— А может, мы его… — задумчиво произнес милиционер с пистолетом, из дула которого вялой змеей выползала струйка сизого дыма, — … при оказании сопротивления… как особо опасного?..
— Шлепни его, Петюня, — заржал Михалыч, побагровев еще больше, — пусти кровушку!
Петюня оскалился, показав длинные желтые зубы, и медленно навел пистолет прямо на Андрея.
— Ну что, касатик, будешь знать, как воровать ситро.
До этого момента Андрея не покидала мысль, что он участвует в какой-то нелепой уличной постановке, быть может, в некоем извращенном флешмобе. Однако, глядя в черную бездну дула, что, казалось, увеличивалось и пульсировало, он внезапно ощутил, что милиционеры не блефуют и действительно собираются его убить.
— Я… — во рту пересохло, и он не мог подобрать нужных слов. Все знание родного языка улетучилось, оставив его наедине с одной всепоглощающей мыслью о том, что он вот-вот прекратит жить.
— Я…
— Ты хер с бугра! — Петюня еще больше оскалился, раззявив рот в дикой улыбке почти до ушей, и приготовился стрелять.
Понимая неизбежность собственной смерти, Андрей выкрикнул единственное слово, что крутилось в его голове:
— «Кольцов»!!!
Петюня поперхнулся так, будто только что проглотил огромную рыбью кость, и немедленно спрятал пистолет в кобуру, воровато оглядываясь. Распаренная репа головы Михалыча скрылась в кабине. Молоденький милиционер справа, до этого мгновения трепетно ожидающий зрелища неминуемой казни, очнулся от наваждения, потупил глаза и принялся нарочито-сосредоточенно изучать свои не очень чистые ботинки.
— Вот оно как… — с горечью нарушил молчание Петюня… — Значит, приходи кто хошь, воруй…
— Убивай… — тихо и печально добавил молоденький милиционер.
— Убивай… а потом раз… и на тебе! Ну ладно, касатик, — с нескрываемой ненавистью выплюнул он, — поехали в участок. Пусть Рондин разбирается.
Он медленно подошел к Андрею, оказавшись почти на голову ниже, и неожиданно ударил его кулаком в пах.
Андрею показалось, что тело его внезапно перестало подчиняться законам гравитации и взмыло в воздух. Боль была настолько свирепой, что в глазах мгновенно потемнело. Он скорее почувствовал, чем увидел, как падает на грязную дорогу, сложившись перочинным ножом.
— Вот так, — зашипел Петюня ему прямо на ухо, обдав его смрадным дыханьем, — руки давай, сука, руки!
Теряя сознание от боли, Андрей ощутил, как ему грубо заломили руки за спину. Миг, и он услышал щелчок наручников, по-волчьи вцепившихся в запястья.
— Вставай, гомик! — взвизгнул молоденький женоподобный милиционер.
Андрей хотел было объяснить ему, что он не гомик; что у него есть жена и ребенок и он директор фирмы, которая черт-те чем занимается, но в этот момент Петюня потянул его вверх за волосы и, поставив на колени, зверски пнул коленом в лицо.
Вновь оказавшись во власти тьмы, он не потерял сознание, скорее, отключился, продолжая какой-то частичкой сознания анализировать сигналы, поступающие из окружающего мира. Чьи-то сильные руки волоком тащили его по асфальту — он чувствовал, как колени трутся о шершавую поверхность. Затем его бросили в машину, смердящую водкой и потом, и секунду спустя с ревом и фырканьем уазик ринулся вперед, весело подскакивая на ухабах.
5
Поездку в участок Андрей запомнил смутно. Он то и дело проваливался в темноту, не теряя сознания, но находясь на грани ухода в черную пустоту. Его тошнило, отчаянно ныло в паху. Челюсть, к счастью, оказалась неповрежденной, однако головная боль, преследовавшая его с утра, теперь усилилась многократно. Каждый раз, когда машину встряхивало, ему казалось, что череп его вот-вот лопнет, как гнилой арбуз, расплескав содержимое по всему смердящему салону.
Машина резко остановилась. От неожиданного толчка его швырнуло о стену и он крепко приложился макушкой. Перед глазами взорвались белые звезды, и на мгновение он потерял способность видеть.
Двери уазика распахнулись, и его вытолкнули из машины. Холодный уличный воздух был восхитительно сладок после смрадного тесного салона.
Ему не дали возможности насладиться передышкой и чуть ли не волоком потащили вперед.
— Давай, педик! — манерно пищал молоденький милиционер, ухватившись за его правый локоть и заломив скованную за спиной руку еще сильней.
— Смотри не поломай его там, — с надеждой и одновременно с сожалением предупреждал другой голос. С трудом повернув голову и наткнувшись на свинцово-яростный взгляд Петюни с пистолетом в руках, Андрей почему-то не на секунду не усомнился в том, что тот выстрелит, пресекая даже намек на любое лишнее движение, которое будет истолковано как попытка к бегству.
Поднявшись на низкое бетонное крыльцо, они оказались у простых, оббитых растрескавшейся вагонкой дверей. Возле них, прислонившись к парапету, мрачно курил мужчина в джинсах и бронежилете. Рядом, прямо на крыльце, валялся «АК-47» с укороченным стволом.
— Что, Петюня, — хмыкнул он, глядя, впрочем, не на Петюню, а куда-то в небо, — небось лишенца поймал? Поди, голову ему отрезать будешь? — и хрипло, кашляюще заржал.
— Если бы, — сплюнул черной слюной Петюня, — с этим Рондин пусть разбирается. Это, брат, рецидивист.
— А-а… — с явным сожалением протянул мужчина и тотчас же потерял к Андрею всяческий интерес.
За дверью был небольшой предбанник, в конце которого за большим стеклом находились несколько бесцельно слоняющихся мужчин. Их приглушенная монотонная беседа, казалось, состояла из одного мата. В воздухе висел густой табачный смог.
— Але, открывай курятник, Сополь! — весело гаркнул Петюня, помахивая пистолетом.
Один из мужчин тупо уставился на него. Медленно, будто передвигаясь под водой, он подошел к столу и нажал на какую-то кнопку на пульте. Раздался резкий звонок, и одновременно щелкнул электрический замок на зарешеченной дверце слева от Андрея.
Петюня крепко ухватил его за плечо и толкнул вперед.
— Давай, касатик, вперед, здесь тебе не музей!
За дверью вдаль уходил длинный и узкий коридор, в котором с трудом могли бы разойтись два человека. Стены коридора были покрашены давно облупившейся тошнотворно-желтой краской. С потолка через неравные промежутки свешивались белые светильники — половина из них не горела. Тут и там, по обе стороны были плотно закрытые двери. Продавленный паркет елочкой неустанно скрипел под ногами.
Окон в коридоре не было.
Дверь справа неожиданно открылась; Андрей с трудом избежал удара по плечу. В проеме появилась невысокого роста полная блондинка в явно укороченной форменной юбке, открывающей вид на жирные ноги, обтянутые черным капроном. При виде Андрея она фыркнула и скрылась за дверью.
Они остановились у двери, табличка на которой гласила: «Рондин Николай Алексеевич. Начальник УВД Фркнцезского района».
