– Что именно ты собираешься сказать леди Хардкасл? – раздался громкий голос у меня за спиной. – Это Джорджи Бикл?
– Да, миледи, – ответила я. – Вы хотите с ней поговорить?
– Еще бы, – сказала она.
– Леди Хардкасл наконец материализовалась из столовой, – сообщила я в телефон. – Спасибо за ценные сведения. Было очень приятно с вами поговорить.
– А мне с вами, дорогая, – отвечала леди Бикл.
– Я передам трубку леди Хардкасл, – сказала я и предала ее моей хозяйке.
Они принялись болтать, а я вернулась к моему вину.
Несколько минут спустя леди Хардкасл заглянула в столовую.
– Думаю, нам нужно перебраться в гостиную, – изрекла она. – Не могла бы ты быстренько раздобыть сыра и крекеров? И, возможно, немного портвейна, чтобы было что пить, когда закончится вино. Надо будет положить часть этих наших лимериков на музыку.
Мы перешли в гостиную, прихватив с собой сыр и выпивку, и весело провели остаток вечера, распевая оскорбительные песни, сложенные нами про мужчин из блокнота Брукфилда.
* * *
На следующее утро к нам неожиданно явился гость. Инспектор Сандерленд «просто проезжал мимо» и решил «зайти к нам», дабы узнать, как у нас дела. Я пригласила его в гостиную, чтобы он познакомился с «доской расследований», а сама повелела мисс Джонс сварить кофейник кофе. Что до леди Хардкасл, то ее не было видно.
– Она заглядывала на кухню? – спросила я.
– Леди Х.? – уточнила мисс Джонс. – Полчаса назад она отправилась в свою студию. Спросила у меня, как я думаю: какого рода шляпу мог бы надеть ежик, и была такова, прежде чем я успела дать ответ.
– А что за шляпу выбрали вы?
– Я всегда держала ежиков за этаких приверед. Этаких аккуратистов. Как по мне, так на ежике должен быть маленький жилетик, а на голове котелок. Но не успела я об этом подумать, дверь оранжереи уже захлопнулась.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Я за ней схожу. Право же, нам нужно установить там телефон. Ходить туда летом одно удовольствие, но в это время года можно замерзнуть до смерти еще до того, как ты доберешься до середины.
Три минуты спустя я вернулась на теплую кухню вместе с хозяйкой дома и стала растирать замерзшие пальцы.
– Я оставила инспектора в гостиной, – сказала я. – Вы не хотите переодеться, прежде чем сядете пить кофе?
Она посмотрела на свой испачканный халат.
– Нет, – ответила она. – Ведь он как-никак фараон, так что ему наверняка случалось видеть и кое-что похуже.
Я предоставила ей направить свои стопы в гостиную и поприветствовать нашего гостя, а сама пошла помогать мисс Джонс готовить поднос с кофе и угощением.
Войдя в гостиную несколько минут спустя, я обнаружила, что они оба стоят пред доской. Инспектор Сандерленд показывал на нее черенком своей трубки.
– Стало быть, Крейн и Стэнсбридж чисты, – заключил он. – А Хинкли и Морфилд обеспечили себе алиби, заявив, что они были вместе.
– Это упрощенная версия, – сказала леди Хардкасл. – Но алиби Стэнсбриджа еще не подтверждено – нам нужно повидаться с женщиной легкого поведения, с которой он будто бы провел тот вечер.
– А мне обязательно надо это знать?
– Не уверена. Вам известен бордель на Котэм-роуд?
– О, да, – усмехнулся инспектор. – Мы смотрим на тамошние дела сквозь пальцы – отчасти потому, что среди городских бардаков этот относится к наименее бардачным, но, главным образом, потому, что там мы можем столкнуться нос к носу с первыми лицами города и нашими собственными полицейскими начальниками, которые наслаждаются услугами тамошних жриц любви.
– А, ну, тогда хорошо. Мы заглянем к этой самой Молли попозже. А еще нам надо будет поговорить с Гордоном Хорденом, но я пока не решила когда.
– Он славный малый, – сказал инспектор.
– Так вы знаете и его?
– Я же сыщик, миледи. Мне положено знать всех и вся.
– Конечно, мой дорогой инспектор, конечно.
– Я же принесла вам кофе, – сказала я. – И имбирного кекса мисс Джонс.
– Доброе утро, мисс Армстронг, – поздоровался инспектор. – Простите, что не заметил вас раньше.
– Вот всегда так. Нас, бедных служанок, богатеи в упор не видят – знай себе говорят между собой, как будто нас нет.
– Ах ты бедняжка, – отозвалась леди Хардкасл. – Теперь, когда мы заметили тебя, тебе есть что сказать?
– Спасибо, нет. По-моему, вы неплохо справляетесь и сами. Но все это немного раздражает, вы не находите?
– В каком смысле? – не понял инспектор.
– Ну, у нас только и есть, что записи мистера Брукфилда, однако, похоже, все подозреваемые, которых он нам подкинул, – это дохлый номер.
– Добро пожаловать в мир охраны правопорядка, – сказал инспектор. – Чаще всего у нас вообще не бывает приличного списка подозреваемых, так что вам еще повезло. И вы продолжаете дело покойного мистера Брукфилда, помогая пролить свет на кое-какие грязные дела, творящиеся в наших краях. Позднее я непременно вникну в делишки мистера Редверса Хинкли. Что же до депутата Морфилда… думаю, когда речь пойдет о его делишках, окажется, что немалое число уважаемых граждан Бристоля хочет преградить мне путь, но надо будет непременно вникнуть и в них.
– Ну, в таком случае из всего этого будет хоть какой-то толк, – заметила я.
– Возможно. Но это подводит меня к главной причине моего сегодняшнего визита. Вы сказали, что у вас есть имбирный кекс?
– Да, одно из лучших творений мисс Джонс, – ответствовала я. – Это и есть главная причина вашего визита?
– Разумеется, нет. Но я обожаю имбирный кекс. Можно?
– Угощайтесь, – предложила леди Хардкасл.
Мы сели и подождали, когда инспектор съест свой кусок кекса.
– Вы слыхали об организации, известной как Мужская лига против избирательных прав женщин? – спросил он наконец. – И передайте мои комплименты мисс Джонс – это великолепный кекс.
– Да, мы о них слыхали, – ответила леди Хардкасл. – Джорджи Бикл сообщила нам, что ваш любимый депутат городского совета возглавляет их местное отделение.
– Да, Натаниэль Морфилд их здешний председатель, – подтвердил инспектор. – Они проводят свои собрания вечерами по вторникам, и вчера вечером один из наших ребят посетил их сборище. У нас с ним разные политические взгляды, но ладим мы хорошо, и сегодня утром он зашел в мой кабинет. Он знает о моем знакомстве с вами…
– Надеюсь, сейчас речь идет уже не о знакомстве, а о дружбе, – перебила его леди Хардкасл.
– Вы очень добры. В общем, зная, что мы общаемся, он счел, что должен предупредить меня, что вас упоминали на собрании Лиги.
