Выше было сказано, что иллюстрировать фактами можно собственно одни только формы внебрачного полового общения. В этом отношении буржуазный век отличается, надо признаться, весьма разительно от эпохи абсолютизма. Само собой понятно, что эти новые формы также продиктованы законом нравственного лицемерия. Это последнее уже не позволяет замужней женщине иметь официального любовника, который ежедневно является к ней с визитом или карета которого стоит по целым часам перед ее домом, как обращенный ко всему свету демонстративный плакат, как то было в эпоху старого режима. Нравственное лицемерие уже не разрешает замужней женщине иметь около себя всегда и повсюду чичисбея, верного рыцаря.
Лишен и муж ныне права иметь официально рядом с женой метрессу, открыто содержать других женщин, даже ухаживать слишком открыто за другими женщинами. Холостой не имеет права жить в конкубинате и т. д.
И, однако, по вышеизложенным причинам все это случается на каждом шагу. Неверность супругов стала, как мы видим, общераспространенным фактом. Даже и в тех странах, разумеется, где с внешней стороны царят самые корректные формы. В одном фельетоне в газете «Франкфуртер цайтунг» (2 мая 1910 года) писатель Гутман, полунемец-полуангличанин, говорит об английской pruderie (показная стыдливость): «В Англии законы нравственности нарушаются так же, как во всех остальных странах, где царит такой же водоворот жизни. Но уважение к общественной морали так прочно засело в англичанине, что вне среды знатных жуиров никто не желает прослыть беспутным».
И дальше: «Многие англичане обвиняют на этом основании нацию в моральном лицемерии. Один писатель по социально-политическим вопросам, которого я недавно встретил в клубе, сказал мне: «Посмотрите на всех сидящих здесь мужчин. Быть может, ни один из них не сохраняет верности жене, но перед другими он будет делать вид, что верен ей, а другие прекрасно знают, какая цена подобной респектабельности».
Ничто не отражает так хорошо принципиальную, происшедшую во внешних формах этого явления перемену, как искусство, серьезное и сатирическое. Ни неверная жена, ни неверный муж ныне уже не прославляются, как герои, а неверность уже не восхваляется, как десерт за супружеским обедом.
О явно выраженных галантных произведениях литературы и живописи мы здесь не говорим. Неверность изображается теперь просто как факт в его внешнем проявлении и, кроме того, обосновывается индивидуальными или социальными причинами. Если же сатирик тем не менее издевается над обманутым мужем, то по совсем иной причине, чем в XVIII веке, да и обнаруживается в таких случаях скорее цинизм самого обвинителя. Эта нотка была совершенно чужда сатире эпохи абсолютизма.
Среди современных изобразителей незаконных любовных связей выдаются в особенности элегантный и галантный Альбер Гильом и безжалостный циник Жан-Луи Форен. Произведения обоих этих французских художников — важнейший и потому незаменимый комментарий к истории современных нравов. Гильом показывает только элегантность «порока», его пикантность, то, что в нем действует соблазняюще на вкус современного человека. А в этой области нет ни единой подробности, которую он обошел бы молчанием: от удовольствия быть зрителем того, как элегантная дама под воротами приводит в порядок подвязку, и до того момента, когда она в спальне разыгрывает олицетворение стыдливости. Будуар, театр, бальный зал — все те места, где любовь появляется в одежде элегантности, проходят мимо зрителя, весь монденный свет с его сверкающим соблазнительным блеском.
Форен — прямая противоположность Гильому. Безжалостно снимает он с любви все пышные фразы, выставляя напоказ истинную сущность этих отношений, их неискренность, их лицемерие, лежащий в их основе обман, — словом, рисуя вещи, как они есть на самом деле. Репертуар Форена поэтому, быть может, еще шире, чем репертуар Гильома, и охватывает он в большей степени, чем у последнего, область незаконных любовных отношений. Форен написал в красках до известной степени всю историю лжи в любви и, во всяком случае, наиболее выдающуюся историю этого вопроса.
Наряду с Гильомом и Фореном необходимо указать еще на целый ряд других рисовальщиков-карикатуристов, посвятивших себя изображению современных публичных и частных нравов, как то: Бак, Каранд’аш, Гейдбринк, Легран, Люпель, Резничек, Тёни, Видгопф и Вильетт… Перечисленные художники — наиболее выдающиеся, и потому их произведения приводятся нами чаще всего как пластический комментарий к излагаемым фактам.
Супружеская верность замужней женщины подвержена ныне такой же, если только не большей, опасности, чем прежде. Нет такой мало-мальски хорошенькой женщины, которой не делались бы из года в год незаконные предложения любви. И притом с первого же дня ее замужества. До ее слуха с первого же дня доносится, и постоянно вновь доносится, мелодия на словах: «Вы доставляете мне удовольствие, говоря о моих чувствах; давайте разделим вашу кровать до тех пор, пока моя фантазия не будет удовлетворена». Эта мелодия звучит иногда отчетливо, иногда завуалированно. С этим предложением обращаются к ней ее друзья, приятели мужа, кузены, шурины, случайные знакомые. И не только они одни. В современном большом городе ныне множество чужих и посторонних осмеливается обращаться к ней на каждом шагу с подобным предложением. Раньше страстно желанным поводом к сближению с женщиной служили или предложение зонтика во время внезапно разразившегося дождя, или возвращение потерянного предмета. В настоящее время большинство ищущих приключений мужчин уже не выжидает таких более или менее подходящих случаев, чтобы сделать женщине самые дерзкие предложения. В трамвае, в вагоне железной дороги, в уличной толпе, в кафе, в магазине — словом, всюду может она услышать слова: «Можно вас проводить?», «Я выйду с вами!», «Вы мне очень нравитесь», «Буду вас ждать на углу».
Все это еще наиболее приличные формы, в которых делаются подобные предложения. Ибо ныне считается обычным явлением, если порядочная женщина подвергается самым грубо циничным приставаниям. Успех многих мужчин объясняет, правда, в достаточной степени, почему подобные дерзкие предложения так часты. Один знаток этого вопроса делает из своих собственных наблюдений следующий вывод: «Из десяти порядочных женщин, которым вы подмигнете на улице, в трамвае или в магазине или с которыми вы прямо вступите в разговор, только две будут искренно возмущены, три останутся равнодушными, так как привыкли к подобным предложениям, все же остальные будут польщены, вступят одни сейчас же, другие после некоторого колебания в разговор, позволят вам пригласить их покататься или выпить кофе туда, „где можно уютно поболтать“, и по крайней мере две согласятся последовать за вами в тихий уголок, где в самом деле можно поболтать на досуге… Этим уголком окажутся, конечно, меблированные комнаты. Чтобы постоянно или несколько раз получить отказ, мужчина должен быть уж очень неловким».
Разнообразные причины объясняют нам, почему подобные предложения и в наше время делаются преимущественно замужним и порядочным женщинам. Многие мужчины стали в делах любви очень требовательными. Знакомство с проститутками уже не удовлетворяет их, так как носит слишком деловой характер. Ими довольствуется только человек нетребовательный или же изголодавшийся. Гораздо приятнее во всех отношениях общение с мещаночкой или вообще с так называемыми порядочными женщинами. Уже само вступление здесь интереснее. С замужней женщиной из средней или высшей буржуазии можно — особенно в большом городе — всюду показаться, не компрометируя себя, не бросаясь даже в глаза, что невозможно, конечно, с профессиональной проституткой. С ней можно пойти в кафе, в театр или цирк, с ней можно гулять, путешествовать, заниматься спортом и т. д.
