– Ограбление моей квартиры почти наверняка было попыткой выкрасть блокнот, – заметила мисс Коудл. – А за пределами нашей группы никто не знал о том, что он существует. Кто-то доложил об этом… кому-то из них… я думаю Морфилду… и мою квартиру перевернули вверх дном в поисках этого блокнота.
– Точно, – согласилась я. – Они знали все. Поскольку до сих пор мистер Брукфилд всегда оказывался прав, я склонна полагать, что он не ошибся и в этом. Думаю, в вашем гнезде, леди Бикл, завелся кукушонок.
– Мне очень не хочется этому верить, – сказала леди Бикл, – но я вынуждена признать, что такое объяснение и впрямь кажется мне наиболее разумным. Однако это поднимает новые вопросы. И более всего меня волнуют два из них – кто это может быть и что нам теперь делать.
– Думаю, мы можем смягчить последствия, если отныне не станем посвящать в наши планы остальных ваших дам, – предложила леди Хардкасл. – Кстати, мы исходим из предположения, что это не вы. Не стану делать вид, что я не рассматривала такую возможность – это значило бы недооценивать ваш интеллект, – но, если учесть все за и против, эта версия кажется наименее правдоподобной.
– Я ценю вашу искренность, – сказала леди Бикл. – Спасибо. И я согласна – отныне мы не будем рассказывать о наших планах и открытиях остальным. И Лиззи Уоррел тоже останется в неведении. До сих пор я посвящала ее во все детали расследования, так что она столь же хорошо осведомлена, как и две остальных, и она могла раскрыть наши секреты врагу, даже находясь в тюрьме.
– Резонно, – согласилась леди Хардкасл. – Разумеется, если оставить ее в неведении, для нее это будет тяжело, но думаю, она поймет. Если она и впрямь невиновна и мы сможем это доказать, она стерпит несколько дней неизвестности.
– Пока что все это отвлеченные рассуждения, – сказала мисс Коудл. – Мы мало что можем сделать, пока я не расшифрую больше записей в этом блокноте.
– В таком случае позвольте мне подкрепить ваши силы чаем и пирожными, – предложила леди Бикл. – После чего флаг вам в руки и идите думать.
Глава 14
Поскольку дело не могло продвинуться дальше, пока мисс Коудл не выудит новые зацепки из блокнота, вторник прошел в обычных домашних делах. К нам зашла леди Фарли-Страуд и сообщила новости, касающиеся работы имеющихся в нашей деревне общественных комитетов. На самом деле она, разумеется, исподволь добивалась, чтобы леди Хардкасл оказала этим комитетам поддержку, но моя хозяйка прикинулась агнцем и изобразила полнейшую неспособность читать между строк. Так что неуклюжие намеки леди Фарли-Страуд пропали втуне.
За обедом леди Хардкасл донимала меня разговорами, касающимися моих предпочтений относительно утех, которыми мы побалуем себя в мой день рождения.
– До него остался всего месяц, – заметила она. – Нам нужно начать планировать уже сейчас, не то придется принимать решения в последнюю минуту, и, в конце концов, мы займемся чем-то таким, чем ты в общем-то заниматься не хочешь просто ради того, чтобы хоть чем-то себя занять.
– Я всегда любила поужинать и посмотреть какое-нибудь представление, – сказала я. – Что-нибудь легкое и бездумное.
Она застонала.
– Знаете, ваше снобистское презрение к популярным развлечениям не идет вам на пользу, – предупредила я. – Вы думаете, что благодаря этому вы кажетесь искушенной, но на самом деле создается впечатление, что вы смотрите на других сверху вниз.
– Ну… хорошо. Предположим, что на белом свете живет некая цветочница или официантка, или продавщица, продающая какие-то милые вещицы, которые молодые люди обычно покупают для своих возлюбленных. И вот она встречает красивого молодого герцога или армейского офицера, или еще какое-то важное лицо. Он влюбляется в нее без памяти и оставляет девушку, которую, как ему казалось, он любил с детства. Он ухаживает за ней. Она влюбляется в него. А затем…. О, нет, он просто берет и делает какую-то глупость, из-за которой она начинает думать, что больше не желает его видеть. Она киснет. Он киснет. Но погодите – что это? Все это было просто глупым недоразумением? Слава богу. Истинная любовь торжествует, и они живут долго и счастливо. Ах, да, и все это сопровождается самыми слащавыми, пошлыми, приторными и мерзкими песнями, которые когда-либо вырывались на волю из тех музыкальных выгребных ям, где стряпают весь этот ужас.
– Значит, вам это не по вкусу? – заключила я.
– Ради тебя, дорогая, я готова претерпеть даже самые худшие из подобных представлений, особенно в твой день рождения. Разумеется, если все это венчают шикарная закуска и пара бутылок шипучки.
– Само собой, – согласилась я. – Тогда я погружусь в размышления – но спасибо. Возможно, на сей раз нас ждет такое представление, которое изменит ваши представления.
– Так держать, – сказала она. – Никогда не пасуй перед вызовом.
После обеда каждая из нас занялась своим: она отдалась своим таинственным трудам в кинематографической студии, а я – другим, более прозаическим, состоящим в приведении в порядок ее гардероба. Однако это продлилось недолго, и вскоре, убедившись, что Эдна и мисс Джон благополучны и всем довольны, я смогла усесться в гостиной с книгой.
Время чаепития пришло и миновало без происшествий. К тому часу, когда Эдна и мисс Джонс ушли, закончив свои дневные труды, лампы были зажжены, в каминах имелись свежие дрова, я начала серьезно подумывать о том, чтобы запереть двери и спокойно провести этот вечер дома. Но, похоже, инспектор Сандерленд не одобрял этих планов.
За несколько минут до шести зазвонил дверной колокольчик. Я отворила дверь и обнаружила на крыльце бодрого и жизнерадостного инспектора полиции.
– Добрый вечер, мисс Армстронг, – поздоровался инспектор Сандерленд. – Могу ли я зайти? У меня есть новость.
– Думаю, леди Хардкасл предпочитает таких гостей, которые приносят подарки, – ответствовала я. – Но сойдут и новости. Прошу вас.
Я взяла у него влажные от мороси котелок и пальто и узрела под ним куда более поношенный костюм, чем те, которые он носил обычно. Никак это не прокомментировав, я проводила его в гостиную, где леди Хардкасл экспериментировала со своей последней фортепианной композицией – сложной синкопированной мелодией в стиле рэгтайм.
– К вам инспектор, миледи, – объявила я.
Она доиграла музыкальную фразу и повернулась к нему.
– Добрый вечер, инспектор, – тепло приветствовала его она. – Какой приятный сюрприз. Присаживайтесь и будьте как дома. Чему мы обязаны нежданному удовольствию видеть вас?
– Простите, что не протелефонировал вам заранее, но у меня есть новость о поджоге на Томас-стрит, – сказал он, садясь. – Вернее, я могу сообщить, где ее можно узнать.
– Да вас послали к нам сами небеса, мой дорогой друг, – отозвалась леди Хардкасл. – Мы то и дело оказываемся в тупике и уже начинали думать, что мисс Элизабет Уоррел из Редленда может в самом деле оказаться виновной. Но что это за новость? Где ее можно узнать? И когда? Может быть, нужно кого-то отделать? Моя помощница как раз специализируется на том, чтобы учить уму-разуму разных обормотов.
