Я уже собиралась опять открыть журнал на сегодняшней странице, но тут мое внимание привлекла последняя запись за двадцать пятое число. Мне пришлось посмотреть на нее и второй раз, чтобы удостовериться, что я прочитала ее верно. Я все еще стояла, воззрившись на нее, когда послышался скрип открываемой двери. Я едва успела спрятаться под стол, когда до меня донеслись шаги и бодрый голос сказал:
– Добрый вечер, Хорден. Сегодня я ухожу не очень поздно. О, интересно, куда он подевался.
Отворилась входная дверь, и шаги затихли.
Я вылезла из-под стола и, быстро открыв журнал на сегодняшней странице, положила его точно на то же место, на котором нашла. Бесшумно пересекши вестибюль, я почти добралась до застекленной внутренней двери, когда увидела две приближающиеся фигуры. Дверь открылась как раз в тот момент, когда я бросилась в угол и спряталась за пьедестал, на котором красовался бюст одного из основателей фирмы.
– Мне ужасно, ужасно жаль, что я отвлекла вас от вашей работы, – сказала леди Хардкасл. – Вы оказали мне поистине неоценимую помощь, и я очень, очень надеюсь, что не создала вам проблем.
– Ни в коем разе, мадам, – ответил мужской голос. – Не беспокойтесь. Это был мистер Паффет, а он настоящий джентльмен и точно не захотел бы, чтобы я отказался помочь даме, попавшей в беду. Вот только надо отметить, что он того, ушел. Мы всегда все отмечаем. Кто пришел, кто ушел – ведь может приключиться пожар или чего похуже, так что надо без передыху следить за тем, кто обретается в здании, а кто нет.
Я осторожно выглянула из-за бюста и увидела, что моя хозяйка встала так, чтобы Хорден стоял спиной к дверям и ко мне. Я встретилась с ней взглядом, когда она посмотрела поверх моего плеча, чтобы проверить, где я. Я жестом показала, что сейчас попробую выйти.
– Вы были просто душкой, – сказала она. – Вот, возьмите, возьмите непременно. Не знаю, что бы я без вас делала.
Я заметила, как она дала ему денег, и беззвучно шмыгнула за дверь.
Мотор «ровера» работал, и я, достав из ящика перчатки и защитные очки, взобралась на пассажирское сиденье и снова обула ботинки. На улице определенно было слишком холодно для теннисных туфель. Леди Хардкасл присоединилась ко мне, когда я застегивала последнюю пуговицу.
– Дело сделано? – спросила она, начав отъезжать.
– И даже больше, – ответила я. – Я расскажу вам, когда мы отъедем подальше.
* * *
Мы въехали на холм и, зайдя в маленькое уютное кафе в Клифтоне, заказали легкий ужин и бутылку вина. Я налила два бокала – в отличие от меня леди Хардкасл позволяла себе один бокал, когда была за рулем – и продолжала молчать, блаженно улыбаясь.
– Знаешь, Флоренс Армстронг, порой ты бываешь несносной.
– Я, миледи? – проговорила я все с той же невинной улыбкой. – Что вы хотите этим сказать?
– Ты сама знаешь что. Ты выбегаешь из этого здания, словно заяц, и мы несемся по улице со скоростью ракеты, как будто мы только что ограбили банк, ты отпускаешь загадочный комментарий по поводу того, что обнаружила, а потом всю дорогу молчишь как рыба. Вот я и говорю, что ты несносна.
– Ах, вот вы о чем. Прежде чем перейти к этому вопросу, позвольте мне остановиться на паре других. Во-первых, я вовсе не выбегала из здания, словно заяц, ибо это привлекло бы ко мне нежелательное внимание. Я вышла быстро, но как бы беззаботно. Во-вторых, наш «ровер» не способен нестись со скоростью ракеты, даже если бы мы в самом деле привязали к нему парочку ракет. Он отъехал от обочины неспешно, со скоростью пешехода. А в-третьих… Собственно говоря, тут вы правы: я и впрямь вела себя чересчур загадочно, но, по-моему, я в своем праве – ведь сами вы любите прибегать к подобным штучкам. Тут любой девушке захочется взять реванш и в кои-то веки напустить на себя таинственность, что, разве не так?
– Хватит с меня твоих тайн. Рассказывай, выкладывай, колись. Поработай-ка языком, сестренка, пока он не занят едой.
– Посмотрев на этот аккуратно ведущийся журнал, я поняла две вещи. У них обоих: и у дневного вахтера, и у ночного – необычайно хороший почерк. Он заслуживает всяческих похвал. Нечасто встретишь работника, умеющего так красиво писать. Я бы сказала, что…
– Знаешь, хотя я и знаю, что в конце концов мне может изрядно достаться, я недалека от того, чтобы отвесить тебе оплеуху. Давай, излагай.
Я ухмыльнулась и сказала:
– Ну, – после чего сделала паузу. Она смотрела на меня волком, и я продолжила речь: – Если верить журналу – а судя по нервной реакции Хордена на незадокументированный уход одного из его хозяев, ему можно доверять, – то мистер Хинкли и мистер Морфилд в самом деле оставались в здании до двенадцати часов десяти минут.
– И это все? Я ждала почти полчаса только для того, чтобы ты сообщила мне то, что мы и так предполагали?
– Разумеется, это не все. Далеко не все. Есть и весьма интригующая новость – в двадцать минут двенадцатого к Хинкли и Морфилду присоединился не кто иной, как…
– Достопочтенный Джеймс Стэнсбридж, – перебила меня леди Хардкасл.
– Ну, знаете, немудрено, что мне приходится из кожи вон лезть, дабы сохранить ореол тайны – ведь вы всякий раз крадете мои лавры, срывая эффект. Да, достопочтенный Джимми явился в одиннадцать двадцать, и в журнале отмечено, что он приходил к мистеру Хинкли. Ушел он в двенадцать десять, так что мы определенно можем исходить из того, что эта троица ушла вместе. А как вы догадались, что это был именно он?
– Все дело в расчете времени, – ответила она. – Мы уже знали, что из Котэма Джимми ушел незадолго до одиннадцати. Оттуда до Корн-стрит идти минут двадцать, так что он вполне мог явиться к Хинкли в двадцать минут двенадцатого. Нет, я не ясновидящая, просто… ну… просто я чертовски умна.
– С этим я не спорю, – отозвалась я.
– Да, пытаться спорить было бы глупо. Но это любопытно и немного раздражает. Как и твои попытки заинтриговать меня. Теперь все алиби подтверждены, но этих троих что-то связывает. И, если это не убийство Кристиана Брукфилда, то что?
– Дела Лиги? – предположила я.
– Нет, дело не в этом. Ты говорила, что во время вечеринки у Герти вы с Мод подслушали, как Морфилд пригласил Джимми на собрание Лиги. Значит, тогда он еще не имел с ней дел.
– Мы все время возвращаемся к одному и тому же – зашифрованным записям Брукфилда, – сказала я. – Наверняка у него была причина рассматривать этих троих вместе. Я знаю, вся эта троица связана с Морфилдом, но вряд ли все ограничивается только этим.
– Да, вряд ли, – согласилась моя хозяйка. – Возможно, какие-то идеи есть у инспектора Сандерленда. Он обещал сообщить нам что-то завтра утром и предложил встретиться в «нашем обычном месте».
– В кофейне Крейна? – спросила я.
– Будем надеяться, что да. Если не там, то я ума не приложу где. Придется понадеяться на то, что официантка проигнорирует приказ Крейна выставить нас вон.
