Мужчина без лица смотрел прямо перед собой, со злостью стиснув баранку. Женщина сидела рядом, обхватив себя руками и полуприкрыв глаза. Она смотрела в окно, но видела там лишь свое отражение — испуганное белое лицо.
— Может быть, ты все-таки пояснишь? — буркнул он, не глядя на жену, — откуда этот страх перед моей же фирмой?
Она посмотрела на него, как на ребенка.
— Андрюша, — медленно и устало произнесла она, — ну как, скажи пожалуйста, я могу тебе объяснить, почему мне приснился тот или иной сон? Это же… ну, глупость какая-то. А обижаться на сны — тем более глупо!
Он помолчал. Андрей-тень, сидя на заднем сиденье, дорого бы дал, чтобы заглянуть ему в глаза, но это было невозможно. Лицо мужчины продолжало оставаться не в фокусе. Он мог разглядеть отдельные черты, но все в совокупности ускользало от него, оставаясь загадкой.
Рядом завозился, засопел Юрка. Андрей-тень посмотрел на него, стараясь воскресить в памяти любовь к сыну, но в очередной раз почувствовал пустоту и какое-то раздражающее удивление.
— Ну хорошо, — сказал наконец мужчина без лица, — я устал, я дурак и… нам всем пора отдохнуть. И все же… Ведь это ты предложила назвать фирму «Айсберг», помнишь? Твоя же была идея!
— Конечно, — ответила Алена с улыбкой, — если я не ошибаюсь, вы со Степанычем все никак не могли сойтись во мнениях. Он считал, что наилучшим вариантом для названия конторы будет «Троян», а ты, кажется, склонялся к «Титанику».
— Бред какой-то, — муж тихонько засмеялся, Ален… Так что там было-то? Что тебя напугало?
Она посерьезнела и, отвернувшись к окну, помолчав некоторое время, произнесла:
— А знаешь… Ведь это был не страшный сон… Совсем не страшный. Он скорее казался… чьей-то памятью. Воспоминанием о том, что прошло давным-давно. Нельзя бояться прошлого, верно? Оно… мертво…
И… ну, я же понимаю прекрасно, что это сон. Поэтому я не устраиваю истерик, не требую, чтобы мы развернулись и срочно ехали обратно, — она улыбнулась. — Я с трудом могу поверить в то, что на нас, скажем, с неба прямо упадет твой офис.
— Я предполагал, что нас расстреляет Семенова… — задумчиво протянул муж.
— Ольга Александровна-то? Завскладессса? Эта может. Но не на границе с Финляндией же! — Алена улыбнулась, но глаза ее оставались серьезными. — А вообще, Андрюша, в следующий раз езжай сам. Я тебя очень люблю, но мне эти поездки даются тяжело. И физически, и, видимо, морально. Отсюда и сны. Да и Юрка потом по школе отстает.
— Я тебя услышал, — плоско ответил он.
Некоторое время ехали молча. Андрей включил было радио, но развлекательная музыка казалась пошлой, а передачи на финском усыпляли.
Он приоткрыл окно, и свежий ночной ветер ворвался в салон, смешавшись со стерильным, рафинированным воздухом. Запахло прелыми травами. Теперь он отчетливо слышал, как переквакиваются лягушки где-то неподалеку. Слышал, как колеса с шуршаньем поглощают километр за километром; как тихо рычит мотор; как монотонно хором стрекочут сверчки.
В это мгновение Андрей-тень ощутил, что переживает каждое чувство своего двойника так, будто они объединились в одно целое. Он слышал пение цикад и помнил, что уже слышал их пение в ту ночь. Ощущал запах ночных трав и вспоминал, что именно этот запах пьянил его тогда. Он упивался ночной поездкой, чувствуя всеми фибрами души, что жизнь — прекрасна и вне зависимости от обстоятельств он счастлив. Именно в это мгновение, сейчас… и тогда.
Что-то произошло… Он отдалялся от Андрея-без-лица, смещался вперед, дымкой проходя сквозь салон «Ауди». Летучим газом, неподвластным гравитации, его увлекало вверх. Вот он вылетел сквозь крышу автомобиля и, оказавшись на свежем воздухе, с еще большей силой ощутил всю красоту ночи и бесконечную радость от осознания собственной жизни.
Он поднимался все выше и одновременно некая крошечная часть оставалась в машине, разделяя чувства и эмоции двойника. Продолжая испытывать радость от полета, он с той же силой ощущал растущее беспокойство внутри салона. Сам воздух, упоительный свежий казался наэлектризованным. Несмотря на бесконечное разнообразие звуков вокруг, в машине они начали терять звонкость, становились приглушенными. Так бывает порой непосредственно перед грозой, когда само бытие замирает в ожидании первого, раскалывающего весь мир удара грома.
Что-то должно было произойти.
Что-то уже происходило.
Частичка его «Я», что находилась в машине, услышала, как нервно заворочался Юрка Батькович на заднем сиденье. Как внезапно и широко раскрыл он круглые голубые, как летнее небо, глаза. Как протянув руку, коснулся спины отца и тихо, спокойно произнес:
— Смотри, Папа! Луна! Луна восходит!
Андрей-без-лица (впрочем, теперь его лицо не было смазано, а скорее пряталось за тонкой вуалью — казалось, что малейший порыв ветра унесет ее прочь) не отвечал. Все его тело окаменело.
Алена, не глядя на мужа, сказала, констатируя факт:
— Айсберг.
— Но это же… — Андрей-без-лица отчаянно вцепился в руль, рванул его вправо, — этого быть не может! — в его голосе звучал страх, смешанный с удивлением.
Андрей-тень, воспаряя все выше, уносимый туда, где нет ни воздуха ни жизни, все еще видел дорогу.
Он увидел Айсберг.
Он увидел Луну.
И закричал, понимая, что сделать ничего нельзя, что ничего нельзя было сделать с самого начала, поскольку прошлое мертво и все, что он видит, лишь тень от тени.
Часть 2
БЕЗДНА
Я по ступенькам поднимался
и человека повстречал,
его там не было сегодня,
желаю, чтобы он сбежал…
Уильям Хьюз Мирнс
Будет ласковый дождь,
будет запах земли.
Щебет юрких стрижей
от зари до зари.
Сара Тисдейл
Глава 1
1
Тьма не отпускала, накрепко вцепившись в него мягкими щупальцами. Он тонул, задыхался в вязком нематериальном болоте.
Понимая, что бесполезно, он закричал, выражая всю свою боль.
И открыл глаза.
Над ним во все стороны расходились тонкие ломаные полосы — черное на белом. Подобные паутине, подобные дорогам, бесконечным колеям, прочерченным черными фаэтонами, увозящими мертвых в вечность.
Миг, и зрение сфокусировалось окончательно.
Он лежал на спине, голова на мятой подушке и глядел в растрескавшийся, давным-давно нуждающийся в ремонте потолок.
В тусклых лучах дневного света хаотично плясала пыль. Ее почти броуновское движение вызывало легкую тошноту и…
