Все это так невероятно, что становится немного страшно от того, что наш мозг настолько чувствителен к раздражителям.
Однако есть и хорошие новости, связанные с новыми научными открытиями, которые появляются почти ежедневно.
Совершенно новый способ оценки человеческого благополучия
Во всяком случае, понимание того, что микроглия может реагировать даже на незначительные стрессовые факторы и активизировать иммунную реакцию мозга, дает нам лучшее представление о том, как травма и стресс могут изменять мозг, влияя на настроение и поведение.
Хронический стресс – лишь еще один внешний толчок, который может вывести микроглиальные клетки из равновесия и заставить их атаковать синапсы таким образом, что важные нейронные связи оказываются утраченными. Стресс, который испытывали дети Лайлы и Кэти от наблюдения за болезнями своих матерей, в сочетании с унаследованными генетическими факторами и другими внешними воздействиями мог подтолкнуть микроглию к избыточной ликвидации синапсов на чувствительном этапе развития их мозга. А это могло со временем (стоит понимать, и без вмешательства извне) заставить их смотреть на мир как на темное, страшное и опасное место.
Тем не менее я заверила Лайлу и Кэти, что современные исследования позволяют считать: такие изменения не являются необратимыми. Как известно, мозг сохраняет замечательную пластичность даже в зрелом возрасте, но особенно отличается ей в детстве.
Это означает, что усилия Лайлы и Кэти и их стремление использовать все возможности ради своего выздоровления и благополучия детей не пропадают впустую. Они могут предпринимать важные шаги, включая терапевтические беседы с Джейсоном, Минди и Эндрю.
– Мозг и микроглия в равной степени подвержены влиянию и стрессовых факторов, и позитивных воздействий окружающей среды, – объяснила я им. – Поэтому все инструменты, которыми вы пользуетесь ради облегчения вашего состояния, будут очень полезными в дальнейшей жизни и ваших детей.
Новое понимание того, что микроглия формирует мозг и что мы можем успокаивать эти клетки или даже «перезагружать» их, и тогда они перестают генерировать воспаление и пожирать синапсы и возвращаются к своей исходной задаче – защите нашего серого вещества, – дает таким пациентам, как Лайла и Кэти, хорошую перспективу для полного выздоровления.
Это вселяет надежду.
Стирание грани между «психическим» и «физическим» страданием
Если смотреть на такую семью, как у Кэти Харрисон, будучи вооруженными знанием о микроглиальных иммунных клетках мозга, то становится ясно, что физические и психические расстройства ее членов имеют одинаковое происхождение. У некоторых родственников Кэти – у ее матери Дженны, дяди Пола и бабушки Элис – сочетание воспалительных триггеров и генетической предрасположенности привело к аутоиммунной реакции организма. У Кэти это проявилось в щитовидной железе (болезнь Хашимото), у Дженны – в соединительной ткани суставов (коллагеноз) и в состоянии кожи (псориаз), у Пола – в инсулин-продуцирующих клетках поджелудочной железы (диабет) и у Эллис – в заболевании слизистой оболочки кишечника (болезнь Крона).
В случае же большого депрессивного расстройства и приступов паники Кэти, генерализованной тревоги ее кузины Карли, депрессии Дженны, ОКР Пола и болезни Альцгеймера Эллис аутоиммунное воспаление созревало в глубине мозга по мере того, как микроглия повреждала синапсы, вырабатывала воспалительные вещества и разрушала нейронные связи, приводя к расстройствам, о которых члены семьи Кэти предпочитали не говорить, не разбираться в них и тем более не лечить их.
Эти расстройства с высокой вероятностью были связаны с их физическими болезнями из-за аутоиммунного воспаления.
Однако, как я подчеркнула для Кэти, так бывает не всегда. Исследования глии показывают, что у некоторых людей, вроде Карли, воспаление и связанные с ним расстройства вообще не проявляются в теле, но присутствуют в мозге. Иными словами, те самые триггеры, которые могут привести к воспалению определенных органов или тканей, – например, поджелудочной железы или суставных связок, – также могут привести только к воспалению мозга.
Правда, есть одно важное различие.
Благодаря исследованиям Бет Стивенс нам известно, что воспаление мозга не похоже на воспаление тела. Когда оно начинается в мозге, тот не становится багрово-красным, горячим, распухшим и болезненным. Микроглия распространяет воспаление, либо вырабатывая химические вещества, повреждающие важные нейронные структуры, либо поглощая и уничтожая синапсы.
Если белые кровяные клетки скапливаются в определенном месте и воспаляют какую-то часть тела, то микроглиальные клетки скапливаются в определенном участке мозга и уничтожают его нейронные связи. Теперь ученые называют процесс избыточной глиальной атаки на нейроны и уничтожения синапсов нейровоспалением (или, в случае таких заболеваний, как болезнь Паркинсона или болезнь Альцгеймера, нейродегенерацией). При таких состояниях, как аутизм, обсессивно-компульсивное расстройство и расстройства настроения, неврологи называют этот процесс изменением неврологического развития.
Однако какими бы терминами мы ни пользовались для описания таких изменений мозга, все они означают одно и то же: крошечные микроглиальные клетки обволакивают и уничтожают синапсы. Это служит катализатором для развития десятков различных расстройств и болезней, которые долго оставались запертыми в «черном ящике» психиатрии и неврологии.
Теперь многолетнего водораздела между физическим и психическим здоровьем больше не существует. Чрезмерная нагрузка на иммунную систему у некоторых людей может отразиться на мозге, а у других – на состоянии организма. У человека может быть воспаление суставов или расстройство психики… или и то и другое.
Все самые плохие, тяжелые и трудноизлечимые заболевания, связанные с мозгом, рост которых наблюдается на протяжении последних десятилетий, имеют один общий знаменатель: микроглиальные клетки, создающие хаос и часто реагирующие на те же самые обстоятельства, которые вызывают воспаление в теле.
Ученые называют эту новую область исследований, изучающую взаимосвязь между заболеваниями иммунной системы и психическими расстройствами, нейроиммуннологией. Исследования в ней изменяют общее представление о человеческом теле и о душевных страданиях.
Нейроиммуннология помогает понять
[82], почему такие семьи, как у Кэти, чаще сталкиваются как с психическими, так и с физическими аутоиммунными проблемами, и почему аутоиммунные заболевания пользуются гораздо большим распространением среди людей с когнитивными и аффективными расстройствами.
Исследователи давно предполагали существование генетической связи: люди, подверженные тяжелым инфекциям или аутоиммунным заболеваниям, с большей вероятностью имеют генетическую предрасположенность к депрессии, биполярному расстройству и болезни Альцгеймера. И наоборот.
