Казалось бы: торгуете индульгенциями или драным сукном для перепродажи, так и демоны с вами. Но видимо, слишком зажрались бывшие любимцы короля. Возомнили себя неприкасаемыми. И решили надавить на Барба, потребовать новых преференций и должностей. Тем более что Мориус Ар умер, а с ним и его компаньоны утратили часть влияния на трон. Вот и зашевелились, забегали. А главное, неожиданно сбились в стаю и начали скалиться на руку, их кормящую. И это уже плохо. Потому что намекает на наличие кукловода, дергающего за ниточки. И раз Старший Инквизитор сам в этой игре не участвует, то нужно обязательно внимательно присмотреться к действующим лицам за кулисами. Потому что пока больше всего золота из полноводной реки проходит под его управлением. И терять с таким трудом выстроенную схему было бы очень обидно. Зря, что ли, подминал под себя монастырские лаборатории, мастерские и литейные производства? Нет, обойдутся тайные недоброжелатели. Лучше отдать своим ищейкам нужные приказы, и пусть роют, пусть тянут за кончики клубок. Именем короля – и точка. А потом будет видно, что в самом деле можно отдать Барбу, а что использовать в вечной войне за место у трона…
* * *
В холодной и топкой грязи стояли ряды пленных. Жижа доходила им до горла, скрывая спутанные и израненные тела. Казалось, будто какой-то шутник посадил целый огород голов и теперь ждал урожай.
Вдоль «грядок» медленно семенил Нарена, периодически постукивая суковатой палкой по знакомым затылкам:
– Старый Ящер, давно тебя не видел, давно… Вот это кто у нас? Глаза уже не те. А, Потрошитель Караванов, по запаху узнал. От тебя всегда тухлятиной несет… Раз, два… Там еще пятеро… Похоже, всех соседей собрали. Кто бы мог подумать, что у меня под боком сплошь идиоты…
Сегодня утром староста Хворостей вершил суд и расправу. Обычно такими делами занимались вожди рангом поменьше, но очень уж повод был необычный. Из набега вернулись две сотни «сыроедов» на драккарах и молодые болотники, кто только-только нанес ритуальные узоры на кожу. Ящеров не брали, обошлись летающими лодками. И тем обеспечили стремительность и неожиданность атаки. Все, кто плевался в сторону разбогатевшего клана, получили неожиданный удар по загривку. Мало кто из жителей островов опускался сюда, в вечную серость и хмарь болот. И никто из жителей сырых равнин не использовал летающие корабли для войн. Не было еще такой практики. До момента, пока старый и хитрый Нарена не попросил у Ледяной Ведьмы помощи в наведении порядка на местных кочках. Оплатив просьбу заготовленным мясом, съедобными клубнями и работниками для тайных мастерских. Алрекера союзника отказом не обидела, и теперь староста разглядывал пленников, засунутых в болото для будущей беседы. Кто с головой хоть чуть-чуть дружит, имеет шанс лишь кровью с пиявками поделиться. А кто до сих пор не понял, чья лягушка громче квакает и чьи ящеры зубастее, тот по голове получит уже не суковатой палкой, а чем потяжелее. И нырнет в грязь окончательно, пуская предсмертные пузыри.
Тяжелая и бедная жизнь на болотах выработала давным-давно свод правил, которых придерживались и оседлые племена, и кочевые орды. Женщин и молодняк в схватках не трогали. Если ты воин с отметинами клана, значит и воевать тебе до самой смерти. Но если вождь погибал в междоусобных столкновениях, то зачастую остатки бойцов вливались в ряды победителей и продолжали службу уже на благо объединенного племени. Редко когда резались до последней крови. Обычно выбивали верхушку, кто руководил жизнью соплеменников. А иногда вождя поднимали на пики и свои, недовольные или безмерной жадностью, или неудачами в походах на соседей. Именно поэтому многие из мелких деревень рядом с Хворостями просто присягнули на верность новым старейшинам, получив доступ к теплой одежде, забитым до отказа кладовым и гарантиям сытой спокойной жизни в будущем. Самым же твердолобым объяснили доходчиво чуть позже.
По два драккара на каждую крупную деревню. «Громыхатели», уничтожившие любую попытку сопротивления в зародыше. И смешанный десант, вооруженный стальными мечами, против дубин и копий. Захватчики не потеряли ни одного человека, сумев при этом уничтожить больше сотни противников и захватив часть выживших в потасовках вождей. Женщины и дети остались под присмотром новых старейшин, а с пленниками теперь хотел побеседовать сам Нарена. Если вспомнить, что в свое время кое-кто из соседей ломал ему пальцы и резал ремни из спины, беседа должна была быть очень насыщенной.
– Вы ведь смеялись надо мной, когда я первым предложил договариваться с легкоступами. Кричали, что отщепенцам на островах ветра давно мозги продули и нечего там нам делать. Что мы, люди воды и болот, прекрасно обойдемся без подачек сверху. Вот только я не о подачках говорил. А о союзе, который поможет в голодные зимы не давиться хлебом из молотой травы. И в обильные летние месяцы не гноить урожай, а обменивать на железное оружие, инструменты и лекарства. На все то, что превращает клан из дикарей в богатых и сильных болотников, верных своим богам и данному слову… Я это понял. А вы – нет. Поэтому я сейчас стою здесь и бью палкой по глупым головам, в которые еще можно вколотить толику чужой мудрости. Те, кто совсем твердолобый, сегодня уже отправился на корм ракам. С вами же хочу посоветоваться. Обсудить сделку. Которая может быть интересна не только Хворостям, но и вот этим раскрашенным кочкам…
Пристроившись на ближайшем вбитом в далекое дно бревне, к верхушке которого были привязаны мостки, старик перестал балагурить и превратился в того, кем был на самом деле: жесткого и требовательного старейшину племени, чье слово посылало на смерть и могло даровать жизнь захваченным в плен.
– Итак. Ваши бывшие жены и дети теперь мои. Они укрепят род и останутся у наших очагов, раз не смогли удержать. Но я не хочу убивать тех, кто еще способен думать. Кто готов слушать и понимать сказанное… Дальше за вашими бывшими землями дороги диких. Орды кочевников, не способных оставаться на месте больше, чем на день. Вся та нищая шваль, которая умеет лишь тащить, где что плохо лежит. Те, кто грабил ваши посевы, угонял ящеров и хвалился на торгах чужими шкурами… Я хочу, чтобы вы пришли с моим оружием и частью моих людей в другие деревни, которые лежат дальше на юг. И предложили им объединиться. Чтобы перекрыть дороги, закрыть торги и взять диких за глотку. Без дармовой жратвы и поддержки оседлых племен все эти шайки начнут голодать еще до первых морозов. И если их не станут нанимать пасти стада и латать обветшавшие заборы, то многим придется питаться тиной вместо мясной похлебки.
Положив палку на колени, Нарена диктовал свою волю, а бывшие вожди соседних племен слушали:
– Я хочу вашими голосами предложить диким сделку. Мы дадим им летающие корабли, способные поднять на острова орду. Сотни воинов на ящерах, готовых пойти в набег. Я хочу, чтобы центральные острова Барба-Собирателя ощутили, что такое голодные болотники, умеющие на скаку попасть за сто шагов в прыгающую среди травы жабу. Я хочу, чтобы все эти лентяи и любители выпивки прошли мелкой сетью по чужим амбарам, нагрузили пустые мешки припасенным на зиму добром. Чтобы распугали зажиревших островитян. Чтобы пустили кровь уставшим от безделья солдатам. Чтобы показали, кто на самом деле хозяин внизу и наверху. А потом с добычей вернулись домой.
