– Это все тот жуткий тип?
На миг Бекетт испугался, что жена способна столь ясно читать его мысли, что она каким-то образом узнала. Но здесь же телевизор, догадался он, лицо Эдриена на безмолвном экране – его фото врезкой на фоне длинного панорамного кадра заброшенной церкви.
– Частично да.
– Просто не могу поверить, что он бывал у нас в доме, сидел за нашим столом!..
– Это было давным-давно, детка.
Подобрав пульт, она выключила телек. Морщинки еще глубже обозначились в уголках ее рта.
– Вместе с Лиз всю ночь проболтались?
– Не в этот раз.
Он обхватил ее рукой за плечи, стиснул. Она всегда ревновала, когда он проводил время со своей симпатичной напарницей. Многие годы Бекетт пытался заставить Кэрол понять, что Лиз – всего лишь друг, ничего более. Но жена просто не могла осознать, как много значит для него их брак, на что он готов пойти, только чтобы защитить его. Такая уж это штука – чувство вины. Что-нибудь прячет практически каждый; вопрос лишь в тяжести последствий, к которым это может привести.
Бекетт поцеловал ее в макушку, налил себе кофе.
– Итак, где ты был прошлым вечером?
– В церкви. Дома у Эдриена. В больнице.
– Это из-за того бедного надзирателя, которого забили до смерти?
Он помедлил с ответом.
– Так ты уже знаешь?
– Да.
– Вообще-то мы не сообщали о его смерти журналистам. И всех строго предупредили. Врачей, медсестер… Закрыли наглухо. Откуда ты узнала?
– А-а… Начальник тюрьмы вчера вечером заезжал.
– Что?! – Бекетт встал так резко, что стул скрипнул ножками по полу и опрокинулся. – Он был здесь?
– Господи, Чарли! Ты же кофе разлил.
– Да плевать. Что ему было надо?
– Он был очень расстроен. – Кэрол бросила в лужу пролитого кофе бумажное полотенце, поставила на место стул. – Сказал, что убитого охранника звали Престон, что у него жена и сын и что они дружили. Начальник чувствует себя ответственным за то, что случилось. Наверное, хотел с тобой насчет этого поговорить. Все это так ужасно…
– Когда это было?
– Что-что?
– Черт побери, Кэрол! Когда? В какое время?
– Ты меня пугаешь, Чарли.
Бекетт разжал кулаки; знал, что лицо у него красное и опухшее.
– Прости, Кэрол. Просто скажи, когда.
– Ну, не знаю… Где-то около полуночи, наверное. Помню, как он извинялся, что поздно. Сказал, что пытался достать тебя весь день и что ты не отвечаешь на звонки и не перезваниваешь. Еще сказал, что утром опять заедет.
– Сукин сын!
Бекетт быстро подошел к окну, отдернул занавеску, выглянул наружу. Было все еще темно, но у тротуара уже стоял автомобиль.
– Жди здесь.
Кэрол что-то сказала, но он уже был в прихожей и открывал дверь. Выйдя за нее, постарался шагать размеренно, однако это было нелегко.
– Какого хрена ты тут делаешь?
Дверь машины едва приоткрылась, когда он это выкрикнул. Начальник тюрьмы, судя по всему, не возражал против агрессивного тона.
– Залезай, Чарли.
На нем был темный костюм. Бекетт не двинулся.
– Похоже, твоя жена волнуется. Помаши ей.
Начальник и сам наклонился вперед, с улыбкой сделал ручкой в окно. Бекетту понадобилось несколько долгих секунд, но в итоге он помахал тоже.
– А теперь залезай.
Бекетт протиснулся на кожаное сиденье. Дверь закрылась, и окружающий мир вдруг резко стих.
– Даже не вздумай приезжать ко мне домой, – процедил Бекетт. – Не вздумай приезжать, когда меня нету дома! В полночь? Чем ты, блин, вообще думал?
– Ты не отвечал на звонки.
– Не надо впутывать во все это мою жену.
– Да ну, Чарли? По-моему, мы оба всё хорошо понимаем.
– Это было тринадцать лет назад.
– Какой там у нас срок давности по хищениям? А по подделке улик? Или лжесвидетельству? – Начальник не то чтобы улыбался, но почти.
– Ты следишь за моим домом?
– Нет, только не я. Я только что подъехал. – Начальник тюрьмы прикурил сигарету и махнул на второй автомобиль, стоящий чуть дальше. – Но я действительно люблю контролировать все лично.
– Лично тебе я не принадлежу.
– Да ну?
Бекетт с трудом проглотил гнев, думая о том, как даже крошечный камешек способен вызвать смертоносную лавину.
– Мы были друзьями, черт побери!
– Нет, ошибаешься. Уильям Престон был моим другом. Мы дружили с ним двадцать один год, а теперь он мертв, и его лицо так сильно обезображено, что даже его собственная жена не смогла опознать труп.
– Чего тебе надо?
– Зэк убил одного из моих охранников, одного из моих ближайших друзей. Такого в моем мире не происходит. Ясно излагаю? Это нарушает нормальный порядок вещей. И чего, ты думаешь, мне сейчас хочется?
– Я не знаю, где Эдриен.
– Но ты найдешь его.
– Давай-ка кое-что проясним. – Бекетт развернулся на сиденье, достаточно крупный, чтобы заполнить собой пространство, и достаточно раздраженный, чтобы стать опасным. – Ты мне не хозяин, а угрозы хороши только до определенной степени. Ты попросил меня держать Лиз подальше от Эдриена. Отлично. Я помог тебе с этим, поскольку иногда она не способна мыслить связно, и вообще ей нечего рядом с ним делать. Тебе хотелось получать подкожную информацию, где Эдриен бывает и чем занимается? Тоже отлично. Он убийца, так что пошел он в жопу. Но держись подальше от моей жены. Держись подальше от моей жены и от моего дома! Таков уговор.
– Таков был уговор. Теперь всё по-другому.
– С какой это стати?
– А с такой, что зэки не убивают охранников. Только не в моем мире. Никогда.
Сказано это было настолько ровно и холодно, что по спине у Бекетта и впрямь пробежал холодок.
– Господи, ты собираешься его убить?
– Отдаю тебе Оливета, чтобы ты мог оформить ордер на арест, разыскную ориентировку, приказ всем постам. Что там еще ни понадобится. Чего бы это ни стоило. Но между нами теперь все будет проистекать следующим образом: ты находишь мне Эдриена, и твой секрет остается в полной безопасности. Иначе я все в клочки порву. Твой мир. Мир твоей жены.
– Ей не нужно знать ничего из этого! С Эдриеном я сам разберусь.
– Разберешься? Ну уж нет. – Начальник тюрьмы расхохотался, и это больно ужалило Бекетта. – И как ты разберешься с таким, как Эдриен Уолл? Да никак. Кишка тонка. Так что вот как все будет происходить: ты выясняешь, где он, и сразу звонишь мне. Мне первому, и тогда никому не доведется узнать про грешки твой жены или про то, что ты сделал, чтобы прикрыть ей задницу. Ей очень не понравится в тюрьме. Да и тебе тоже. Могу тебя в этом заверить.
