Как-то мы отправились на пароме с острова Санторини на остров Крит. Я с наслаждением осматривал бесконечную синеву за бортом, пока не углядел на горизонте крохотную точку, ориентировочно движущуюся нам наперерез. Точка мало-помалу росла в размерах, и вскоре стало возможно разглядеть очертания гигантского судна, название которого было написано на борту дважды: сначала иероглифами, потом по-английски. Помню, там фигурировало слово «дракон».
Вид у корабля и в самом деле был пугающий из-за его невероятных размеров и яркого красно-бордового цвета. Устрашающий эффект не в последнюю очередь усиливало изображение желтого дракона, извивающегося вдоль борта.
Сближение продолжалось. По моим прикидкам, оба судна вскоре должны были сойтись в одной точке. Скоро это стало ясно не мне одному. Первыми засуетились туристы из Германии и Великобритании, обеспокоенные отсутствием маневра у какого-либо из кораблей, упрямо несущихся на всех парах навстречу друг другу. Греки же со свойственным им пофигизмом взирали на встревоженных иностранцев с выраженным чувством превосходства.
Когда стало понятно, что наш четырехпалубный паром смотрится крохотным карликом рядом с надвигающимся китайским колоссом, готовым вот-вот раздавить нас как щепку, от греческого пофигизма не осталось и следа. Первыми разохались местные дамы. А уж когда суровые греческие мужчины, проворно нацепив спасательные жилеты, с выражением ужаса на лице принялись истошно орать, тщетно пытаясь привлечь внимание, очевидно, глухого хозяина рубки: «Капетане, капетане!», стало ясно, что дело пахнет керосином.
Оба судна начали издавать длинные повторяющиеся гудки типа: «Дурак!» и «Сам дурак!», но замедлить сближение уже не могли.
Обернув целлофаном паспорта, кошельки, ключи от дома и поглубже рассовав все это по карманам, мы с Кузей встали с противоположной от неизбежного столкновения стороны и приготовились к удару.
Помню, что нас тогда очень успокаивало то обстоятельство, что стояла середина лета и температура воды достигала двадцати пяти градусов, а значит, в ожидании подмоги, можно будет продержаться на поверхности сколь угодно долго.
В итоге два корабля чудом разошлись. Расстояние между ними составило едва ли половину длины гигантского контейнеровоза. По морским меркам, думаю, это совсем чуть-чуть и уж точно много меньше положенного, не говоря уже о разумном.
Избежавшие напасти пассажиры еще долго стучали в дверь рубки, то ли для того, чтобы поблагодарить «капетаниоса» за спасение своих жизней, то ли чтобы линчевать его. Какова мораль? Говорю же: все хорошо в меру. Без фанатизма. Хотя как посмотреть. К примеру, вы знаете о том, что средняя продолжительность жизни греков наряду с испанцами, португальцами, итальянцами и французами, самая высокая в Европе? Есть мнение, что спасибо за это нужно сказать средиземноморской диете. Лично я с этой точкой зрения категорически не согласен. Больше чем уверен: корни южно-европейского долгожительства следует искать не в еде или климате, а в повальном пофигизме, так свойственном обитателям этого благословенного региона. Хотите жить долго и счастливо? Не берите ничего в голову, и точка.
Я, кстати, совсем забыл, что толком не описал Пятницу. У нашего смотрителя горделивая осанка и более чем благообразная внешность. Он вежлив и приветлив. Много лет прожив в Канаде, Пятница выучился прекрасному английскому. Благодаря хорошему слуху он говорит практически без акцента, за что его и привечают англичане и прочие иностранцы, за чьими домами он как бы присматривает.
Малость «присмотрев» за владениями своих клиентов, Пятница отправляется в городок, где по очереди заглядывает на огонек к друзьям. В иной день, если мне нужно зайти сразу в несколько мест, я сначала встречаю Костаса с рюмкой ципуро в руке, болтающим с хозяином химчистки, потом застаю его со стаканом узо за разговором с хозяином продуктовой лавки, затем все то же самое повторяется в булочной с той лишь разницей, что в стакане у Пятницы вместо узо плещется какой-то мутный первач. При этом пьяным его я никогда в жизни не видел.
«Какой милый дядя!» — скажете вы и отчасти будете правы. Пятница и в самом деле гений общения. Но есть в нем и кое-что, что портит всю картину. Начнем с того, что мне за всю мою долгую жизнь еще не приходилось встречать более нерадивого работника.
Вернувшись через несколько месяцев после покупки дома, мы убедились, что Пятница, исправно получая деньги все это время, даже не заходил к нам на участок.
Наученные этим опытом мы стали предупреждать смотрителя о грядущем приезде. Реакция на это оказалась своеобразной: накануне нашего прилета Пятница спиливал несколько огромных веток с пальм и стаскивал их на видное место, поближе к входной двери. Гениально, правда? Вроде как обозначил активность и при этом затратил на все про все три минуты — ветки на помойку все равно приходилось тащить мне.
Зато с тех пор мы четко усвоили, что если Пятница в соседском саду срезает ветку и оставляет ее так, чтобы она сразу бросилась в глаза, а еще лучше — перегородила проход к входной двери, значит, завтра жди хозяев.
Но самая отвратительная черта нашего смотрителя заключается в том, что, как вы уже, наверное, поняли из описания потопа и той роли, что мог сыграть в его предотвращении Пятница, но не сыграл, заключается в том, что ему абсолютно не свойственно радеть о чужом добре. А ведь это, на мой взгляд, и есть наиглавнейшая задача смотрителя.
Впрочем, виной тому может быть не столько леность Пятницы, сколько коварная семантика. В греческом, как, кстати, и в русском, слово «смотритель» образовано от глагола «смотреть», выражающего весьма пассивное действие.
Смотреть означает даже не сторожить, а всего лишь наблюдать, поэтому чего вы хотите? Совсем по-другому обстоит с английским словом caretaker, в корнях которого изначально заложена идея об активном радении. Но уж если моим соседям-англичанам за долгие годы общения так и не удалось повлиять на лингвистическое мировоззрение Пятницы, то я даже и пробовать не стану.
Любопытно, что, несмотря на все вышесказанное, смотритель исправно появляется в нашем кондоминиуме два раза в день, заливает подъездную дорогу машинным маслом, сочащимся изо всех дыр старенького микроавтобуса, чинно кормит бездомных кошек, придирчиво отбирает наиболее спелые фрукты и овощи в садах отсутствующих клиентов, после чего с чувством выполненного долга возвращается в городок. Однако, учитывая, что живем мы на отшибе, даже такое положение вещей удовлетворяет большинство дачников. Лучше худой глаз, чем вовсе никакого.
Хотя, если честно, я уже в день того потопа подумал, что применительно к Пятнице поговорка «с такими друзьями зачем нам враги?» может быть запросто переиначена в «с таким смотрителем зачем нам воры?». Последующие события показали, что я был недалек от истины.
21. Мать Тереза
Так случилось, что благодаря потопу мы сблизились с Мэри Мурати́ду. Она живет через два дома от нас. Хотя по паспорту имя нашей соседки и значится как Мария, все с детства зовут ее Мэри. Это довольно распространенная местная привычка: к примеру, другого нашего соседа по имени Яннис все поголовно на английский манер зовут Джоном, а его тезку сына — Джоном-младшим.
[5]
