– Поэтому Бамли зовется городом ветров. В Бамли знают, как жить с ними в мире и дружбе. Знают, когда они помогут, и знают, когда накажут. Никто не прячется в Бамли от ветров. Никто не их не боится и уж тем более не пытается трусливо спрятаться под мертвыми шкурами. Трудолюбиво крутятся мельницы, сохнет белье во дворах, и расшитые невесомые занавеси тихо танцуют в окнах. Дети запускают бумажных змеев на ярких лентах, и ветры осторожно играют с ними. Табуны лошадей в своей природной радости и силе состязаются с ветрами на равных. И неподвижно висит стяг Бамли на самой высокой башне Собора Девяти Ветров, как знак вечного мира и дружбы людей Бамли и свободных ветров.
Из песка поднялись холмы и нивы. Песочные лопасти мельниц вращались, оставляя за собой след из заблудившихся песчинок. Затем выросли приземистые дома с большими окнами, пышные кроны дубов и кусты сирени. В самом центре арены вознесся величественный Собор, который будто ввинчивался в небо. Над всем этим чудом моделизма летали слегка очерченные бликами ветра. Они заполняли все пространство над городом волшебным мерцанием, кроме шпиля Собора, на котором неподвижно висел крохотный флажок. Сьомирина двинулась легким шагом по маленьким улочкам, внимательно вглядываясь в каждый домик. Она искала дорогу к родному дому, и ее лицо становилось все радостнее по мере приближения.
– В этом доме в семье книготорговца я родилась. А вот в этом домике напротив была лавка моего отца. Я бывала там каждый день вместе с родителями. Я помню особый запах, который исходил от высоких, освещенных солнышком полок, по которым гуляли тени молодого дуба перед окном. Помню каждый корешок каждой книги, каждую иллюстрацию, каждую узорную букву в книгах сказок…
Панорама города плавно перетекла в призрачный интерьер книжного магазина. Сьомирина проводила пальцем по краешку полок, и огромные тома становились все материальнее, появлялись названия и имена авторов. Книги казались огромными по сравнению с ней. Обычный письменный стол возвышался даже над соломинкой, торчащей у нее из макушки. Скорее всего, она запомнила книжную лавку своего отца еще маленькой девочкой и потом почему-то больше там не бывала. В плохом предчувствии Йозефик проглотил гадкий ком в горле.
– В Бамли есть один очень старый обычай. Он пришел из самой глуби времен. Некоторые по-прежнему считают, что он и вправду способен предсказать будущее человека. Не приговорить к определенной судьбе, а только указать направление. В городе и на холмах вокруг него стоят древние столбы с глубокими чашами, в которые никто не смеет заглянуть. Столбы обозначают стороны света, с которых приходят Ветра. Они их встречают. Когда-то давно они были огромными дубами, но объятия ветров и время лишили их крон и сделали твердыми как камень. Они украшены яркими лентами, которые пляшут с приходящим в гости ветром. Чаши наполнены каменьями – разными, от гальки до алмаза. Каждому достанется свое, у каждого свой путь.
На арене поднялись огромные узловатые колонны. То, что Сьомирина назвала чашами, оказалось либо обветренными дуплами, либо измытыми дождями вершинами. Вокруг каждого по-своему извивались ленты.
– Когда ребенку в Бамли исполняется пять лет, он один обходит все столбы и из каждого берет по одному камушку. Эти камушки и указывают ему путь в будущем и дарят настоящее Имя. Камни вставляются в украшение, которое потом человек носит, пока не кончится счет его дней. Тогда камни возвращаются в чаши и душа человека может уйти вместе с ветрами. Мне исполнилось пять лет. Я должна была получить свое настоящее Имя. Я очень боялась, ведь мне предстояло одной обойти весь город и даже сходить в холмы. Детям кажется огромным маленький мирок, в котором они живут. Даже соседняя улица представляется местом далеким и очень опасным. Я очень переживала и даже плакала. И еще я очень боялась испачкать свое новое платье, которое мне сшила мама в подарок на пятилетие. Оно было таким красивым. С ярким пояском и бантом на спине. На нем были вышиты чудесные узоры…
Прямо перед Сьомириной сплелось кукольное платьице с огромным бантом на спине. Йозефику показалось, что оно сшито из обычной занавески, и эта мысль отчего-то его очень опечалила. По щеке Сьомирины покатилась огромная слеза и шумно упала на песок. В толпе зрителей послышались всхлипы.
