только для того, чтобы выстраивать отношения с людьми, но и любить их.
Современный читатель, естественно, задастся вопросом: как Марку Аврелию это удалось? Как он смог преодолеть отвращение к ближним и трудиться на их благо? Эта его черта так удивляет нас в том числе потому, что нам свойственно иное представление о долге. Сегодня многие исполняют обязательства в страхе, что в ином случае будут наказаны – богом, властями, работодателем. Марк Аврелий же исполнял долг не из-за страха наказания, но в ожидании вознаграждения.
Речь идет не о благодарности тех, кому помогают: император ждал благодарности за добрые дела не больше, чем лошадь за победу, которую принесла в скачках. Он также не искал восхищения или хотя бы симпатий
[204]. Автор «Размышлений» полагал, что выполнение общественного долга сулит гораздо большую награду, чем признательность, восхищение или симпатии.
Как мы уже видели, Марк Аврелий верил, что боги сотворили человека с определенной целью. Он также был убежден, что они позаботились, чтобы при исполнении своего назначения люди обретали спокойствие и все, в чем нуждаются. По его словам, «деятельность, свойственная человеку, есть для него источник радости»
[205]. Важнейшая же часть этой деятельности – жить вместе с нашими собратьями и ради них, поэтому для Марка Аврелия выполнение социальных обязательств – кратчайший путь к благой жизни. Собственно, это и есть высшая награда за исполнение долга – благая жизнь как таковая.
