Книга Путь искупления, страница 4. Автор книги Джон Харт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Путь искупления»

Cтраница 4

Рискнув бросить взгляд назад, он увидел, что его нагоняют последние несколько вагонов – всего лишь штук двадцать, а вскоре и еще меньше. Если он упустит этот поезд, то упустит и шанс добраться до тюрьмы. Сделал еще одну отчаянную попытку дотянуться, растопырив пальцы, но упал, рассадив лицо. Вскочил, опять побежал и наконец-то надежно ощутил в руке перекладину лесенки. Плечо взорвалось резкой болью, а одна ступня несколько раз долбанула о мелькающие снизу концы деревянных шпал, пока, наконец, Гидеон вдруг не оказался в спасительной скорлупе вагона.

Получилось! Он в поезде, который увозит его туда, где он убьет человека, и осознание этого тяжко придавило его в темноте. Теперь это все не какие-то разговоры, не планы и не предположения.

Через четыре часа встанет солнце.

Пули будут настоящими пулями.

«Ну и что с того?»

Он сидел в черной, как смоль, тьме, полный решимости, пока за открытой дверью вздымались и опадали силуэты холмов, а дома помигивали между ними будто звезды. Думал о бессонных ночах и голоде. А потом где-то под ним блеснула река, и он стал высматривать тюрьму, яркие огни которой вскоре сверкнули в нескольких милях впереди со дна долины. Она приближалась с каждой секундой, и Гидеон высунулся из вагона и приготовился, когда земля под насыпью показалась более-менее плоской и не очень каменистой. Стал искать в себе силы для прыжка, но все еще оставался в вагоне, когда тускло освещенный участок земли промелькнул мимо, а здание тюрьмы утонуло во тьме, словно корабль в океане. Еще немного, и все будет напрасно, так что он представил себе лицо матери, шагнул вперед, упал и ударился о землю, словно мешок с камнями.

Когда Гидеон очнулся, было еще по-прежнему темно, и, хотя звезды немного потускнели, света хватало, чтобы кое-как хромать по путям, пока впереди не показалась дорога, ведущая к скоплению коричневых зданий, которое он уже видел из движущегося вагона. Подошел к вывеске, черные буквы на которой гласили «ПРИВЕТ СИДЕЛЬЦАМ!», различил очертания раскинувшегося по бокам от нее шлакоблочного здания бара в два окна. Его лицо смутно отражалось в стекле. Рядом не было ни людей, ни машин, а переведя взгляд к югу, Гидеон увидел вздымающееся вдали здание тюрьмы. Он долго смотрел на него, прежде чем проскользнуть в переулок на задах бара и прислониться спиной к мусорному контейнеру, от которого несло куриными крылышками, окурками и мочой. Полагалось бы радоваться, что пока все идет по плану, но револьвер в руке, прижатой к бедру, казался каким-то чужим. Первое время Гидеон пытался наблюдать за дорогой, но наблюдать там было не за чем, так что он прикрыл глаза и попытался представить себе пикник, который они устроили, когда он был совсем мал. Фото, сделанное в тот день и оправленное в рамку, стояло на тумбочке возле его кровати. На нем были желтые шорты с огромными пуговицами, и сейчас ему казалось, будто он может припомнить, как отец поднимал его высоко над головой и крутил вокруг себя. Гидеон держался за это детское воспоминание, сколько мог, а потом попробовал представить, каково это – убить человека.

Курок – назад.

Руку вперед, держать твердо.

Он столько раз отрабатывал это у себя в голове, что наверняка должен был справиться, но даже в мыслях револьвер дрожал и сохранял молчание. Гидеон уже многие тысячи раз на протяжении многих тысяч ночей представлял себе одну и ту же картину.

«Отец – не настоящий мужчина».

«И он никогда не станет настоящим мужчиной».

Прижав ствол себе ко лбу, Гидеон попросил у Господа придать ему сил, а потом прошел через все это еще раз.

«Курок – назад!»

«Руку – вперед!»

Еще больше часа он пытался вернуть себе утраченную решимость, но в конце концов его лишь вырвало в темноту, после чего он так крепко обхватил себя за ребра, словно все тепло во всем мире тоже окончательно истощилось.

2

Для начала надо хотя бы выспаться – дальше в своих мыслях Элизабет пока не шла. Но усталость была не просто физической. Непроходящий упадок сил несли с собой два мертвеца и вопросы, которые потом последовали – тринадцать лет полицейской работы, похоже, пошедшие псу под хвост. В голове постоянно проигрывалось одно и то же, словно со склеенной петлей кинопленки: пропавшая девушка и подвал, окровавленная проволока и «поп, поп!» первых двух выстрелов. Два она еще смогла бы объяснить, может, даже и шесть, но восемнадцать пуль в двух трупах – это уже не то, с чем пройдут любые отмазки, даже при том, что девушка осталась жива. После той стрельбы прошло уже четыре дня, но жизнь по-прежнему оставалась какой-то чужой и незнакомой. Вчера некое семейство из четырех человек остановило ее на тротуаре, чтобы выразить благодарность за то, что сделала мир чуточку лучше. А буквально через час кто-то плюнул на рукав ее любимой куртки…

Элизабет прикурила сигарету, размышляя о том, как все это восприняли разные люди. Для тех, у кого были дети, она – герой. Девушка на свободе, плохие люди мертвы. Для многих, похоже, это было вполне справедливо. Для тех же, кто в принципе не доверял полиции, Элизабет оказалась свидетельством всего худшего, что есть в органах власти. Два человека безжалостно и жестоко убиты. И забудьте, что они были наркоторговцами, похитителями и насильниками! Они погибли от восемнадцати пуль, и для многих это совершенно непростительно. Подобные люди использовали такие слова, как «пытки», «казнь» и «полицейский произвол». Элизабет очень из-за этого переживала, но в основном ощущала просто усталость. Сколько уже суток без нормального сна? И сколько ее ждет ночных кошмаров, когда сон наконец придет? И пусть город нисколько не изменился, а в ее жизни присутствовали те же самые люди, казалось, что с каждым часом все сложнее оставаться тем человеком, которым она совсем недавно была. Сегодняшний день – идеальный тому пример. Элизабет провела в машине семь часов, бесцельно раскатывая по городу и пригородам, мимо отдела полиции и своего дома, доезжала до тюрьмы и возвращалась обратно. Но что еще ей оставалось делать?

Дома – полнейший вакуум.

На работу нельзя.

Заехав на темную стоянку на опасном краю городского центра, она вырубила мотор и прислушалась к звукам, которые издавал город. В двух кварталах от нее из клуба долбила музыка. На углу взвизгнул генераторный ремень автомобиля. Откуда-то донесся смех. После четырех лет в полицейском мундире и девяти с золотым значком детектива Элизабет знала каждый нюанс каждого городского ритма. Город был ее жизнью, и долгое время она любила его. А теперь казалось, что он… какой?

Подходит ли тут слово «враждебный»? Нет, пожалуй, это слишком грубо.

Может, «чужой»?

«Незнакомый»?

Выбравшись из машины, она постояла в темноте. Далекий уличный фонарь дважды мигнул, потом щелкнул и потух. Элизабет медленно повернула голову, представляя себе каждый глухой переулок и каждую окольную улочку в радиусе десяти кварталов. Она знала все наркоманские точки и ночлежки, знала всех проституток и толкачей, знала, на каких углах можно с наибольшей вероятностью схлопотать пулю, если скажешь что-нибудь не то или полезешь на рожон. На этом разваливающемся клочке трещащего по швам города были убиты уже семь человек, и это всего лишь за последние три года.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация