Андрей, едва не споткнувшись о круглый маленький стол, заваленный стопками пожелтевших газет, не задумываясь, направился к плите и поднял листок. На нем крупным аккуратным почерком было написано:
«Уважаемый Андрей,
К сожалению, я не смог дождаться вашего пробуждения. Мне срочно потребовалось уйти. Посему мое холостяцкое обиталище полностью в вашем распоряжении. Под крышкой сковороды — творожники. Почту за честь, если вы съедите их все. Сметана в холодильнике, вилки — в верхнем ящике стола. Если вам будет угодно освежиться, милости просим, однако, следует принимать во внимание тот факт, что горячую воду отключили вот уже с две недели как, а колонка не работает. За что приношу свои глубочайшие извинения.
Я буду поздно, посему, буде вы решите уехать, прошу хорошенько захлопнуть дверь за собой.
Мне было очень приятно с вами познакомиться. Не благодарите меня ни при каких обстоятельствах — как говорят англичане: the pleasure is mine.
С уважением,
Ю.В.
Ниже тем же круглым почерком:
Мы все-пальцы одной руки».
2
Андрей с недоумением уставился на записку и зачем-то перечитал ее еще раз. Ему стало еще более стыдно за недавно проявленное недоверие к старику. Ведь он мог запросто его обобрать. Вместо этого Кольцов оставил совершенно незнакомого человека наедине с домом, позволив ему, по желанию, вынести все ценное… Впрочем, чу… Он огляделся и улыбнулся собственным мыслям: вряд ли во всем доме найдется что-либо ценное. Разве что он решит вынести неработающую колонку или потырить птичьи клетки.
Приподняв крышку сковороды, Андрей действительно увидел несколько пухлых творожников, от которых исходил манящий запах. Его рот мгновенно наполнился слюной. Не раздумывая более, он взял один творожник пальцами и съел его в два счета, только сейчас вспомнив, что на протяжении по меньшей мере суток ничего толком не ел.
За первым творожником последовал и второй, а там и третий. Вскоре сковорода опустела, а желудок Андрея, напротив, приятно наполнился. Неожиданно для себя он рыгнул.
Рядом со сковородой стоял видавший виды чайник. Андрей прикоснулся к нему пальцами и с удовольствием отметил, что он еще теплый, почти горячий. Подогревать что-либо на плите Кольцова ему показалось пожарно небезопасно.
Он наспех налил теплой воды в выщербленную чашку, выпил ее залпом и тотчас же налил снова. После, поставив чашку перед собой на стол, присел рядышком и, достав из кармана кошелек, уставился на него, как на бомбу.
Все же, почему, черт возьми, он не может вспомнить своего собственного лица? И куда подевались все зеркала? Быть может, Кольцов — душевнобольной?
По всему выходило, что у него самого куда больше шансов быть душевнобольным, нежели у Кольцова. Андрей подумал о вчерашнем голом старике на автовокзале и невольно скривился. Кто знает, видел ли он что-то на самом деле или все это было порождением его одурманенного мозга.
Он открыл кошелек и, вытащив все содержимое, задумчиво уставился на разномастную горку. Задумчиво отделив деньги от прочего, он некоторое время разглядывал права. После отодвинул их в сторону и посвятил некоторое время инвентаризации разнообразных карточек и кредиток. Отложил платиновую «Visa», выданную на его имя, и такую же карточку, принадлежащую Алене Викторовне Сухаревой. Карточки, вне зависимости от количества денег на них, в настоящий момент были бесполезными — он не помнил паролей.
Отбросив за ненадобностью абонемент на посещение спортивного клуба «Секвойя» и читательский абонемент, выданный на предъявителя (удивительно, что в наш век электронных книг и доступного интернета кто-то еще ходит в библиотеки), он задумчиво уставился на визитку. Свою визитку, изготовленную на дорогой, рифленой бумаге.
Строгим шрифтом на ней было написано:
Andrew Sukharev
Managing Director
Ниже следовали реквизиты.
В верхнем правом углу под незатейливой эмблемой, изображающей белого медведя, стоящего на задних лапах на льдине, значилось:
«ICEBERG GROUP»
Чуть ниже отпечатался знак качества Бюро Веритас.
Андрей повертел визитку и так и сяк, но она не вызвала в нем ни малейшего отклика. Однако, как ни крути, а это полезная штука. Адрес был указан ташлинский, как и прописка в регистрационном талоне, следовательно, его офис находился там же. По телефонам можно было позвонить. Уж коль он директор, надо полагать, кого-то за ним могут и прислать.
Вот только куда?
Он внезапно понял, что до сих пор не знает, где находится.
Что ж. Это подождет. Даже если у Кольцова нет телефона, что теперь представлялось ему вполне возможным, принимая во внимание все прочие несуразности этого места, он нынче же отправится в ближайший магазин… да хоть на главпочтамт, и позвонит оттуда.
Он спешно пересчитал деньги и с удовлетворением отметил, что смерть от голода в ближайшее время ему не грозит — только суммы в отечественной валюте хватило бы на неделю безбедного проживания. Вдобавок, в кошельке было пятьсот евро и восемьсот с лишним долларов — более чем достаточно для возвращения домой. Бог знает сколько было на карточках.
Ему пришло в голову, что он может узнать пароль, связавшись с семьей. А с семьей он может связаться, узнав их телефоны в офисе. А в офис легко дозвониться…
Грохот, раздавшийся на втором этаже, заставил его подскочить на месте и рассыпать деньги по столу.
Он устремил глаза к потолку и увидел, как раскачивается немудреная лампа вместе с грязным абажуром.
Снова раздался грохот. Казалось, кто-то сверху с силой швыряет об пол тяжелые предметы.
Андрей быстро, насколько позволяли дрожащие руки, собрал все в кошелек и, не раздумывая, побежал по коридору к лестнице. Быть может, Кольцов не ушел — черт его знает? Быть может, его хватил инсульт наверху, и теперь…
Пробежав полпролета по скрипящей деревянной лестнице, он внезапно остановился. Сердце отчаянно билось в груди.
А вдруг это не Кольцов?
Вдруг это вор?
Отбросив сомнения, он преодолел оставшееся расстояние в три прыжка…
…И оказался в длинном, узком, как кишка, коридоре, стены которого в выцветших, неопределяемого цвета обоях были увешаны черно-белыми фотографиями в рамках. В конце коридора находилась комната с распахнутой настежь дверью — судя по всему, спальня хозяина. Справа от нее находилась еще одна, запертая дверь, за которой и раздавался шум.
Стоило ему сделать шаг по гнилым доскам, как шум стих.
Андрей подошел к двери и увидел тяжелый засов с навесным замком. Кто бы ни находился внутри, он был заперт.
Он постучал. Никакого ответа. За дверью — напряженная тишина.
— Ау! — Андрей снова постучал, — есть кто живой?
