– Случилась у местной татарвы закупать большую партию скифского рыжья, меняли мы его на контрабандный жемчуг и изумруды – не хотели татары бумажные деньги брать. Я предложил золотыми червонцами расчет – на смех подняли, дескать, у нас того золота поболе будет… да и кто золото на золото менять будет-то??? Вот если камешки разные – в них есть нужда. Я к папаше в Одессу, а у него аккурат жемчуга приличная партия зависла, вот и сложилась картинка как надо.
И все бы ничего, да в момент обмена на хазу, где мы с продавцами встретились, ввалились какие-то джигиты с кинжалами, винтовками, в папахах, да еще морды у них башлыками обмотаны по самые глаза, и ну своими самопалами тыкать всем в рыло. Татарва местная сразу на пол, верещат что-то на своем, на нас пальцами показывают, ну почти плакать начинают… и смех и грех… нас же в два раза больше в комнате, да еще пятеро наших вокруг хаты по кустам. Я не знал тогда, что двоих моих на улице эти уже зарезали по пути в дом…
Так вот – мои ребятки труса не стали праздновать и в лучших традициях Одессы-мамы прямо через карманы своих клифтов шмалять начали. Ну и положили за полминуты всех пятерых, я даже шпалер свой достать не успел, потому что саквояж с камешками на стол ставил в момент налета.
Анька брезгливо поморщилась:
– Значит, пока дома революция, голод, ты золото на жемчуг менял?! Да уж… Вот никогда бы не подумала что ты такой… отчаянный. Я думала, ты просто что-то с продуктами мутишь.
– На них много не намутишь, – огрызнулся Боря, – да и папа серьезный человек был. Масштабы даже не представляешь.
– Так что там в твоем детективе дальше-то было?
– Короче – татары очень испугались. Вот этот дед, что по дому бегает и грозно на всех орет, стал срывать с трупов башлыки и пинать их гневно, плевать на каждого, но на четвертом джигите он вдруг снова запричитал, сел на пол и начал что-то вопить на своем тарабарском, каким-то противным бабским голосом.
Как потом оказалось, мой Мишка-моряк пристрелил главного наследника враждебного клана и теперь, по закону кровной мести, бойцы этого клана будут резать или самого деда, или его старшего сына.
А все из-за того, что этот дед-татарин нарушил все их внутренние договоры и решил напрямую продать золото гяурам-неверным, то есть нам. Вот и постановили старейшины примерно наказать деда и нас завалить, отобрав рыжье и камушки. Но не сложилось у них так, как планировали. Да плевать мне на их разборки, на деда этого наплевать… Забрали мы свое рыжье, отдали их цацки и свалили быстренько…
А через пару месяцев разыскал меня один из родственников этого жадного татарина и сказал, что соседи хотят выдать его отца соседнему клану на расправу за того убитого татарчонка, что Мишка завалил. Спрашиваю: – Что ты хочешь от меня? – Отвечает:
– Помоги отца выручить, иди со мной, скажи им, кто на самом деле застрелил того пацана-наследника.
– Да никуда я не пойду, – говорю, – сам можешь передать, что Мишка-моряк его пристрелил, на нем этот жмурик, а вот наказать Мишку у них не получится, потому как его самого через неделю после перестрелки той случайно завалили местные чекисты, когда брали какого-то белогвардейца на «малине» в Ялте. Я еще спросил тогда: что ж вы откупиться не попробовали? Оказалось, пробовали трижды, огромные деньги давали – ничего не вышло. Кровный обычай. Только кровь за кровь.
– Как-то ты сильно издалека, Боря, начал, – Аня явно тяготилась этими бандитскими разборками. – Ты уверен, что мне нужны эти подробности? Я спросила напрямую: как ты выжил? Ты же не в бегах, а официально мертвый?
– А ты не перебивай! Без этого не поймешь. Короче, поставил я ему условие: я тяну мазу за старика перед кровожадным соседом, а они меня выводят напрямую на черных копателей и уступают ровно половину своего копательского дела. Без всяких условий. Два дня я ждал ответа, утром третьего дня приехал старший сын, ты его видела уже, это Юсуф, что тебя сюда привез. Сказал, что ночью люди соседнего клана схватили отца, что получено согласие на передачу половины, но к старейшинам надо ехать немедленно, иначе отца казнят. Впрягся я за старого, отмазал как мог, пришлось татарве в виде отступного оружия подбросить, да и грузовик патронов батя прислал, чтоб мне башку не отрезали как-нибудь по случаю местные кровники. Должок-то за Мишку они на меня пытались повесить – дескать, ты главный, с тебя и спрос… Вот так, неожиданно и по воле случая я и стал золотодобытчиком. Ну, собственно, и все, – закончил свой рассказ Борис.
– Да ты издеваешься! – не сдержалась Анька. – Зачем мне твои воровские исповеди? Как ты жив остался?! Чекисты зачищали всех, кто был хоть как-то связан с твоим отцом. Мы тебя всем двором оплакивали!
– Что, правда? – оживился Борька. – А Женька сильно плакала? Ну ладно, интересно же… – Он откинулся на стуле и продолжил:
– Так меня как бы и расстреляли. Официально, в день ареста. За сопротивление при конвоировании к следователю на допрос.
– Ну – и? Вайнштейн, я тебя сейчас сама добью!
– Да все просто. Арестовали меня тут же, в Джанкое. Да я и не скрывался тогда. Чего мне бояться-то было? Сидел в ресторации, на центральной площади, аккурат напротив отдела милиции. Пришел дежурный, сказал, что начальник увидел меня на веранде ресторана и просит заглянуть к нему ненадолго. Необычно, конечно, это было, мне б насторожиться, уже потом я вспомнил, что мильтон все глаза отводил в сторону, и шпалер у него был в кармане, а не в кобуре, как обычно. Ну да что уж теперь-то махать кулаками после драки… Как только сделал первый шаг внутрь мильтоновского дома, сразу оглушили, куда-то потащили вниз. Больше ничего не помню… Очнулся от тряски и воя двигателя автозака. Кто-то вылил мне на голову кружку воды. Смотрю, через решетку на меня зырит знакомая рожа, только в мильтоновском прикиде, голова ж чугунная после удара, с трудом вспомнил имя, и глазам не верю, говорю: – Юсуф??? Что за дела?.. ты что творишь??? – Он в ответ: – Сейчас будет тягун…
– Что? Кто будет? – не поняла Аня.
– Молчи! Тягун – длинный подъем, по нему машина еле-еле движется. – Юсуф дальше: – Я открою дверь на повороте, прыгаешь как можно дальше и катишься по склону вниз. Услышишь выстрелы – не бойся. До темноты сиди в ущелье, там родник есть, мелкий, но одному напиться хватит. Двигайся ночью. Постарайся добраться до аула моего отца, он поможет. Мы добро помним.
Тут я не выдержал, кричу:
– Да на хрена мне все эти ковбойские приключения? Да отец мой вас всех тут по стенке размажет!!!
Он и отвечает:
– Отца твоего и брата взяли сегодня утром. Депеша с Одессы пришла. На тебя и еще с десяток твоих ордера выписаны и есть приказ арестовать, а на словах сказали, что если живыми не сдадитесь или окажете сопротивление и погибнете случайно, то никого наказывать не будут, даже премию обещали. За тебя особенно. В общем, некогда говорить – скоро тягун. Переодевайся.
И кивнул головой мне за спину. Оборачиваюсь – лежат четверо вповалку, связаны, окровавленные мешки на головах.
