Некоторое время Йозефик шел, просто пытаясь держать направление, но, после того как несколько раз споткнулся и налетел на стены, это стало бессмысленным.
«Как глупо. Проделать такой путь. И остаться спать, можно сказать, на пороге», – грустно подумал он и посмотрел на небо.
Небо текло рекой, полной звезд, между берегов, образованных нависающими над улицей домами. Йозефик просиял и пошел дальше, глядя на небо. Шея немного ныла, и Йойк начал возмущенно копошиться, но в целом идти было можно. Естественно, сначала Йозефик пошел не в ту сторону и вернулся на городскую площадь. Но со второй попытки темная улочка вывела его куда надо.
Улица заканчивалась у каменного моста, изогнувшегося через расщелину, по дну которой грохотал поток. За мостом были ворота замка. Его башни и шпили торчали кинжалами из силуэта горы и ничего доброго незваным гостям не предвещали. Архитектурное воплощение ночных кошмаров, которое уже не у одного поколения жителей Нюрлига развило хроническое недержание и бессонницу.
У ворот горела единственная газолиновая лампа. Ее свет казался ничтожным в окружении столь разных, но столь могущественных видов тьмы. Несмотря на это, Йозефик постарался оказаться рядом с ней как можно скорее. Когда он пересекал мост, ледяной ветер из ущелья впился в него со всем возможным тщанием. У молодого человека даже во лбу заныло от холода.
Оказавшись у ворот, Йозефик понял, что сейчас действительно стоит на пороге и понятия не имеет, как попасть внутрь. Замок казался мертвой черной грудой камня, еще более негостеприимной, чем окружающие его горы. А ворота были действительно воротами. Никаких маленьких дверок для котов или почтальонов в них не было. Две покрытые шипами и потеками ржавчины стальные плиты. Стучаться в такие двери бесполезно. В них даже ломиться с тараном бессмысленно.
Йозефик все же постучал. Гадкая ноющая боль поползла по замерзшей руке, а ворота не издали ни единого звука. Вир Тонхлейн собрался уползти от логова вир Тонхлейна как побитая собака, но тут ворота приоткрылись, и ему в лоб уперлась ледяная трехстволка.
– Чего надобно, сударь, мда? – проскрипел старческий голос с ясно слышным шамканьем вставных зубов.
– Это замок Хлейнглогт? – спросил Йозефик, чувствуя, что холодный треугольник уткнувшихся ему в лоб стволов скоро застудит ему мозги.
– Мда, уж сколько себя помню, – говоривший был явно стар, но рука его не дрожала.
– Йивентрий вир Тонхлейн, покойный хозяин… – начал объяснять Йозефик, чувствуя, что вот-вот окоченеет. И это почти в третий день лета.
– Мда. Мда. Покойный, – сказал голос и отчего-то хихикнул.
– Я его племянник.
– Покойный? – удивился голос. Руки у него, может, и не дрожали и были по-юношески крепки, а вот разум, похоже, не очень.
– Почти! – внезапно разозлился Йозефик. – Отойди в сторону, старик!
Он отодвинул ружье в сторону, и оно стукнуло дулом об каменные плиты пола. Нисколько не сомневаясь в своих правах, Йозефик вошел в ворота. Внутри замкового двора было ничуть не светлее.
Йозефик совершенно не знал, куда идти дальше, и столь многообещающе начавшийся штурм захлебнулся. Зато тут не было ледяного ветра.
– Мда, так вы, стало быть, молодой господин вир Тонхлейн? – с интонацией божественного откровения проклекотал старик. – Я Клодвиг, дворецкий, мда.
В темноте он не видел, с какой надеждой на продолжение смотрел на него Йозефик, и не замечал его ободряющих жестов. По правде сказать, он и днем бы этого не разглядел. Он задремал и выронил ружье. Грохот выстрела разбудил старика. По городу и замку прошла волна вспыхнувших окон. Йозефик только присвистнул, когда оглядел размеры замка Хлейнглогт.
