– Эльзас Шоур… – Спец по наркоте только присвистнул, тихонько и протяжно. – Лично я выбрал бы палку подлиннее, чтобы тыкать в этого медведя, особенно если ты намекаешь на какую-то его связь с братьями Монро.
– Все, что мне нужно, это просто информация; хочу немного прижать его.
– Насчет?
«Его дочери», – подумал Бекетт.
«Насчет подвала».
– Просто поспрошай, лады?
– Да не вопрос.
– И вот еще что, Лиам…
– Да?
– Пожалуйста, особо про это пока не распространяйся.
* * *
Лиз оставила Ченнинг записку и ключи от «Мустанга».
Чувствуй себя как дома.
Машина – твоя, если понадобится.
Казалось странным оказаться за рулем полицейского автомобиля без опознавательных знаков – словно какая-то часть ее уже перестала быть копом. Неловкое чувство не отпускало и тогда, когда над верхушками деревьев показалось солнце и она катила вдоль старых домиков в викторианском стиле в сторону городских окраин. Когда Элизабет добралась до тюрьмы, большинство ее строений было еще погружено во мглу, и лишь самые высокие стены сверху уже окрасились розовым, ярко поблескивая рядами колючей проволоки. У входа для посетителей прямо в дверях ее встретил облаченный в форму охранник. Слегка за сорок, с выцветшими глазами, бледным лицом и рыхлым, широким телом, практически лишенным острых углов.
– Миз
[25] Блэк?
«Не детектив или офицер
[26].
Миз Блэк…»
– Да, это я.
– Меня зовут Уильям Престон. Начальник просил вас проводить. У вас есть с собой какое-нибудь оружие? Что-нибудь запрещенное к проносу?
Личное оружие Элизабет осталось в машине, но в кармане куртки завалялась смятая пачка сигарет. Она вытащила ее, показала охраннику.
– Это можно. – Он кивнул, после чего провел ее в зону оформления посетителей. – Распишитесь вот тут. – Она поставила подпись, и охранник подтолкнул бланк офицеру за пуленепробиваемым барьером. – Сюда.
Элизабет прошла сквозь рамку металлоискателя. Престон стоял рядом, пока раскормленная тетка в форме осуществляла тщательный личный досмотр.
– Вы вообще-то понимаете, что я – офицер полиции?
Толстые ручищи поднялись сначала по одной ноге, потом по другой.
– Таков порядок, – заметил Престон. – Никаких исключений.
Элизабет вытерпела все это: прикосновения чужих рук сквозь ткань, запах латекса, кофе и геля для волос. Когда все закончилось, проследовала за Престоном к лестничному пролету, а потом – по коридору в восточный угол здания. Он шагал, выставив вперед плечи и выдвинув свою круглую башку вперед. Резиновые подошвы его ботинок противно повизгивали по полу.
– Можете подождать здесь. – Он указал на небольшую комнатку с диваном и креслом. За ней располагалось нечто вроде секретарской, а еще дальше – широкие двойные двери.
– А начальник уже в курсе, что я здесь? – спросила Элизабет.
– Начальник в курсе всего, что происходит в этой тюрьме.
Тюремщик ушел, и Элизабет уселась. Начальник продержал ее недолго.
– Детектив Блэк? – Он стремительно прошел мимо секретарши – темноволосый мужчина, явно готовящийся разменять седьмой десяток. Первой мыслью Элизабет было: «Обаяшка». Второй: «Нет, чересчур уж обаяшка!» Он взял ее ладонь обеими руками и широко улыбнулся, продемонстрировав явно отбеленные зубы.
– Простите, что пришлось подождать. Детектив Бекетт столь давно и с таким пылом про вас рассказывал, и теперь мне кажется, что я вас уже всю жизнь знаю.
Элизабет высвободила руку, все больше склоняясь к тому, чтобы заменить «обаятельный» на «скользкий».
– А откуда вы знаете Бекетта?
– Между работниками исправительных учреждений и правоохранителями не так мало общего.
– Вообще-то это не ответ.
– Да, согласен. Прошу прощения. – Он опять ослепил ее улыбкой. – Мы с Чарли однажды повстречались на семинаре по рецидиву в Роли
[27]. Подружились – профессионалы с похожими занятиями, – а потом жизнь, как это нередко случается, развела нас в разные стороны: он углубился в свою карьеру, я – в свою. И все же я хорошо знаю кое-кого из правоохранителей. Вашего капитала Дайера, к примеру.
– Вы знакомы с Фрэнсисом?
– С капитаном Дайером, еще кое с кем… Кое-какими людьми в вашем департаменте, которые проявляют интерес к Эдриену Уоллу.
– Не сказала бы, что совсем уж уместный.
– Даже нездоровое любопытство, детектив, – не такое уж и преступление.
Начальник тюрьмы приглашающее махнул на кабинет за двойными дверями и двинулся туда, не дожидаясь ее реакции. Там оба уселись – он за письменный стол, Элизабет напротив него. Комната выглядела казенной, хотя и пыталась скрыть этот факт: картинки в теплых тонах и мягкий свет, толстые ковры под сделанной на заказ мебелью.
– Итак, – произнес он, – Эдриен Уолл.
– Да.
– Насколько понимаю, вы его и раньше знали.
– До тюрьмы, – уточнила Элизабет.
– А вы вообще со многими знакомы с той стороны? Под таковыми я, естественно, понимаю тех, кто отсидел достаточно продолжительные сроки. Не какую-то там мелкую шпану, а закоренелых уголовников. Людей вроде Эдриена Уолла.
– Не уверена, что Бекетт сказал вам…
– Я это спрашиваю, поскольку в этом самое большое отличие между профессиями, которые мы выбрали. Вы видите действия, которые приводят людей в подобные места. То, что они вытворяют, людей, которым они причиняют вред. Мы же видим перемены, которые вызывает тюрьма: твердые люди становятся еще более жестокими, мягкие окончательно раскисают. Их родные и любимые очень редко получают того же самого человека, когда заканчивается тюремный срок.
– Эдриен – мне не друг и не родственник.
– Детектив Бекетт навел меня на мысль, что вы испытываете определенные чувства…
– Послушайте, все очень просто. Чарли попросил меня приехать, вот я и приехала. Я полагаю, есть какая-то цель.
– Вот именно. – Открылся выдвижной ящик, и из него появилась канцелярская папка. Начальник тюрьмы положил ее на стол, растопырил поверх свои пальцы с острыми кончиками. – Большинство из этого конфиденциально, из чего следует, что я буду отрицать, что даже просто показывал ее вам.
