– И тем не менее он захочет, чтобы ошибка была исправлена и все было расставлено на свои места.
– Для этого еще слишком рано, – сказала леди Хардкасл. – Нам еще только предстоит раздобыть неопровержимые доказательства, а до тех пор нам ни в коем случае нельзя раскрывать свои карты. Я не хочу, чтобы она сбежала до того, как мы добьемся ее ареста и справедливого суда.
– Возможно, я смогу вам в этом помочь, – сообщила мисс Коудл. – Или, если посмотреть на это дело с другой стороны, возможно, вы сможете помочь мне. – Она пролистала блокнот до одной из последних страниц. – Остальная часть этих заметок зашифрована и закодирована именно так, как вы и сказали, когда помогли мне разобраться, что к чему, после того как я впервые показала вам блокнот. Порой это чертовски жуткая работа – игра слов, к которой прибегал Кристиан, бывает очень запутанной, но когда ухвачена суть, все более или менее понятно. Однако вот это… – Она положила блокнот перед нами. В отличие от остальных записей, сделанных при помощи стенографических значков, здесь были использованы самые обычные буквы, но сгруппированные в порядке, который с виду казался случайным. – Я попыталась сдвинуть эти буквы, как это сделали вы, но ничего не получилось. Я сдвинула их еще на одну позицию, потом еще. Я перебрала все возможные… Как вы их назвали? «Шифры Цезаря»? И опять результат оказался нулевым. Я зашла в тупик. Но подумала, что женщина, которая знает, что такое «шифр Цезаря», сможет понять, как разгадать и тот шифр, который Кристиан использовал здесь.
Леди Хардкасл взяла блокнот и с минуту пристально смотрела на сочетания букв.
– Возможно, вам кажется, что вы только зря потратили время, – заключила она наконец, – но на самом деле вы проделали хорошую работу. Раз вы исключили все простые шифры сдвига, быть может, это простой шифр иного рода, также основанный на подстановке, – я могу проверить это с помощью метода частотного анализа.
Мисс Коудл уставилась на нее непонимающим взглядом.
– Извините, дорогая, – сказала леди Хардкасл. – Я просто размышляла вслух. Если же этот метод не подойдет, перед нами встанет вопрос о том, не применил ли мистер Брукфилд шифр Виженера.
– А что это? – спросила мисс Коудл.
– Этот шифр назван по имени француза по имени…
– Виженер? – подсказала я.
– Ну, да, я просто пыталась припомнить имя, данное этому малому при крещении. Он жил в шестнадцатом веке и усовершенствовал уже имевшийся шифр, сделав его таким сложным, что он стал известен как le chiffre indйchiffrable – неразгадываемый.
– Ну, и как это может нам помочь? – спросила мисс Коудл. – Если он не поддается разгадке, то как же нам его разгадать?
– Его только называли chiffre indйchiffrable, на самом же деле он вовсе не был indйchiffrable.
– Стало быть, вы знаете, как его dйchiffrer, то бишь расшифровать?
– Дело это тягомотное, – ответила леди Хардкасл, – но да, я это знаю.
Вошла Эдна, неся поднос со свежим чаем и блюдом с лепешками.
– Я тут подумала, что, может, вам надо перекусить, – сказала она, наливая чай в чашку мисс Коудл. – Мой Дэн всегда говорит, что на пустой желудок не больно-то поворочаешь мозгами. Притом заметьте, сам-то он базарит, что ему что-то делать на тощий желудок, ну, совсем невмоготу. Вообще-то, скажу я вам, пустого желудка у него не бывает никогда. Этот малый всегда что-то ест. – Она предложила нам блюдо с лепешками. – Хотите что-то еще, миледи?
– Нет, Эдна, спасибо. Ты, как всегда, угощаешь нас на славу.
– Лепешки-то напекла не я, а мисс Джонс, – сказала Эдна. – Я не могу приписать это себе.
– Тогда передай ей нашу благодарность, – ответила леди Хардкасл.
Эдна вышла, закрыв за собой дверь.
– Наверное, вы не… – начала леди Хардкасл.
– Тщательно не переписала все буквы и не проверила их три раза, чтобы удостовериться, что я не допустила ошибку? Разумеется, переписала и проверила. Вот, держите.
И она протянула леди Хардкасл листок бумаги с группами букв, расположенными так же, как и в блокноте, но гораздо ближе друг к другу.
