Служба для Косько началась как обычно – хлопотно, суматошно и непонятно. Перфекционист и педант, он уговаривал сам себя: «Потерпи, оглядись, дальше будет легче», но легче не становилось. Наоборот, видя, что новый зам все делает очень ответственно, нагружать его поручениями стали, помимо непосредственного руководителя, и начальники отделов – по сути уже его подчиненные. Быстро это поняв и изучив обязанности каждой должности, со второй недели службы Петька четко ограничил круг своих дел, и на все попытки подкинуть ему новые задания стал задавать очень прямые и предельно короткие вопросы:
– А кому поручено это дело? Кто ответственный? Где резолюция?
На все попытки взывания к партийной взаимовыручке, товарищескому плечу и титулу новобранца он нудным голосом начинал цитировать параграфы про «наблюдать за процессом и контролировать сроки», а трем особо хитрым и непонятливым сотрудникам жестко и достаточно громко, чтобы слышал дежурный, ответил:
– Товарищи, вы не справляетесь? Так и скажите, и я в течение дня найду, кем вас заменить, а вам подберем другую, менее ответственную и совсем простую работу! Например в карауле или конвоировании.
И как бабка пошептала – все от нового зама сразу отстали. А еще через неделю, в субботу, начальник горотдела посмеиваясь сказал:
– Ну ты, Петр Иванович, и крут однако… Мне тут на тебя только ленивый не пожаловался…
– А на что жаловались? – вскинулся Петька. – На то, что служебные обязанности напомнил и за неопрятный внешний вид отчитал?
– И на это тоже, но в основном все говорили, что ты слишком жестко разговариваешь и никогда не просишь, а приказываешь…
Косько встал, расправил гимнастерку и процедил:
– Я действую исключительно по уставу и в рамках своих обязанностей. Если в уставе есть пункт, что командир должен не отдавать приказ подчиненным, а просить их, я буду неукоснительно его выполнять.
– Да не кипятись ты, чего вскочил?! – махнул рукой начальник горотдела. – Я же очень рад, действительно рад, что нашелся тот, кто моим разгильдяям перьев-то понадергал! Распустил я их, каюсь, текучка заела! Но теперь нас двое, теперь мы им спуску не дадим! Ну и поздравляю – самую бытовую проверку на прочность прошел на отлично.
Потом они еще долго говорили о делах – и служебных и семейных, – в конце начальник напомнил Петьке об обещании провести занятия с женами комсостава по стрелковой подготовке и положил на стол подписанный Главным управление НКВД рапорт о создании курсов.
– Только не затягивай, – попросил он, – проведи ускоренными темпами, возможно, все наши умеют обращаться с оружием, так что нужна только бумажки о сдаче зачета по матчасти и проведении зачетных стрельб. Занятия будешь вести в нашем клубе, плакаты и наглядную агитацию уже развесили, винтовки есть, стрельбище есть, патронов – завались. Дело за тобой. Завтра – первое занятие.
– Как завтра? – опешил Косько. – А когда ж я сам подготовлюсь?
– Зачем? Ты не сможешь рассказать, как устроена трехлинейка? Так многие со школы ее знают, стреляют хорошо. Давай ускоренными темпами – пару занятий по теории, сразу же зачет, кто не сдаст – список ко мне на стол, и в тот же день стрельбы. Значки «Ворошиловский стрелок» я обеспечу, скажешь только, сколько первой степени и сколько второй степени. Протоколы стрельб напишешь в трех экземплярах, я в Чернигов, в управление, один перешлю, что б никто не задавал вопросов, почему я раздал оружие неподготовленным людям. Все, до завтра! В 9-00 в клубе встретимся.
Значок «Ворошиловский стрелок»… Женька дома постоянно изводила Петьку:
– Я хочу значок! Я отлично стреляю!
Положение о создании звания «Ворошиловский стрелок» было утверждено еще в октябре 1932 года Президиумом Центрального Совета Осоавиахима СССР, сам знак появился в декабре. Через пару лет, чтобы повысить стрелковое мастерство, будут введены две степени – «Ворошиловский стрелок» и «Ворошиловский стрелок-2», но для получения второй степени требования были жесткими – начиная от дальности и скорости и заканчивая стрельбой только из боевой винтовки. Выдать Женьке боевое пока случая не предоставлялось.
Когда Петька уже шел к двери, Николай Горлинский добавил:
– Да, я назавтра корреспондентов районной газеты и нашей многотиражки вызвал, с фотографом, так что предупреди жену – их будут фотографировать.
– А это-то зачем? – удивился Петька.
– А для всего сразу: и для народа – пусть все знают о том, как и чем живут те, кто охраняет их покой, и для наших девочек – им же приятно, что о них пишут, и для начальства, а то у нас принято только жучить за недочеты и плохие результаты, а за что-то хорошее и достойное похвалить забывают! Ну вот мы напомним. Так что все в масть, – он улыбнулся и совсем по-мальчишески подмигнул Петьке.
Занятия прошли на удивление быстро. Но если зачеты по матчасти все сдали на отлично, то стрельбы прошли средне. Все слушательницы знали, как правильно держать оружие и целиться, но единственной, кто показал класс в стрельбе и сдал нормативы на «Стрелка второй степени», была Женька. Петька довольно смеялся:
– Такое чувство, что фотограф заранее знал, кто тут самый меткий. Он же вообще только тебя снимал.
– Ай, – отмахнулась Женька – ну ты остальных видел? Предупредили же, что газета будет! А они? Ладно губы не накрасили, так разве что в халатах домашних не пришли! Они что, не знали, что стрелять надо лежа? Нарочно опозориться для истории решили!
Петька посмотрел на Женю, – в пижонском галифе, идеально подогнанном под бедра, и в такой же облегающей гимнастерке. Красная косынка на черных кудрях, алые губы… Где ж она в этой глуши помаду раздобыла?
К концу недели начальник горотдела утряс все формальности в Осоавиахиме с получением значков и в том же клубе в воскресенье, в торжественной обстановке, вручил их слушателям. Снова были корреспонденты и фотограф, и вышла еще одна статья на первой полосе – с фотографией, где лучшей в стрельбе выпускнице Евгении Косько начальник жмет руку.
– Да, не зря ваш муж так вас хвалит и оберегает. Я его понимаю, – улыбнулся Николай, вручая значок и грамоту Женьке.
Та расплылась в улыбке от комплимента и посмотрела своим отработанным убийственным взглядом «снизу-вверх» на начальство:
– Как я рада знакомству!
– Взаимно!
А через неделю, уже без всякой помпы и прессы, всем женам начсостава было вручено оружие. В основном это были старые, зато очень надежные револьверы системы наган.
Женька и тут отличилась – она прилегла грудью на окошко выдачи и недовольно сунула туда только что полученный ствол:
– А можно мне не этот, а десятого года выпуска?
Дамы в очереди оживились. Дежурный буркнул:
– Этот вам чем не подходит? Он посвежее и рабочий.
– Так есть десятого?
– И чем он лучше?
