– Вы заговариваете мне зубы, Плакса.
– Возможно.
– Выходит, все плохо?
– Твой напарник убедил ее сделать благородное дело.
– Бекетт? Что?!
– Ему показалось, что у него нет иного выбора – только не с тем судебным решением. Он попросил меня сказать ровно столько, в надежде, что ты сможешь найти способ простить его.
– Простить? – Элизабет резко встала. Предательство – это уже слишком. – Он сделал в точности то, что я просила его не делать!
– Может, и так, но когда я опишу тебе действия юной дамы, то использую слово «благородное» не чисто для красного словца. Ченнинг призналась, чтобы быть уверенной, что тебе ничего не грозит и что у тебя все хорошо. Она предпочла сказать правду по совершенно достойной причине, а это редко бывает просто.
– Она в ИВС
[36] штата или в местном?
– На данный момент в местном. Обвинение пока не предъявлено.
Элизабет уставилась в лес. Предъявлено там, не предъявлено, но она видела, как это должно быть. Девушку сейчас должны оформить. Раздеть догола. Досмотреть. Опять изнасиловать по полной программе…
– Она хотела, чтобы ты получила вот это. – В руке у старого адвоката появился листок бумаги.
Элизабет взяла сложенную в несколько раз страничку.
– Не возражаете?
– Конечно же, нет. Ни в коем случае.
Элизабет отошла на дальний конец террасы. Записка была написана красивым почерком и оказалась совсем коротенькой.
Дорогая Элизабет!
Вы говорили, что раны заживают, но только если ты сильная и твое дело правое. Я пыталась быть сильной, и, может, я могу быть сильной, но, делая то, что делала, я не чувствовала, что мое дело правое. Ваш напарник вам все объяснит. Он об этом догадался, и я знала, что в свое время и вы тоже это поймете. Думать об этом было просто невыносимо, это даже хуже воспоминаний о том, что мы вынесли вместе. Пожалуйста, не возненавидьте меня за то, что сказала правду о том, что на самом деле произошло. Огромное вам спасибо за то, что вы пытались сделать, но это я спустила курок, и никто больше. И только я виновата во всем. Пожалуйста, не сердитесь. Пожалуйста, не возненавидьте меня.
Элизабет перечитала записку по втором разу, а потом позволила своему взгляду упасть на озеро. Ну как она может ее возненавидеть? Они же сестры! Они же одинаковые!
– Ты как, в порядке, моя дорогая?
– Не думаю, что в порядке.
Рядом с ней возник Плакса.
– Судебное решение по твоему делу отозвано, и у полиции штата больше нет к тебе интереса. Могу отвезти тебя домой, если хочешь. Ничего с твоей машиной до завтра не сделается.
– А можно мне еще остаться на какое-то время?
– Да насколько угодно! Я не шутил насчет припасов. Есть еда, выпивка… Хватит хоть на неделю, если потребуется. – Элизабет кивнула, и Фэрклот придвинулся ближе.
– Ну что, стало полегче на душе? – спросил он. – После записки?
– Нет. Вообще-то нет.
– Тогда позволь мне сказать одну вещь, которую я выяснил за восемьдесят девять лет своей жизни. Этот дом, эти друзья и воспоминания – все это я променял бы на шанс сделать то, что только что сделала эта молодая женщина. Скольким из нас предоставляется такой шанс? И у скольких хватает духу им воспользоваться?
– Я в жизни не встречала такого доброго человека, как вы! Уверена, что у вас было много таких шансов.
– Поставить чью-то свободу превыше собственной? Рисковать собственной жизнью ради того, кого я едва знаю? – старик покачал головой с самым серьезным видом. – То, что я вижу сейчас, это редчайшая из вещей и прекраснейшая: ее самопожертвование и твое, то, что вы пытались сделать друг для друга. Лишь один из миллиона сделал бы то же самое. Даже один из ста миллионов!
Элизабет внимательно изучила его проницательные глаза и седые брови, морщины, еще заметней обозначившиеся на лице – словно отметины о каждом трудном решении, какие он когда-либо принимал.
– Вы действительно в это верите?
– Каждой частичкой своей души.
Она отвернулась, сглотнув пересохшим горлом.
– До чего хороший вы человек, Фэрклот Джонс!
– Вообще-то я просто старый пень.
Элизабет сложила записку и взяла его за руку.
– Вы сказали что-то насчет выпивки…
– Сказал.
– А не рановато?
– Нисколько, моя дорогая. – Плакса оперся на ее руку и увлек ее к двери. – Вообще-то я давно открыл, что в подобные дни добрая порция виски способна рассеять мрак абсолютно в любое время суток.
20
Бекетт не поехал прокатиться, как ему советовали. Вместо этого направился в спортзал, расположенный в подвале отдела. Не бог весть какая качалка, но жена всегда пилила его насчет избыточного веса, и следующий час сводился к двум вариантам действий: потягать железо или нанести кому-нибудь серьезные телесные увечья.
Минуты. Секунды.
Эдак скоро окончательно изойдешь на говно.
Открыв шкафчик в раздевалке, Бекетт снял костюм, натянул серые треники и старые кроссовки. Надел стальные блины на длинный гриф и принялся выгонять из каждого подхода такое число повторений, какого давно уже не осиливал. Кряхтел и сопел на весь зал, не обращая ни на кого внимания. Жим стоя, жим лежа, приседания… После этого бросился к тренажерам. Трицепсы, тяга верхнего блока, разгибания на четырехглавую мышцу бедра…
Однако умиротворение не наступало.
Слишком уж много всего двигалось, мельтешило перед глазами.
Холодный душ смыл пот, но мозг по-прежнему кипел, когда он поднялся по лестнице и свернул к «обезьяннику».
– Детектив Бекетт? – послышался чей-то голос, и Бекетт увидел новую девушку, которую недавно посадили за телефоны. Как ее там – Лора? Лорен? Пробравшись мимо двух сидящих на скамейке окровавленных босяков в наручниках, она встретила Бекетта на полпути. – Я пыталась звонить вам на мобильный. Простите.
– Все нормально. Я в качалке был.
– Два сообщения за последний час. Это от начальника тюрьмы. – Она вручила ему розовый отрывной квиток с записанным на нем номером. – Он хочет, чтобы вы позвонили ему на сотовый. Сказал, что уже пятый раз пытается дозвониться и очень надеется, что на сей раз вы ответите.
Бекетт смял листок в кулаке, швырнул в мусорную корзину.
– Что еще?
– На «горячую линию» двадцать минут назад поступил звонок. Мужчина не назвался. Спрашивал именно вас.
Бекетт немного поразмыслил. Он знал только одну «горячую линию» – выделенную по делу Рамоны Морган. Номер приводился в газетах, на местном телевидении…
