Поскольку при обмахивании совершаются движения, направленные как к себе, так и от себя, в ритуалах веер используется с двоякой целью. С одной стороны, он способен прогонять злых духов, а с другой — акцентированное движение веера к себе предназначено для вызывания божеств. Веер широко используется в ритуальных танцах, исполняемых в синтоистских святилищах. В связи с этим непременным атрибутом жреца является веер. Зафиксированы также случаи, когда он почитается за главную храмовую святыню, в которой обитает божество.
Одним из терминов, обозначающих общину верующих, является именно веер. То есть скрепленные штифтом планки складывающегося веера символизируют единство его бамбуковых составляющих — членов религиозной общины.
В представлении японцев загробный мир управлялся буддами, а не синтоистскими божествами. Поэтому для удачного перерождения в буддийском раю следовало разорвать свои связи с божествами, хотя при жизни практически для каждого японца было (и остается) совершенно нормальным посещение как буддийских храмов, так и синтоистских святилищ. Кроме того, следовало предотвратить возврат духа покойного в мир живых и устроить так, чтобы душа усопшего полностью ушла из этого мира. В противном случае злые духи могли через наиболее близкие к нему вещи нанести ему непоправимый вред. Способов разрыва с богами и жизнью было несколько. Можно было вывернуть наизнанку одежду покойного. Можно было разбить его чашку. А можно было после смерти разломать веер и забросить его на крышу дома или же перекинуть через ее конек.
Из аристократической культуры в культуру горожан веер перекочевывает в период Эдо. Он становится достаточно популярным товаром и отчасти теряет свое сакральное значение. Рисовались на веерах даже географические карты — такие веера брали с собой в дорогу путешественники.
Об основании Зеркального храма.
Этот рассказ входит в анонимный «Сборник синто» («Синтосю», середина XIV в., свиток VIII, № 45), в котором собрано 50 легенд и преданий, имеющих отношение к синтоизму: рассказы о богах; ритуалах, основание святилищ. Повествование относит время действия к правлению Анко (453–456), когда, разумеется, не существовало ни постоянной столицы, ни деления страны на уезды, ни лавочников. Показательно, что хотя прошло почти тысячелетие с тех пор, как зеркало перестали класть в погребение, связь зеркала с иным миром остается для культуры по-прежнему актуальной.
1.
Расскажу об основании Зеркального храма.
Во времена правления двадцать первого государя Анко в горной деревне Ямагата, что в уезде Асака, который был одним из пятидесяти четырех уездов провинции Муцу, жило крестьян более шестидесяти человек. И вот выбрали они среди себя старика посметливее и отправили его в столицу, чтобы налог доставить. И был этот человек очень умен. Доставив же управляющему именьем все, как полагается, собрался старик возвращаться домой.
Вот стоит он на Четвертой улице, думает, каких бы ему гостинцев домой привезти. И тут видит, что в одной лавке зеркало выставлено. Спрашивает тогда: «А это что еще за штука? И что там за старик виден? Лет пятьдесят пять, пожалуй, ему будет».
Лавочник же тогда подумал: вот деревенщина-то, даже зеркала никогда не видел, продам-ка я ему его с обманом. И говорит старику: «Это такая драгоценная вещь, в которой сама великая богиня Аматэрасу отражалась. И бог небесный Осихомими ей это зеркало преподнес. Очень вещь драгоценная. И во дворце государевом такое же висит — охраняет его. И во всех землях точно такое же зеркало перед божествами в святилищах для защиты провинций выставлены. Женушке вашей лучше всего будет такое ясное зеркало подарить, которое „зеркалом небесной пещеры“
[31] называют. Размером-то оно небольшое, но только благодаря ему разные диковинки увидеть можно. Пойдемте-ка вместе, сами сейчас и увидите. Только уговор такой — в зеркало смотри, а ни на что другое не отвлекайся».
«Вот это то, что надо!» — подумал старик, и они отправились вместе с лавочником гулять по городу.
Взял торговец зеркало с собой, стал по городу водить и показывать старику в зеркале такие мастерские, где и доспехи делают, и луки, и мечи, и упряжь конскую, и шелк ткут. И даже экипаж самого государя повстречать на пути случилось. И все это время держал торговец перед стариком зеркало и с видом важным дорогу прокладывал — самураев распихивал, аристократов разных, а уж о простолюдинах и говорить нечего. Показал старику и отправлявшихся на поклонение придворных дам в дорогих нарядах, и дома разные, и свиту государеву. А после и говорит: «Приедете к себе в деревню и вот на все эти чудеса полюбоваться сможете. Вот здорово-то! Ладно, хватит, а то я уже вам и так слишком много напоказывал».
И вот вернулись они в лавку. Смотрит пристально старик на зеркало и говорит: «Очень замечательные сокровища видел. Покупаю! Только сначала хочу спросить: а отойдет ли мне вместе с зеркалом все то, что ты мне показал? Ну, там золото с серебром, одежды, лошади, экипажи, повозки?»
«Само собой», — отвечал лавочник. А повременив несколько, осведомился: «Вот вы зеркальце купить надумали, а денег-то у вас сколько будет?»
«У меня золотого песку с собой 150 мер», — отвечает старик.
У лавочника аж дух перехватило. Цена этому зеркалу — 150 монет, ну от силы 200, а тут такие сокровища дают! Очень он обрадовался, да только решил еще разок старика ошельмовать. И говорит будто бы с обидой: «Я-то думал… Да если я это зеркало хоть за полцены отдам, все равно тебе денег не хватит».
Огорчился тогда старик: «Нет у меня таких денег». И собрался было уходить, да только лавочнику уж так не хотелось его без покупки отпускать. А потому окликнул он старика: «Может, у вашего друга какого-нибудь деньжонок хоть немного сыщется? Сложите со своими, тогда и продам».
«Это ты хорошо придумал, погоди только немного», — ответил старик и вернулся в дом, где он останавливался на ночлег. Там он вытряс у своего приятеля последнее, и стало у него теперь 260 мер золота.
Радости лавочника не было предела: «Хорошо, очень хорошо! Жаль, что даже на полцены денег не хватает, но я добрый, забирай зеркало. Только с уговором: по дороге домой в него не смотри и чужим людям не показывай. В мешочек шелковый тебе его кладу, повесь на шею, да так и иди».
2.
Очень старик своей покупкой утешался. Как и было ему велено, повесил на шею зеркало и заспешил из столицы в деревню. Быстро дошел, подходит к своему дому и громко так говорит: «К вам гости важные пожаловали, стелите циновки немедленно».
Обрадовалась жена мужу, циновки постелила, усадила. Тут достает хозяин зеркало, на циновку его ставит, смотрит — а в нем ни сокровищ не видать, ни людей знатных. «Что-то здесь не так!» — думает. Пригляделся получше — а там только старик какой-то — лет пятьдесят пять ему будет. И больше ничего. Посмотрела жена — видит старуху пятидесятилетнюю. Тут она — в слезы: «Что ж ты делаешь? Пока я здесь тебя ждала-дожидалась, ты себе подругу нашел?»