– У вас очень красивый почерк, – проговорила леди Хардкасл, явно думая о чем-то другом.
– Я не могу присвоить все лавры себе, – заметила мисс Коудл. – В значительной мере это заслуга мисс Уайетт, женщины, которая имела несчастье быть моей гувернанткой.
– А вы были хорошей ученицей?
– Нет, ужасной. Но каким-то образом мне все-таки удалось научиться кое-чему, включая умение красиво писать.
– Мне надо будет это изучить, – сказала леди Хардкасл.
– Конечно. Это займет какое-то время, да?
– По меньшей мере, несколько часов. Боюсь, это будет довольно нудно. Если у меня все получится, вы поразитесь и, возможно, даже подумаете, что у меня есть некий мистический дар. Но разгадывание таких шифров – это по большей части просто-напросто счет.
– Тогда считайте, считайте – оставляю это вам. Хотя, если вы позволите мне продолжить злоупотреблять вашим гостеприимством достаточно долго, чтобы доесть эту восхитительную лепешку, это было бы чудесно. Но затем мне надо будет ехать – сообщая редакции о том, что я работаю над новым сюжетом, я не врала.
– Это что-то занятное?
– Занятное? Я бы не сказала. Но это все-таки не светская хроника – от нее я немного отошла, так что этот сюжет, безусловно, приносит мне куда больше морального удовлетворения.
– Вы протелефонируете мне сегодня вечером? – спросила леди Хардкасл. – На тот случай, если я добьюсь каких-то успехов.
– Конечно. Около семи, хорошо?
– Отлично. К этому времени я уже постараюсь чего-нибудь достичь. А пока не желаете ли положить на лепешку варенья?
Пока они суетились, возясь со своими лепешками, я взяла листок и всмотрелась в сочетания букв:
шчжлч ьчкзз чсппс ръуры жаръи рбдеы фъъшч цспхи гсъжц люцоь эеурй ъкъёщ зхмус мчйрр оцзхс фххмц рюцян юъжцй иыцфм яхзъе щчйцр шчохч кмзон ычкрй кщзла ючъгц лбузё ючъиф ъухцы фшцхз чищфд эфпзш фътру ъыцшь йзъмй ршцщф лфтуж гёъцы жзпхи чаъцы жшцсх рбдяы ъзрфн чкйрм яузты жьомь уцзуи фрчшн пдлыв фюпзш фъмск иыцфй ччтхч юнйчщ ъбуцх очлыз щиязф ьиицы лыдхи пхзън ьсзуч шчшзр ччомц фсрпф ъьчцы ьниун щсжэк щиамх очшцм рсциц лщыос чччзъ щьёщу ьдъыж ъыйпч ьичзь юсхык цчъцщ ътщчф рфрще ычлть ыбзхы лпрус внфмщ фнхзб фючмщ ндэус взыпц лфцчч ыдъти бйцки юдэрк чсжън чехгю шьояс щшцлк ръърх фцычч пммуч ниамл ъмйрп рцржк цчъцщ ънъги юнчмщ зсжъи цъъши эыхцк рщрфз щифмщ ркзуъ кщзпч мфзяс юейщж иыыкщ крдйх ънстч ччхтн нлзпн юнхцы яыхзы ццыуъ кцзчщ ръъыш щдспи очйцщ иырчщ ъмзоц жнщый ёнтъд эчирщ лжъщз ычэры фыдкщ ярярф фтщтч очпцф ъызтч ючшгх иызщы ьихзю ъамъщ лъчуи юсъдъ крзкч ьццлч мдйзж енмцй ъщылч нихрн щнцию ъмрфч рмужн ршшця ннъзц фзйщн хузшы фцгжн енхмр щиёра якщък яжяъч шчмйщ рхжхи фъэцм рызта ючйцр шчохч шцмхн ямзщы эзйгз эцръе нъмлч цчхюи пчъцл ъхцфн щызтч омзщы лцмъь тнщус дуцфш ърлхч ыщцаь юнижф ййрфи каъцй жъцф цътхр шьчрп чдфцч ньнлз тиырщ крммх скшцу свсрч чочйц щфкщх нпчйц фзцгф сьииц ыщстз хфсйщ зцчкц щъмзф нчуцс ъъбтц тфъцй ньбрй црътц фзуцф нчурэ уьиоп