– Сударь! Что же мы стоим на холоде-то! Мда?
– Да, что же?
Дворецкий шел впереди, мелькая своей ночной рубашкой, как привидение простыней. С таким скверным зрением, как у него, человек начинает более полагаться на другие органы чувств. Неизвестно как, но он находил дорогу в кромешном мраке. По коридорам и лестницам он довольно долго вел Йозефика неизвестно куда. У молодого человека стали появляться параноидальные мысли, как и у любого человека, ожидающего в скором времени получения такого огромного наследства. Он положил руку на рукоятку револьвера и разбудил невероятно извернувшегося у него на шее брюхом кверху Йойка. Тот позы не изменил, но теперь сверкал своим красным глазом в темноте.
– Вот и пришли, мда. Хозяйская спальня.
Дворецкий распахнул дверь, и волна затхлого воздуха выкатилась наружу. Йозефику стало дурно.
– Он что, там?
– Нет, что вы! В склепах старый господин.
Йозефику от этого, конечно, стало легче, но провести всю ночь в помещении, хранившем какой-то затхлый старушечий запах, он не мог.
– Клодвиг, отведите меня лучше в гостевую спальню, – распорядился с надеждой на сострадание Йозефик.
– Да как же оно так, мда? Хозяин будет спать в гостевой комнате. Ну, нельзя же так, сударь, – заблеял дворецкий.
– Не волнуйтесь, я еще не вступил в права наследования, – облегчил тому совесть Йозефик. – Можно и в гостевую. В конце концов хороший хозяин должен знать, как встречают его гостей.
– А, ну ежели так, то мда, – сдался дворецкий.
Он вновь повел Йозефика через темноту. На этот раз комната вела себя скромно и ничем особо омерзительным не пахла. Дворецкий зажег на прикроватной тумбочке изящную керосиновую лампу, и мягкий, чуть дрожащий свет наполнил комнату.
Пока Йозефик проверял мягкость кровати, дворецкий, скрипя суставами и позвоночником, разжег камин. Сразу стало очень уютно и потянуло в сон.
– Сударь, ужинать будете? – спросил, с кряхтением поднимаясь, дворецкий. В верхней точке траектории у него выпала на пол челюсть, и он повторил упражнение. – Я в момент приготовлю, мда.
Йозефику не хотелось хоронить еще и дворецкого. Пришлось отказаться от ужина. Оставшись один, Йозефик довольно долго стоял, облокотившись на каминную полку. Во-первых, он отогревался, а во-вторых, он никогда раньше не был так близко от горящего камина. Собственно, он их видел только на открытках и в окнах особняков на улице Попутных Ветров.
«Что это я как маленький бродяжка думаю, – удивился Йозефик. – Тоже мне, несчастный и обделенный. Спать, завтра трудный день. Как-никак богатство ждет».
Йозефик разделся и залез под одеяло. Перина окутала его со всех сторон, как облако, и он моментально заснул. Рядом с ним на подушке млел от наслаждения Йойк.
От внезапного грохота оба вскочили. Дверь была распахнута, и в дверном проеме стоял Клодвиг, незряче уставившись перед собой.
– Чуть не забыл, сударь, мда, – проскрипел он. – Добро пожаловать в замок Хлейнглогт.
Глава VI
Сердце и разум замка сосредоточены на кухне. Чуть в стороне от плиты и мойки – слишком уж там людно. Истерзанные бесконечными пирами залы не более чем болтливый рот, не соединенный, впрочем, с рассудком и желудком. Господские покои тоже не имеют отношения к разуму и сердцу. Они являются лишь своего рода мануфактурой по производству наследников и бастардов. Врачи уже давно постановили, что данные функции выполняет отнюдь не сердце. Хотя есть мнение, что существует второй, запасной, разум, напрямую связанный с репродуктивной функцией организма.
