Раздался вой, подобный реву снаряда, и прямо на дорогу рядом с Андреем упал человек, с омерзительным влажным шлепком расплескав свои внутренности по асфальту. Следом за ним начали падать и другие — неведомая сила, поднявшая их в воздух, похоже, наигралась, и теперь небо исходило дождем из человеческих тел.
Андрей понял, что слишком долго стоял на месте, и поспешил прочь, то и дело оглядываясь.
Дорога неожиданно резко пошла вниз — он чуть было не упал, с трудом удержавшись на ногах, и жуткий каменный лес почти мгновенно скрылся из виду. Теперь он слышал частые омерзительные хлюпающие удары за спиной. Он испытал сильное, иррациональное желание вернуться и посмотреть, как начнут падать дома, с трудом удержался и упрямо заковылял прочь, ощущая, как спешно бьется сердце в груди.
В почти кромешной тьме дорога казалась темно-серым высохшим руслом реки, обрамленным иссиня-черными бескрайними берегами. Облака, при свете дня казавшиеся белесыми, почернели и походили на бурлящую лаву. Они были совсем близко — рукой подать. Несмотря на усталость, затрудненное дыхание и страх, Андрей испытывал некое подспудное любопытство — ему хотелось как можно быстрее дойти до облачного водоворота и понять причину этого феномена. Его сознание упрямо цеплялось за логические концепции, старалось разложить все по полочкам.
Он прибавил темп, ощущая злобное давление ветра в спину. Ужасающие влажные шлепки за спиной стихли — должно быть, дождь из человеческих тел прекратился и теперь та злобная сила, что управляет этим миром, сосредоточилась на ином развлечении. В темноте завывания ветра напоминали истошный женский крик.
Нужно было сосредоточиться на дороге. Он неожиданно улыбнулся, вспомнив, что в далекие студенческие годы всякий раз развлекал себя, считая собственные шаги до дома, возвращаясь пешком после очередной тусовки. Это помогало скоротать время, когда заканчивались песни. Петь в этом мертвом, словно застывшем мире было страшно. Он представил свой голос, разрывающий ткань черной тишины, и почувствовал дрожь. Неизвестно, какие твари бродят в округе и чье ухо может услышать его.
Андрей принялся считать про себя, и идти стало легче. В конце концов, рано или поздно, один из шагов приведет его к облачной стене, и там… Впрочем, он не стал раздумывать о том, что ждет его впереди — мысли эти были столь же безрадостными, сколь безрадостен был ветер, кусающий спину.
Дорога все еще шла под уклон, и он был благодарен провидению за этот маленький подарок. Дышать было тяжело, но он научился контролировать и это состояние, стараясь делать глубокие редкие вдохи
Раз-два-три-четыре — вдох.
Пять-шесть-семь-восемь — выдох.
Десятки складывались в сотни, сотни превращались в тысячи. Дорога едва светилась под его ногами. Каждый раз, делая очередной шаг, он боялся, что асфальт превратится в жижу и поглотит его ногу с мягким хлюпающим звуком. Но покрытие оставалось твердым и вполне материальным.
Понемногу стало светлеть. Подняв голову, он не увидел ни единой звезды, но небо на востоке показалось ему более светлым — должно быть, там восходила луна. Хотя восходит ли луна на востоке? Он некоторое время пытался вспомнить, знает ли что-либо о лунном характере, и с трудом выудив из глубин памяти невесть как попавшую туда информацию о том, что в полнолуние луна всегда противоположна солнцу, отчего-то успокоился и даже повеселел.
Неожиданно оказалось, что он почти подошел к стене туч, которая была и не стеной вовсе, а облачным ковром, скрывающим дорогу, что казалось скорее каким-то диковинным оптическим феноменом или…
Он быстро, почти бегом, пробежал оставшееся расстояние и остановился.
Облака не укрывали дорогу. Дорога заканчивалась узкой мощеной площадкой, с которой открывался вид на море плотных черных туч, находящихся в постоянном движении. Кое-где в просветах между тучами проглядывала еще более плотная, почти эбонитовая тьма. Должно быть, под облачным покровом притаился глубокий каньон. Определить размеры пропасти не представлялось возможными — ее дальний край был поглощен тьмой.
Андрей стоял над бездной, зачарованно глядя на лавинообразный танец облаков. Бурлящий темный водоворот то и дело изрыгал из своих глубин плотные протуберанцы. Облачные щупальца принимали ужасающие очертания, но затем вновь вливались в могучее постоянное движение. Картина напомнила Андрею фотографии тайфунов, сделанные из космоса. Медленное, тяжелое вращение завораживало. Не помня себя, он сделал шаг вперед и оказался на самом краю площадки. Облака манили его, предлагая запретные невиданные удовольствия. Достаточно было лишь сделать шаг и, раскинув руки, воспарить в бездонной тьме.
С трудом подавив желание, Андрей отшатнулся от края площадки и только сейчас заметил, что вниз уходят грубые каменные ступени. Он видел первые три. Прочие были скрыты за облаками.
Не раздумывая, он ступил на первую ступень, даже сквозь подошву ботинок ощутив пронизывающий холод. Ступени словно покрыты были космическим льдом. Нога мгновенно занемела, но он даже не собирался останавливаться. Ему показалось, что как только он начнет думать, что и как надо делать, — его песенка будет спета.
Ноги поглотило облачное марево. Ничего не произошло.
Он сделал еще один шаг, аккуратно нащупывая невидимые ступени. Теперь он погрузился по грудь и все еще был жив. Ему даже стало легче дышать.
Он задержался на мгновение и, наклонив голову, на секунду погрузил ее в плотный влажный пар. С опаской понюхал воздух, ожидая подвоха.
Воздух был чист, насыщен растворенной в нем водой и пах… воздухом.
Не колеблясь более, Андрей проворно пошел вниз, надеясь на то, что нога его не соскользнет со ступени и он не полетит в пропасть. Отчего-то он был совершенно уверен в том, что смерть от удара о камни ему не грозит, — он будет падать вечно в холодной скользкой тьме.
6
Стоило оказаться внутри облаков, как он потерял возможность видеть. Теперь ему приходилось ориентироваться, уповая на чувство равновесия. Он осторожно нащупывал каждую ступеньку, проверял, не скользит ли она, и только потом переносил на нее вес тела. Поначалу он держался одной рукой за шершавую скалу, но лестница уходила прочь от стены, погружая его в самое сердце мрака. Он растопырил руки и старался идти прямо, насколько это вообще возможно, возблагодарив высшие силы за ширину каменных ступеней.
Через некоторое время глаза привыкли к туманной мгле, и Андрей начал смутно различать пространство вокруг себя. Прошло еще несколько минут, и он смог явственно увидеть свою руку, поднеся ее к лицу.
Определенно светлело.
Не задаваясь вопросами, Андрей ускорил шаги и вдруг, словно по мановению волшебной палочки, оказался на свежем воздухе, миновав облачный барьер. По инерции он сделал еще несколько шагов и посмотрел вверх, ожидая увидеть все те же облака, но, к своему удивлению, настолько сильному, что чуть было не соскользнул с очередной ступени и не полетел кувырком в тартарары, увидел черное беззвездное небо. На востоке ярким желтым шаром светила луна. Она была… какой-то неправильной, сплюснутой с полюсов. Метеоритные кратеры, что обычно вызывают у наблюдателя ассоциации с добрым спокойным лицом, были расположены невпопад, и чем больше он смотрел на лик луны, тем более тошнотворной она казалась. Желтушный свет заливал каньон, освещая черные гранитные ступени, уходящие вниз, в непроглядную тьму.