– Я очень боялась испачкать платье. «Ну что ты нюни распустила, Поганка? Ты же уже такая большая девочка, сейчас получишь свое настоящее Имя, и мы это отпразднуем», – сказал мой отец. Мама только улыбалась, глядя на меня, и молчала. Она дала мне корзиночку для камушков и обняла. Она так ничего и не сказала.
Сьомирина зашмыгала носом и достала из своего картофельного мешка шелковый платок. Она шумно сморкалась на зависть всем ветрам, а Йозефик с удивлением заглянул в свой нагрудный карман, в котором этому платку положено было быть.
– День был солнечный, ни тучки. Я добежала до угла улицы и остановилась. Передо мной одной открылся весь мир, и я не знала, куда идти. Я видела столбы и раньше, но всегда была с родителями. Они показывали на них и говорили: «Вот это столб Рьомна» – или: «Посмотри, как Вьонка играет с лентами». Я чуть не расплакалась, испугавшись, что не найду свое настоящее Имя и родители не смогут мной гордиться. Не будет ни праздника, ни платья, и все мальчишки будут надо мной смеяться и обзывать бяшкой-безымяшкой. Проходящие мимо люди показали мне дорогу к ближайшему столбу. Они все улыбались и показывали дорогу. Ближе всего к нашему дому был столб Сльота. Вокруг него плавно качались ленты и отсвечивали на солнце. Чаша была высоко, и я не знала, смогу ли я до нее добраться. Тут передо мной выскочил мальчишка в нарядном костюме и ловко вскарабкался на столб. Он схватил камушек и посмотрел, как тот играет на солнце. «Последний!» – гордо крикнул он и показал язык. После он спустился со столба, ободрав свой наряд, но это его не беспокоило. Когда он проходил мимо меня, он снова показал язык и обозвал меня безымяшкой. Я знала, что после этого родители его отведут в Собор Девяти Ветров, такой большой и красивый, и служители согласно старым Книгам дадут ему самое настоящее Имя. «Я знаю этого мальчика, – сказала мне одна бабушка, – он живет за холмами. Еще не скоро он с родителями придет в Собор за своим именем. Можешь его обогнать, если постараешься». Тогда я залезла на столб быстро-быстро, схватила камушек, предназначенный Сльотом для меня, и спустилась, даже не запачкав платья. Я очень боялась разжимать кулачок и смотреть на свой камушек, поэтому не глядя спрятала его в свою корзинку под платок.
Непросто было обойти все столбы. Немало захватывающих приключений я пережила в тот день: меня окатил из лужи грузовик, я видела большого воздушного змея с хвостом, еще съела леденец на палочке, и в холмах меня покусала корова. В конце дня я счастливая прибежала со своей корзинкой и девятью камушками домой. Родители так поспешно собирались, что я смеялась до упаду. А потом мы торопились в Собор. Мы даже ехали на такси, и водитель два раза посигналил в рожок. Я раньше не замечала, какой Собор огромный…
В подтверждение ее слов под испуганные возгласы толпы песок арены взвился в небо и принял очертания вселяющего тревогу веретена. На его вершине застыл неподвижный флаг, который просвечивал свозь призрачные контуры Собора. В таком призрачном воплощении Собор казался заначкой громадного шелкопряда. Никаких приятных впечатлений он ни у кого не вызвал. Его девять распахнутых настежь врат манили своей отвратностью и пронизывающим хребет до самого копчика ужасом. Это было воплощение предвечных страхов, усвоенных человечеством в свои младые годы. К одним из врат неслась крохотная машинка с четырьмя фигурками. На спине у одной из них любой обладающий орлиным взором или биноклем мог разглядеть несоразмерный бант.
