И в соответствии с воззрениями Ги, именно в разговоре, читай «логосе», и сотворяется мир. И этот мир, сотворенный «здесь и сейчас», затем неизбежно умирает, пока «там и тогда» все не повторится генезисом нового разговора.
Конечно, это весьма грубое и примитивное изложение куда более глубоких мыслей моего соседа, и он бы, наверное, сильно удивился, прочитав эти неуклюжие строки. Но, каюсь, я никогда не был силен в философии, и даже Ги, кажется, досконально познавший смысл того, что его древние высоколобые предшественники туманно окрестили «логос сперматикос», то бишь «логос осеменяющий», так и не сумел до конца меня «осеменить», как ни пытался это сделать. Уж больно неподатливым и малопригодным для этих целей материалом я оказался. Временами Ги очень напоминает мне кастанедовского дона Хуана, с той лишь разницей, что мексиканцу с учеником повезло куда больше.
26. Греческие танцы и человек-невидимка
Наискосок от нас на противоположной стороне дороги живет афинянин Элевтёриос Скли́ас с женой Стеллой. Хозяин, которого все зовут уменьшительным именем Лефтёрис, трудится в налоговой инспекции, где, похоже, занимает солидный пост. Судя по тому, с каким пиететом местные, обычно свысока смотрящие на дачников, относятся к моему соседу, он, должно быть, большая шишка. При этом Лефтерис — душа всей честной компании и невероятно хлебосольный хозяин. Раз в год на Пасху он устраивает настоящий пир, куда приглашает своих друзей и соседей. Нам с Кузей посчастливилось обзавестись «абонементом», и если мы оказываемся в эти дни в Эпидавре, то все неизбежно заканчивается тотальным обжорством за огромным столом, стоящим на улице вблизи двух циклопических жаровен — хозяин дома все делает с размахом.
Кроме того, Лефтерис завзятый плясун. Он знает движения всех без исключения народных танцев, и весьма лихо их отплясывает. Когда обессилевшие взрослые уже не в состоянии составить ему компанию, Лефтерис может часами танцевать с детьми, попутно обучая их премудростям национальной хореографии.
По этому поводу вместо Элефтериоса, что означает «Несущий свободу» и традиционно дополняет и без того звучное имя Зевса в качестве почетного эпитета, я в шутку зову соседа Мельпоменом, что переводится как «Ведущий хороводы». К слову, это тоже божественный эпитет, только он относится к Дионису, культ которого неразрывно связан с экстатическими плясками. Лефтерис в ответ довольно посмеивается. Но больше всего моему соседу-танцору льстит, когда я в качестве клакёра во время его сольных проходов подзуживаю толпу, чтобы та, хлопая в ладоши, скандировала: «Ну-ри-ев! Ну-ри-ев!» В такие моменты он весь лучится от счастья.
Кстати, вы хорошо представляете себе народные танцы Греции? На непросвещенный взгляд, их движения характерны для человека, охваченного глубокими сомнениями. Начнем с того, что исполнитель с первых же тактов не рвется вперед грудью, как в украинском гопаке, а беспорядочно пятится назад.
Сделав пару шагов влево, танцующий, вроде как догадавшись, что сделал что-то не то, слегка приседает от ужаса. Пытаясь спасти положение, человек начинает инстинктивно пятиться вправо. Однако после очередной пары шагов бедняга понимает, что в очередной раз накосячил, и в полном отчаянии снова разворачивается в противоположную сторону.
Что до хореографии, то она состоит исключительно из притопов и прихлопов. Шучу. В греческих танцах даже прихлопов нет, одни сплошные притопы. И как Лефтерис мгновенно отличает платаньотико с острова Самос и пиргусико с Хиоса от какого-нибудь там малоазийского зейбёкико, непонятно.
