Если первые результаты исследования Cognito Therapeutics окажутся многообещающими, они разработают масштабную программу клинических испытаний, удовлетворяющую критериям Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. Они смогут провести когнитивную оценку пациентов на прогрессирующей стадии болезни Альцгеймера и лечить людей с очевидными симптомами заболевания с помощью светодиодной гамма-терапии.
– Нам приходится умерять свой аппетит насчет того, что эту терапию можно будет использовать не только для болезни Альцгеймера, но и для других нейродегенеративных, неврологических и психических расстройств, – признается Малчано. – Здесь есть огромный потенциал, и хочется взяться за все сразу, но нужно продвигаться шаг за шагом.
Между тем Паскаль-Леон приступает к новому клиническому испытанию. Он исследует воздействие гамма-волн на пациентов с болезнью Альцгеймера с помощью методики под названием транскраниальная электрическая стимуляция (ТЭС), которая, как и ТМС, является неинвазивным способом стимуляции. Группа Паскаля-Леона уже продемонстрировала, что у пациентов без болезни Альцгеймера «мы можем надежно модулировать и усиливать активность гамма-волн в конкретных областях мозга, что приводит к улучшению памяти»
[179]. Сейчас они лечат пациентов с болезнью Альцгеймера с целью узнать, может ли ТЭС изменить активизацию микроглии (измеряемую по данным ПЭТ-сканирования) для уменьшения количества амилоидных бляшек и тау-белков и улучшения когнитивного состояния пациентов.
Между тем Ли Хуэй Цай уже использует светодиодную гамма-терапию на собственном мозге. Однажды, когда я заканчиваю свою беседу с ней в институте Пикауэра, она берет в руки небольшой светодиодный аппарат собственного изобретения.
– Каждый день я по одному часу применяю его на себе прямо здесь, в моем кабинете, – признается она. – И многие мои коллеги из МТИ выстраиваются в очередь за дверью, чтобы пройти очередной сеанс терапии, – она улыбается. – Вот куда мы дошли в профилактической терапии болезни Альцгеймера. Это будущее.
Глава 11
Погоня за здоровыми синапсами
Хезер Сомерс плохо спит.
– Я стараюсь противостоять желанию прилечь во второй половине дня, – говорит она, когда рассказывает о бурных событиях последних месяцев в ее доме. – Я так устала! Мне очень трудно учить детей. У меня больше нет желания погрузиться в работу, которая столько лет наполняла меня энергией. Честно говоря, у меня даже не остается сил готовить еду для семьи, – она делает паузу. – Мне все время грустно, хотя на самом деле я не склонна к меланхолии.
Недавно Хезер перешла на частичную преподавательскую работу и навестила дочь в колледже.
– У нее все не так хорошо, как мы надеялись, – говорит Хезер. – Она ходит на консультации и принимает лекарства, но ее панические приступы и тревожное расстройство никуда не делись. Сейчас она находится в одном шаге от чего-то плохого.
По пути домой Хезер настолько углубилась в размышления о состоянии Джейн (так зовут ее дочь), что, когда нужно было пересесть с одного поезда на другой, она оказалась не на той платформе. «Пока я искала нужный путь, поезд ушел, а следующий был только через два часа. Я сидела на холодной металлической скамье прямо на платформе и чувствовала себя совершенно обессилевшей. Я словно с головой погрузилась в водоворот материнских тревог, горя и печали. А потом я зарыдала, пока другие люди проходили мимо».
Немного спустя к Хезер, все еще вытиравшей слезы, обратилась женщина с маленьким ребенком. Она спросила, можно ли доехать до Нью-Йорка с этой платформы, потому что запуталась в указателях. Когда Хезер заверила ее, что она находится в нужном месте, женщина устроилась на соседней скамье и начала вслух читать книгу своей дочери.
Хезер несколько пришла в себя и вдруг осознала, насколько слабым было ее психическое состояние.
– Я упивалась жалостью к себе и заливалась слезами, а эта женщина с ребенком просто старалась извлечь лучшее из неудобной ситуации. Тогда я поняла, что трачу на беспокойство больше сил, чем думала.
Мы с Хезер пьем ромашковый чай в кофейне рядом с кампусом колледжа Джейн. Хезер выросла в Мэриленде, а сейчас остановилась у своих пожилых родителей, которые живут в Балтиморе. Она собирается приезжать сюда несколько раз в неделю, не только для того, чтобы поддерживать Джейн, но и для того, чтобы помочь родителям разобраться в доме и сделать уборку перед переездом в местный дом престарелых.
Хезер заполняет мини-холодильник Джейн хлебом со злаками, овощными супами и другими продуктами для здорового питания и покупает то же самое для себя.
– Я стараюсь не быть навязчивой по отношению к Джейн, но ее терапевт и психиатр тоже говорят, что она нуждается в дополнительной поддержке, пока учится в колледже так далеко от дома, – говорит она. Яркий свет, бьющий в окно кафе, наискось падает ей на лицо, подчеркивая глубокие морщины в уголках серых глаз.
Многие семьи сталкиваются с подобными проблемами, когда их подросшие дети страдают от психических расстройств. Подросток, который признается в своей слабости и обращается за помощью в отчаянной борьбе с депрессией или тревожным расстройством сталкивается с тем, что на него вешают клеймо. Затем такое же клеймо ставится на семью обществом, которое превозносит достижения детей в школе и колледже, их спортивные награды и т. д. Родителям становится нелегко, когда приходится признать, что их собственный ребенок не только не может сравниться с остальными, но и с трудом встает с постели. Дополнительный груз ложится на материнские плечи из-за преобладающего «культурного» мнения, что если ребенок испытывает сложности, то мать каким-то образом виновата в этом. Значит, она слишком баловала или опекала его, была слишком требовательной, или навязчивой, или все сразу. Несмотря на это, матерям вроде Хезер приходится справляться с тревогой за благополучие своего ребенка и придумывать лучшие способы, чтобы помочь ему.
– Это все равно что пытаться танцевать на острие иглы, когда ты готова рухнуть от изнеможения, – говорит Хизер.
Я вижу, как это давит на нее, по усталому выражению лица в солнечном свете, падающем через окно. Как ненужное бремя культурного неодобрения порождает ядовитые сомнения в себе в тот самый момент, когда матери нужно твердо стоять на ногах, иметь ясную голову и быть уверенной в своей способности помочь ребенку.
Не удивительно, что Хезер расплакалась на железнодорожной платформе.
– Это игра на выносливость, – говорит она. – Я хочу как можно больше помогать дочери, мужу и моим родителям и злюсь на то, что моя энергия все время уходит впустую, – она вздыхает. – Я понимаю, что должна найти помощь для самой себя. – Еще одна пауза. – На самом деле я думаю, что мне нужен врачеватель синапсов!
