Заделав дырки в цементе и тем самым заживо замуровав тысячи непрошеных гостей, мы в полном отчаянии поделились новостью об очередной напасти с нашим соседом Лефтерисом.
Выслушав леденящий душу рассказ о трех пережитых потопах, нашествии красных пауков, муравьях-сквоттерах, пчелах, страдающих недержанием стула, и прочих бедах, сосед, подумав, рассудил:
— Ваш дом определенно кто-то сглазил.
— И что же нам теперь делать? — растерянно спросил я.
— У вас два варианта. Первый — упросить местного батюшку освятить дом и второй — приобрести что-нибудь действенное от сглаза.
Надо сказать, что для глубоко верующего народа, греки на редкость суеверны. Сложно встретить ребенка, на которого заботливая мамаша не навесила бы оберег от сглаза или даже несколько.
Поблагодарив Лефтериса, мы решили, не откладывая в долгий ящик, сразу начать с варианта номер один. Раздобыв телефон священника, я изложил ему суть вопроса.
— А вы крещеные? — первым делом спросил отец Йоргос.
— Ну как вам сказать, — промямлил я, размышляя, надо ли с ходу признаваться, что мы оба, как и наши родители, в силу исторических причин всю жизнь прожили убежденными атеистами.
— Если не крещеные, ничем помочь не могу, — строго сказал священник.
Я пустился в уговоры:
— Но речь ведь не о нас, а о доме. Его-то мы как раз с радостью готовы окрестить.
— Услуга оказывается не дому, а человеку, — отрезал отец Йоргос, давая понять, что дальнейший торг неуместен.
Вечером того же дня на семейном совете, проходившем в таверне «Мурайо», мы решили, что пришло время отработать второй вариант, предложенный Лефтерисом, а именно обзавестись оберегом. Ясное дело, уж коли мы не верим в Бога, то и всякие там суеверия тем более ни в грош не ставим. Но делать-то что-то все равно надо, иначе этот дом сведет нас с ума.
Ладно, оберег так оберег. Но как сделать так, чтобы он в соответствии с рекомендацией Лефтериса оказался «действенным»? Не иначе как придется обратиться к соседу за повторной консультацией. Поскольку Лефтерис приезжает на дачу только по выходным, ждать пришлось целую неделю.
— Какой именно оберег ты рекомендуешь? — хором спросили мы у соседа, когда он следующим субботним утром отправился за свежей выпечкой в местную пекарню.
— По моему опыту, лучше всего работает «глаз». Вот посмотрите. — И Лефтерис показал на стену своего дома, где красовался стеклянный оберег, который у нас в народе называют «турецким глазом». — Когда-то я мучился, как и вы: то штормовым ветром козырек снесет, то воры через окно залезут. А после того, как повесил эту штуку, все стало тишь да гладь. — Лефтерис снова показал на оберег. — Глаз-то работает!
Воодушевленные соседским примером, мы тотчас отправились в Нафплион, где, пройдясь по лавкам, купили самый дорогой и изящный «глаз», какой только смогли найти. Торжественно повесив оберег на стену рядом с дверью прямо накануне отъезда, мы почувствовали необъяснимое облегчение, как будто сделали что-то очень важное.
С тех пор, забегая на огонек, Лефтерис периодически спрашивает, кивнув в сторону нашего оберега:
— Литурги́ то ма́ти?
[11]
Не поверите, но глаз и в самом деле отводит от нашего дома любую напасть. Кроме пчелиного поноса, конечно.
53. Раб и работа
По поселку пошел слух, что у «Виллы Ашкенази» сменился хозяин и что новый владелец родом из России.
— Негодяй Филимонов? — дежурно пошутил я.
Немного погодя, прогуливаясь по излюбленному маршруту вдоль бухты, мы заметили, что на балконе некогда принадлежавшей Владимиру Ашкенази виллы показалась женщина лет пятидесяти, энергично орудовавшая шваброй.
— Домработница, наверное, — предположил я.
— Хозяйка собственной персоной, — внимательно изучив женщину и по каким-то только ей одной известным признакам вычислив владелицу недвижимости, возразила Кузя. Затем она неожиданно предложила: — А пойдем познакомимся.
— Вот так, с бухты-барахты?
— Ага.
Мы беспрепятственно прошли через открытые настежь ворота и подошли к дому. Навстречу вышел хозяин. Мы представились. В ответ хозяин, сказав, что его зовут Сергеем, радушным жестом пригласил нас присоединиться к столу.
Сергей и Маргарита оказались выпускниками МГУ и легкими в общении людьми. В какой-то момент в разговоре прозвучало, что фамилия хозяев Филимоновы.
Мы с женой переглянулись.
— А у вас часом нет другого дома в Греции?
— Имеется.
— А где?
— Да тут рядышком, под Нафплионом.
— Негодяи Филимоновы! — в полном изумлении одновременно выдохнули мы с Кузей.
Поскольку на лицах хозяев появились признаки явного замешательства, нам ничего не оставалось делать, как пуститься в пространные объяснения. Оказалось, что мир не то чтобы тесен, а прямо-таки ничтожно мал.
* * *
Хотя и с большой опаской, я все же пригласил Паноса с подручными для завершения процедуры установки кондиционеров. К счастью, на этот раз обошлось без эксцессов. Ну, почти.
Когда все кондиционеры были установлены, что случилось ближе к обеду, Панос, который, помня о предыдущем фиаско, волновался не меньше моего, поняв, что все прошло удачно, попросил разрешения отлучиться на часок.
Судя по состоянию бригадира в момент возвращения и источаемому аромату, весь прошедший час Панос бурно отмечал удачный исход дела, причем каким-то жутким самогоном. Впрочем, я и сам на радостях позволил себе расслабиться и значения этому обстоятельству не придал, а зря.
Паноса так развезло от жары и выпитого, что он споткнулся на лестнице и уронил на мраморные плиты все до единого новенькие с иголочки пульты от кондиционеров, после чего часть из них навсегда перестала выглядеть новыми. Я злобно прикрикнул на него, но было уже поздно.
Вообще слухи об умеренности греков относительно спиртного оказались сильно преувеличенными. Начнем с того, что Саллюстий еще двадцать веков назад, размышляя об упадке Греции, подметил, что греков погубили amare и potare, то есть любовь и пьянство, хотя, на мой взгляд, трудно придумать кончину прекраснее, чем эта. Ну а если античный историк вам не указ, приведу аргумент посвежее: греки недавно вышли на первое место в мире по душевому потреблению виски. Заметьте, не Шотландия с Ирландией, а Греция! А ведь виски далеко не единственный крепкий напиток в стране. Не станем забывать про вино, узо, раки, ципуро и прочие вкусности. Можно только догадываться, насколько же велика совокупная годовая нагрузка на среднестатистическую греческую печень.