Судя по всему, народные танцы в Греции пользуются всемерной поддержкой государства и включены в школьную программу. Оттого по праздникам в каждом мало-мальски приличном городке вроде нашего возводится сцена, где подростки, разодетые в специально сшитые по такому случаю национальные костюмы, водят традиционные хороводы. Ну, я еще понимаю девочек — есть возможность покрасоваться в новом платье. А вот что влечет в танцевальный кружок мальчика, для меня загадка, ведь греческая хореография не оставляет парню абсолютно никаких шансов пообжиматься с одноклассницами.
Впрочем, наплевав на все вышесказанное, всякий раз, оказавшись в доброй компании и завидев, как греки начинают танцевать, я, предварительно опрокинув для храбрости стакан, с радостью к ним присоединяюсь.
Сомневаться в себе — моя вторая натура, поэтому пятиться назад и топтаться на месте у меня выходит очень естественно. И оттого на танцполе я смотрюсь вполне адекватно. Да и публика всегда одобрительно реагирует на мой порыв, что есть силы поддерживая иностранного участника. И знаете, что я вам скажу? Греческие танцы — это полный кайф!
А еще Лефтерис очень отзывчивый и сердечный человек. По этому поводу Фёкла рассказала мне трогательную историю. Вышло так, что, проверяя, не забыла ли она чего, Фёкла выложила содержимое сумочки на крышу своего автомобиля. Среди прочего там были водительские права и какие-то еще важные бумаги. Убедившись, что все, что нужно, на месте, Фёкла села за руль и, позабыв о добре, оставленном на крыше, отправилась в городок.
Добравшись до Эпидавра, Фёкла не сразу поняла свою оплошность и спохватилась, когда уже стало темнеть. Поняв, что документы утеряны, Фёкла сильно разволновалась. В таком состоянии ее заметил Лефтерис и подошел с вопросом, не нужно ли чем-то помочь.
Фёкла в полной растерянности, размахивая руками и стеная, долго рассказывала Лефтерису о своих злоключениях. Лефтерис внимательно выслушал ее, приобнял и повел к себе в дом, где без лишних слов предложил выпить кофе и чего покрепче. Когда через полчаса Фёкла немного успокоилась, Лефтерис мягко попросил ее повторить все то, что она до этого говорила, но только по-гречески.
Оказывается, разволновавшись, Фёкла незаметно для себя перешла на французский, а вежливый Лефтерис не подал виду, что ни бельмеса не понимает. К счастью, впоследствии содержимое сумочки в полной сохранности нашли прямо на дороге неподалеку. Интересно, что Ги в состоянии крайнего волнения тоже незаметно для себя переходит на французский. Это у них с Фёклой семейная черта.
* * *
Как ни странно это звучит, но среди наших соседей есть человек-невидимка. Речь идет о голландце по имени Том. Несмотря на то что он живет в двух шагах — между Лефтерисом и Фёклой, — самого голландца мы никогда не видели. Я имею в виду полностью. Обычно удается заметить только неясный силуэт в окне, руку, прикрывающую жалюзи или, наоборот, растворяющую створки, но не более. Отчасти это объясняется тем, что Том пользуется другой дорогой и заезжает к себе с противоположной от нас стороны. А возможно, голландец просто не желает показываться нам на глаза. Зато Фёкле и ее гостям он позволяет разглядывать себя во всех деталях.
По словам соседки, всякий раз, когда летом из Бельгии к ней в гости приезжают дети и внуки, Том тут как тут. Едва лишь молодые люди выйдут на балкон насладиться пейзажем, Том в чем мать родила принимается дефилировать к своему роскошному бассейну и обратно.
Фёкла по этому поводу жутко расстраивается, но думаю, зря. Помню, когда я был в возрасте Фёклиных внуков, то изучение анатомии человеческого тела не по учебнику, а вживую доставляло мне немалое удовольствие. Тому, правда, уже под семьдесят, и его обрюзгшее тело на греческую статую никак не тянет, но в конце концов Леонардо да Винчи тоже, бывалочи, приглашал сморщенных стариков-натурщиков, умудряясь и в них увидеть красоту.
