Правда, линии этого костюма и теперь не совсем исчезли. Напротив, многие и теперь еще существуют, но уцелели они и восторжествовали, только добровольно приспособившись к «вечным» тенденциям моды. Другими словами: так называемый реформ-костюм получил очень скоро такой же пикантный оттенок, как и всякий другой костюм. И потому он сам сделался в конце концов таким же неразумным и антигигиеничным, какими были те моды, против которых он когда-то протестовал. Трудно придумать более позорного поражения этих реформаторских идей! Вот почему не встретит серьезного массового противодействия попытка возродить, например, через год так осиную талию, а еще через год какую-нибудь иную противоестественную моду.
Не окажет в этом отношении никакого противодействия и самоновейшая реформаторская тенденция, так называемая Nacktkultur, культура нагого тела, сколько бы ни было у нее сторонников. Эти люди отличаются в сущности особенным отсутствием логики именно потому, что стремятся к наиболее последовательной формулировке современных реформаторских идей в этой области. При всей основательности главной мысли и многих сторон ее критики эта «культура наготы» есть в сущности революция умственной ограниченности. Богато дифференцированный костюм такое же неупразднимое культурное завоевание, как, например, автомобиль и железная дорога. Человек, к счастью, уже не лесной зверь, мы, современные люди, не хотим уже быть столь наивными, как дикари с передником или без оного. Мы хотим, чтобы костюм диктовался воображением, и, между прочим, также воображением эротическим. Мы ценим костюм как украшение и как эротически возбуждающий покров.
Мы протестуем только против такой социальной организации человечества, которая все это принижает до гнусного торга, которая придает драгоценнейшим и прекраснейшим чудесам эротики характер приемов, практикуемых в публичном доме. Только социальные причины возводят негармоничное в степень хорошего вкуса, только они обусловливают собой и физический вред большинства мод.
Вот против чего надо бороться.
Пока такая борьба, однако, не может увенчаться полным успехом, и всякое завоевание в этой области может быть только частичной победой.
4. Любовь и брак
Брак no расчету
Посредники и объявления
Кокетство
Флирт
Добрачные половые сношения
Свободная любовь
Сексуальное воспитание
Искусственное сокращение потомства
Супружеская неверность
Массовый разврат
Половая извращенность
Уже впервой главе мы достаточно подробно выяснили то нравственное возрождение, которое стало последствием победы буржуазии над абсолютизмом и которое нашло свое характерное выражение в виде возвышенной любовной идеологии. Там же было указано в общих чертах и на то, как этот возвышенный идеал быстро и чудовищно превратился в свою прямую противоположность. Однако там речь могла идти только об общем и принципиальном. Частности, а именно разнообразные проявления этого превращения идеи в свою противоположность, должны быть рассмотрены в этой главе.
Высшей потребностью буржуазного века было новое упрочение половых отношений, санкционированных браком. Поэтому, как только буржуазия окончательно консолидировалась, она декретировала: не любовь ведет к браку, а наоборот: брак ведет к любви. Исходной точкой должна быть поэтому оценка буржуазного брака.
В век господства буржуазии брак стал ярко выраженным браком по расчету. Исключение составляет только брак в среде рабочих. Да и то только до известной степени. Десятки тысяч рабочих и работниц вступают в брак также только потому, что хозяйствование вдвоем обходится дешевле, чем два отдельных хозяйства. Само собою понятно: это обычное явление не мешает тому, что из года в год во всех классах бывают браки по любви, что природа то и дело опрокидывает самый заманчивый расчет. Для нас, однако, важны: правило, тенденция, основная и главная черта явления. А преобладает брак по расчету, игнорирующий все истинно-человеческие узы, в противоположность выставленному буржуазной идеологией браку по любви, также категорически исключающему материальные соображения во имя союза двух душ.
Конечно, всегда, во все времена бывали браки по расчету, всегда господствующие и имущие классы принимали во внимание положение, связи и т. д., даже выдвигали эти соображения на первый план, когда вступали в брак, и, однако, товарный характер любви никогда раньше не проявлялся так наглядно, как в современном буржуазном обществе. И потому эта черта сообщает буржуазному браку его характерную особенность. Только люди, склонные к идеализации, будут отрицать это. Купец хочет открыть самостоятельное дело, следовательно, он женится на богатой. Другой хочет расширить свое дело и поэтому поступает так же. Третий весь в долгах: первый и единственный серьезно обсуждаемый им выход — женитьба на женщине с деньгами. Четвертый хочет сделать карьеру, не затрачивая при этом много умственного труда, и вот он берет жену со связями или с капиталом, а еще лучше с тем и другим вместе.
Woman is money: женщина — это деньги.
Женщина также руководствуется преимущественно расчетом. Она обменивает свои деньги, а также свою красоту на положение в обществе. Свою родню она капитализирует в виде прочного обеспеченного существования. Если расчет оправдался, то все обстоит благополучно. В таком случае избранница — красавица, хорошая хозяйка, умеет представительствовать — словом, обладает всеми достоинствами, а муж — прекрасный человек, видный делец, красавец собой и т. д. Так моральное лицемерие укрывается под сенью им же созданной иллюзии.
Это уже не отдельные, индивидуальные случаи, а явления типические. Ходячая мораль находит, естественно, для всего этого десятки оправданий. Все выдвигаемые мотивы доказывают, однако, все то же самое, а именно что возрастание числа браков по расчету есть неизбежное последствие растущего процесса капитализации общественных отношений, подчиняющего своим законам уже не только отдельные слои, но постепенно всех индивидуумов. Все больше деньги и собственность становятся для всех синонимами могущества, влияния и успеха, а отсутствие собственности безжалостно превращается в отсутствие могущества, влияния и успеха. В наши дни личное дарование без денег почти бессильно и становится с каждым днем все бессильнее, а бездарность, имеющая деньги, может добиться и все более и более добивается ошеломляющих успехов. Кто богат, тот командует. Неудивительно поэтому, что люди преклоняются только перед собственностью.
Все это, конечно, очень банальные истины, но эта их банальность не умаляет, к сожалению, их правильности. Над жизнью царит одна только тенденция — как можно скорее разбогатеть. Самый же кратчайший путь к этой цели — брак в форме коалиции двух капиталов, или капитала и положения, или капитала и связей, легко претворимых в денежные знаки. В деловом денежном браке часто, конечно, заметную роль играет и личность вступающих в брак, но именно только с точки зрения ее наивозможно большей материальной рентабельности. Подобное воззрение все больше входит в кровь и плоть все большего количества лиц, так что они считают такое положение вещей единственно естественным и нравственным. Мужчина и барышня начинают любить и уважать друг друга с того самого момента, когда придуманная ими или их родителями комбинация оказывается, по их мнению, самой выгодной, и потому ликвидируют другие более ранние связи, продиктованные влечением, как юношеские заблуждения или шалости. Если мужчина — человек «нравственный», то он спешит «отделаться» от такой связи деньгами.
