Внутри было накурено. Лица посетителей смазывались — казалось, что все они носят одинаковые грязно-серые маски. Курили почти все, и это несмотря на большие круглые знаки «No Smoking», наклеенные прямо на барную стойку. Из дребезжащих динамиков вовсю орали Leningrad Cowboys
[26]. Каждый раз, приходя сюда, Кирилл вынужден был слушать или их заезженный донельзя древний альбом: «Total Babalaika Show», или столь же осточертевший первый альбом Nightwish
[27] — как правило, музыкальное разнообразие на этом исчерпывалось. Иногда, следуя умопомрачительной финской логике, бармен предоставлял посетителям редкую возможность насладиться творчеством Михаила Круга — его песни были записаны на одном диске с полной дискографией Megaherz
[28]. Порой, Кирилл ловил себя на мысли о том, что из Круга мог бы получиться неплохой исполнитель в стиле Neue Deutsche Härte
[29]… Как правило, после появления таковых мыслей он в срочном порядке переставал пить или оставался на ночь в местном хостеле, понимая, что его шансы удержать многотонный грузовик на дороге равны нулю.
Над многочисленными початыми бутылками, украшавшими зеркальную стену барной стойки, красовался большой фотоколлаж, на котором улыбающийся Ельцин гарцевал на свинье.
Бармен, огромный, рыжий детина, словно сошедший со страниц комиксов для взрослых, был лыс, обладал могучими кустистыми бровями и столь же кустистой ярко-рыжей бородой, заплетенной в две косички. На этом, впрочем, сходство с древним скандинавом заканчивалось. На бармене была футболка с аляповато нанесенным логотипом «Bloodhound Gang»
[30], растянутая на объемистом животе. Увидев Кирилла, викинг широко улыбнулся и помахал в воздухе полотенцем. Они были старыми знакомцами.
Все без исключения столики были заняты. Большая часть стульев у барной стойки, впрочем, пустовала. На одном из них, навалившись на столешницу локтями, сидел Юхани. Перед ним стоял полупустой бокал с темным пивом и совершенно пустая рюмка.
Кирилл подошел к приятелю и плюхнулся на соседний стул. Бармен, не спрашивая, поставил прямо на стойку запотевшую бутылку IVB и, свирепо подмигнув, погрозил ему пальцем. Кирилл отмахнулся — он и не собирался напиваться. Так, бутылку, быть может две.
— Ну, давай, раб грузовика, — протянул бокал Юхани. Он говорил громко, почти кричал, и все же, его голос казался смазанным, смешиваясь с гомоном человеческих голосов и ревущей музыкой.
— И тебе давай, финский аферюга.
Они чокнулись. Кирилл опрокинул бутылку и сделал несколько долгих глотков. По вкусу пиво напоминало напиток его юности, баночное пиво «Белый Медведь». Эффект от употребления IVB был столь же сильным.
Минут через десять материализовавшийся бармен молча поставил перед ним вторую бутылку. Кирилл поблагодарил, ощущая некоторое отупение. В то же время цвета в баре стали более яркими. Люди казались сплошь дружелюбными весельчаками. Думать о предстоящей дороге ему не хотелось — как-нибудь доберется…
— А вот помнишь такого маленького, лысого? Он еще качался железом, помнишь? — Юхани то и дело зачем-то толкал его в бок. Перед ним красовалась пирамида из пустых рюмок, — он был то ли швед, то ли, эстон, верно?
— Эстон… — хихикнул Кирилл.
— Мы еще сидели здесь и говорили о том, что… Kaveri!
[31] — окликнул он бармена и разразился быстрой тирадой на финском. Тот ухмыльнулся и ответил короткой емкой фразой, которая показалась Кириллу ругательной. Помолчал и добавил еще несколько слов, строго показывая на Кирилла. Юхани пожал плечами.
— Он говорит, что ты должен или ехать сейчас, или оставаться в хостел. Потому что, иначе…
— Вот что мне не нравится в вас, так это то, что вы, финны, постоянно все разжевываете, — буркнул Кирилл и, основательно приложившись к бутылке, обнаружил, что она пуста.
— Эй! — бармен обернулся и сделал страшное лицо, — Kaksi olutta
[32]… или как там у вас…
Тот покачал головой.
— Ну, тогда одно пиво принеси. Вань, попроси его принести лагер какой-нибудь. Да я в порядке!
Юхани только пьяненько улыбнулся.
— Слушай, партнер. Давай, оставайся здесь и пей, сколько тебе влезает?
— Да ты же знаешь, что я здесь не останусь. У меня сроки, братик.
Юхани развел руками.
— Ну, тогда…
Кирилл внезапно разозлился.
— Какие все заботливые. Али ты избавиться от меня хочешь, подлец?
— Я свое выпил, — Юхани легонько коснулся пальцем пирамидки, — говорю же, у меня здесь женщина… И с ней надо… работать. А как я смогу…
— Да я понял, что за напасть, — махнул рукой Кирилл, — Ну вот что, приятель. Приятель!
Бармен оглянулся недовольно.
— Дай мне с собой… Твою ж мать, на границе торгует и ни бельмеса. I will take with me? Oк?
[33] — на плохоньком английском говорили все без исключения. Бармен на мгновение задумался, потом кивнул равнодушно.
— Six-pack?
Кириллл ухмыльнулся.
— Mäyrökoirä
[34]
— Кирилл… — Юхани положил руку ему на плечо.
— Ну что тебе, партнер?
— Ты же не собираешься… выпивать все это в грузовик? — от водки он раскраснелся и, судя по всему, стремительно забывал правила русской грамматики.
— Все это я и выпью прямо в «кабина», — улыбнулся Кирилл, — да не волнуйся ты так, партна! Не буду конечно же. Просто у нас такого не достанешь, а я, сам понимаешь, падок до вашего крепкого.
Юхани поморщился.
— Но это же…гадость?
— Ну кому и мраморное мясо — гадость, а кому и моча — божья роса. Ладно. Ты остаешься или проводишь меня до машины?
6
На улице продолжались бесконечные сумерки. Небо пестрело всеми оттенками синего, и невольно казалось, что солнце вот-вот выглянет из-за череды медленно тянущихся туч. Стало гораздо прохладней. Поднимался ветер.
Снова залаяла собака. Теперь ближе, гораздо ближе. Должно быть, пес — нарушитель государственной границы. Всякая тварь бежит из родной страны.
