«Как можно? — всплеснула руками любимая в ответ на мое конструктивное предложение свозить Васю к ветеринару и тем самым умерить его пыл. — А представь, если бы так поступили с тобой!»
Тут-то я и смекнул, что Вася куда более серьезный конкурент, чем думалось. В условиях полного невмешательства Кузи, а местами при ее полном попустительстве, болезненно ревнивый Вася перешел в нападение и начал регулярно писать мне в ботинки. Пришлось проявить выдержку.
Поняв, что издевательство над моими ботинками не помогает, Вася в порыве отчаяния обписал жутко старинное зеркало в стиле жакоб, доставшееся жене в наследство от прабабушки. И хотя зеркало до того успешно пережило три войны и две революции, Вася таки умудрился нанести раритету существенный ущерб. Его моча не только повредила стопятидесятилетний лак на подзеркальнике, но и местами разъела амальгаму с обратной стороны зеркала!
Как бы там ни было, а в итоге с Кузей с некоторых пор живу я, а не Вася. Это я к тому, что Томми-Джерри по идее должен меня побаиваться, но этого почему-то не происходит.
* * *
Что-то я давно не вспоминал о тавернах. Сейчас исправлюсь. Я уже говорил о том, что, выбирая между брюхом и духом, грек неизбежно склоняется к первому? В то время, как мы, собирая компанию друзей, привычно предлагаем «пойдем выпьем», греки в аналогичной ситуации говорят «пёмэ на фёмэ», что значит «пойдем поедим». Чувствуете разницу?
Говоря о еде, замечу, что мы с женой искренне считаем себя завзятыми ихтиофилами. Прошу не путать с ихтиофагами — если верить Страбону, в Древней Греции так называли приморские племена, питавшиеся главным образом рыбой. Другими словами, ихтиофаги — это те, кто бездумно пожирают рыбу, в то время как ихтиофилы ставят целью не столько набить желудок, сколько получить удовольствие от процесса. Я к тому, что отведать свежей рыбы можно где угодно, а вот чтобы насладиться ею, нужно знать места.
Афинские дачники утверждают, что пальму первенства в этом смысле на нашем побережье оспаривают две таверны. Первая из них называется «Клвос», то есть «мыс». Она расположена совсем рядом с Коринфским перешейком и стоит на въезде в городок Jlyrpá Орэас Элёнис, где, кстати, нынче проживают те самые Лена с Женей, что некогда подвигли нас купить дом в Греции. Место выбрано ими не случайно. В переводе с греческого полное наименование городка звучит как «Источники Елены Прекрасной», однако местные в обиходе обычно пользуются сокращенной версией названия — «Елена Прекрасная», что, несомненно, приятно слуху красавицы Лены, в свое время вскружившей немало голов.
В «Кавосе» всегда прекрасный выбор рыбы, но лично мне более всего импонирует блюдо, отсутствующее в меню других заведений, — паста с ракушками, которые, если я правильно помню, в Испании благодаря их вытянутой форме называют navaja, то есть «нож». Интересно, что те же самые ракушки итальянцы романтично именуют «длинно-полым плащом», или cappalunga. Но еще любопытнее то, что Карл Линней, явно обладавший нездоровым воображением, неожиданно, хотя и нежно классифицировал этот моллюск как vagina. Впрочем, ученым виднее.
Напоследок замечу, что в Греции этот во всех смыслах тонкий деликатес приземленно зовут «трубками», а в России, где одна из разновидностей моллюска обитает в Черном море, на ракушку навесили какой-то уж совсем рабоче-крестьянский ярлык, обозвав «черенками».
Вторая рыбная таверна, обычно нахваливаемая афинянами, расположена непосредственно в Эпидавре и называется «Мурья», что означает «шелковица». Заведение и в самом деле устроилось под кронами шелковичных деревьев, стоящих на берегу неподалеку от Малого амфитеатра. Мы не раз тут бывали и смогли по достоинству оценить рыбную кухню. Но, признаюсь, я недолюбливаю это место, и вот почему. Всякий раз, когда мы туда заходим и садимся за столик, хозяин спрашивает:
— Впервые в Греции, да? Ну и как вам у нас в Эпидавре?
Опять двадцать пять! Давясь от смеха, мы с Кузей снова и снова напоминаем толстяку, что мы тут далеко не впервые и зовут нас так-то и так-то. Однако в следующий раз этот диалог слово в слово повторяется вновь, в точности как в «Дне сурка».
По моему глубокому убеждению, человек, страдающий тотальной амнезией и полным отсутствием памяти на лица, в принципе способен принести родной таверне немало пользы. Он с успехом может разжигать угли для гриля, сидеть на кассе, протирать столы, выносить помои и выполнять другую важную работу. Вот только к посетителям подпускать его нельзя. Почему? Потому что для таверны клиентская база это все: основа сегодняшнего процветания, гарантия завтрашнего дня и залог будущего долголетия. А как, скажите на милость, создать эту самую базу, если ты не в силах опознать того, кто по идее мог бы стать завсегдатаем? По этой причине мы категорически расходимся с афинянами в части ресторанных рейтингов, с легким сердцем отдавая рыбное первенство «Посейдону», столь удачно сочетающему хорошую еду и дружественную атмосферу, напрочь отсутствующую в «Мурье».
Кстати, вы знаете о том, что аромат свежей рыбы и морепродуктов, так волнующий наши ноздри и желудки, с точки зрения сухаря-химика представляет собой всего лишь летучие соединения бензола и его производных? Фи, как прозаично!
* * *
Несмотря на все мои усилия, никакого противодействия пчелам оказать не удалось. В какой-то момент я перестал отслеживать ущерб, нанесенный мрамору и стенам, поскольку никакого практического проку в этом не было — дом давно поменял свой восхитительный апельсиновый цвет на камуфляжную расцветку.
Переговоры с хозяином пасеки, как я и предполагал, ни к чему не привели.
— Мои пчелы здоровы. Оставь их в покое! — бросил мне Илиас, не отрываясь от телевизора, транслировавшего любительские состязания по метанию дротиков в каком-то замызганном пабе.
Скажу честно, от жестокой расправы обитателей пасеки в этот момент спасла лишь моя глубокая любовь к меду. Дело в том, что я не употребляю в пищу сахар, и мед не только важнейшая часть моего рациона, но и самое любимое лакомство.
* * *
Есть! Тайна, окружавшая Баломеноса и мучившая меня в течение нескольких месяцев, раскрыта! Вот как это произошло.
В очередной четверг рано утром Баломенос, как обычно ни на миг не отрываясь от телефонной трубки, приветственно кивнул мне и жестом полководца направил своих людей в разные концы сада. На этот раз я старался ни на шаг не отходить от объекта слежки, чтобы не упустить ни одного слова.
Следуя как тень за ничего не подозревающим Баломеносом, я в какой-то момент оказался так близко, что смог расслышать звуки, исходившие из динамика, несмотря на то, что садовник в целях конспирации самым тщательным образом прижимал телефон к уху.
Какое разочарование! Прислушавшись, я понял, что Баломенос не вел никаких деловых переговоров и уж тем более не торговал государственными секретами.
На самом деле в тот день, а скорее всего, и во все остальные, он безостановочно слушал какой-то интернет-портал, транслировавший футбольные матчи. А редкие ответные реплики предназначались тем, чьи назойливые звонки нарушали гармонию мира, вынуждая Баломеноса на несколько досадных секунд отвлечься от игры. Что правда то правда: футбол в Греции культовый вид спорта, почти как в Бразилии.
