– Очевидно, вы были правы, – сказал Рик, – в отношении планов Гарленда. Он хотел столкнуть нас лбами; как вы и предполагали. – Рик чувствовал, что полностью разбит и физически, и морально.
– Вы уже сформулировали основополагающие пункты идеологии? – спросил Фил Реш. – Те, которые объясняют меня как частицу расы людей?
– В вашей эмпатической реакции есть явный дефект – мотивация ваших поступков, – который мы не определяем. Мы не определяем его данным тестом. Ваше чувство по отношению к андроидам.
– Несомненно, вы не сможете протестировать его.
– Возможно, мы научимся это делать. – Он никогда прежде не задумывался об этом, никогда не относился с сочувствием к андроидам, которых убивал. Рик всегда считал, что воспринимает андроидов как умные механизмы, по крайней мере, так подсказывало сознание. И теперь, сравнив себя с Филом Решем, разница мотиваций заявила о себе в полный голос. Но Рик инстинктивно чувствовал, что прав. «Эмпатия по отношению к искусственно созданной структуре? – спросил он себя. – К чему-то, что претендует на роль живого? Но ведь Люба Люфт выглядела подлинно живой; в ней не было даже намека на подделку».
– Представьте, что произойдет – тихо сказал Фил Реш, – если мы поставим андроидов и животных на один и тот же уровень эмпатической идентификации.
– Мы не сможем защищать себя.
– Абсолютно точно. Этот тип – «Нексус-6»… Они раскатают нас в лепешку. Вы и я, все охотники за премиальными – мы стоим между «Нексус-6» и человечеством, мы барьер, который разделяет два класса. Более того… – Он замер, сбился с мысли, обратив внимание на то, что Рик вновь достает элементы устройства. – Я считал, тест закончен.
– Я хочу задать вопрос самому себе, – пояснил Рик. – А вы мне скажете, что зарегистрируют стрелки приборов. Вы отметите отклонение, а подсчитаю я сам. – Он прилепил адгезивную пластинку к щеке, установил трубку – источник света так, что луч падал ему точно в глаз. – Вы готовы? Следите за стрелками. Мы исключим временную задержку; я хочу знать лишь величину показаний.
– Кажется, Рик, я готов, – бодро ответил Фил Реш.
Рик громко произнес:
– Я спускаюсь на лифте вместе с андроидом, которого только что поймал. Неожиданно кто-то убивает его без предупреждения.
– Никакой заметной реакции, – сообщил Фил Реш.
– До какого уровня поднялись стрелки?
– Левая остановилась на 2.8. Правая – 3.3.
– Женщина – андроид, – громко сказал Рик.
– Теперь они соответственно на 4.0 и 6.0.
– Слишком много, – констатировал Рик; он сорвал со щеки адгезивный диск и выключил свет. – Сочувственно-эмпатический ответ, – уточнил он. – На уровне, который соответствует ответам на большинство вопросов. Кроме экстремальных, которые связаны с использованием детской кожи в декоративных целях… вопросов на уровне патологии.
– Какие же выводы?
– Я проявляю эмпатический ответ только к определенным андроидам, не ко всем. К одному или двум.
«Например, к Любе Люфт, – подумал Рик. – Так что я ошибся. В реакции Фила Реша нет ничего ненатурального и нечеловеческого; скорее, дело во мне самом. Интересно, испытывал ли кто-нибудь из людей до меня такую жалость к андроидам? Конечно, – отметил он, – я едва ли еще раз столкнусь с похожей ситуацией. Скорее всего, моя реакция аномальна, и в ней повинны чувства, вызванные „Волшебной флейтой“, голосом Любы, ее прерванной карьерой. Раньше я ничего подобного не испытывал, по крайней мере, не обращал внимания. Ни с Полоковым, ни с Гарлендом. И, – понял Рик, – если бы я доказал, что Фил Реш – андроид, я бы прикончил его без намека на сочувствие. Во всяком случае, после смерти Любы».
Много ли отличий между подлинно живущими людьми и гуманоидными конструкциями? В этом лифте, в музее, он сказал себе: «Я спускаюсь вниз с двумя созданиями, одно – человек, другое – андроид… Но мои чувства сейчас противоположны общепринятым. И те, которые я должен испытывать, и те, которые я чувствовать привык».
– Вы серьезно больны, Декард, – произнес Фил Реш, как показалось Рику – с удовольствием.
– И что же мне делать? – поинтересовался Рик.
– Секс, – уточнил Фил Реш.
– Секс?
– Потому что она была для вас физически привлекательна. Раньше с вами ничего подобного не случалось? – Фил Реш рассмеялся. – Нас учили, что главная проблема в работе охотника – половое влечение. Разве вам не известно, Декард, что колонисты имеют любовниц? Любовниц-андроидов!
– Это противозаконно, – ответил Рик, вспоминая соответствующую статью колониального законодательства.
– Конечно, половая связь человека и андроида запрещена законом. Но ведь и любовь двух мужчин, двух… зачем уточнять? Все эти варианты тоже противозаконны. Но люди от таких связей не отказывались и не отказываются.
– Но если это – нет, не секс – настоящая любовь?
– Любовь – не более чем другое имя секса.
– А любовь к родной стране? – заспорил Рик. – Любовь к музыке?
– Если ваша любовь направлена на женщину или на женщину-андроида, это секс. Да проснитесь вы, Декард, посмотрите правде в глаза. Вы хотите уложить в постель женский вариант андроида – не более того, но и не менее! Со мной однажды произошло нечто подобное. Когда я только начал работать охотником. Не позволяйте себе ныть; вы выздоровеете. Обязательно. Просто привычный ход событий изменил свой порядок. Не вы убивали ее, но вы присутствовали в тот момент, когда ее убили. После чего почувствовали к ней физическое влечение. Я вам советую повторить. Но в обратной последовательности.
Рик уставился на него:
– Сначала переспать с ней…
– …а затем убить ее – без лишних объяснений сказал Фил Реш. Злорадная, жесткая улыбка застыла на его лице.
«Ты чертовски хороший охотник за премиальными, – понял Рик. – И твое отношение к анди тому подтверждение. А я?»
Неожиданно, впервые за время работы охотником, он засомневался в себе.
Глава 13
Джон Р. Изидор несся с работы домой, оставляя на темном небе след, как будто летел в огненной колеснице. «Возможно ли, что она все еще там?» – беспрерывно спрашивал он себя. Одна в этой старой и невероятно захламленной квартире; сидит перед экраном ТВ и смотрит Бастера Френдли, который не стихает ни на минуту; она вздрагивает от страха всякий раз, когда ей чудится, что кто-то спускается в холл перед ее квартирой. Наверное, он, Изидор, тоже напугает ее своим появлением.
Одну промежуточную остановку по дороге домой он все же совершил, посетив продуктовый черный рынок. И сейчас на сиденье, сбоку от него, стояла коробка, в которой перекатывались деликатесы – банки с соевым творогом, спелые персики и настоящие, сильно пахнущие плавленые сырки. В этот вечер, волнуясь, он был излишне напряжен, поэтому вел ховер рывками, то поднимая, то опуская кар, который кашлял и сотрясался после каждого резкого движения. «Провалиться им всем на этом месте!» – ругался Изидор, вспоминая, как месяц назад отдавал ховеркар в ремонт.
