На стенах кое-где висели выцветшие рекламные плакаты. Большая часть надписей и рисунков стерлась, придавая плакатам импрессионистский оттенок, однако один из них сохранился почти полностью. На нем была изображена румяная женщина, окруженная столь же румяными детьми с большими круглыми головами. Дети хохотали и приплясывали.
В правой поднятой вверх руке женщина победно сжимала бумажный пакет, на котором развеселой палитрой было выведено: «Молочный рай». В левой, опущенной вниз и не столь акцентированной художником, был черный хлыст.
В зале за исключением спящего кота не было ни одной живой души.
В одном из углов Андрей заметил допотопного вида телефон-автомат. Он подошел, огибая кресла и озадаченно остановился, не веря своим глазам.
Кто-то намеренно обрезал провод на трубке. Она так и висела на рычаге, но теперь была совершенно бесполезна.
Андрей не придумал ничего лучшего, кроме как подойти к близлежащей кассе — окошко было открыто. Более того, на стекле красовалась выполненная когда-то золотой (а теперь частично облупившейся) краской надпись: «Работаем круглосуточно».
За стеклом находился стол, поверхность которого была полностью завалена пухлыми папками. Поверх одной из них валялся древний калькулятор «Электроника», шнур от которого тянулся к розетке. Подле примостился дисковый телефон неопределенного цвета, трубка была снята и лежала рядом, но Андрей не услышал гудка. Возможно, аппарат был отключен.
Многообещающим показалось ему наличие дымящейся чашки с темно-коричневым содержимым. Очевидно, кассир отошел по надобности и скоро вернется. От нечего делать он облокотился о стойку и принялся разглядывать вывески закрытых ларьков.
Метрах в двадцати от него находилась простая белая дверь, над которой зеленым светилось: «Туалет». Должно быть, именно туда и направился кассир.
Андрей и сам ощутил непреодолимое желание посетить вышеуказанное заведение. Только подумав об этом, он почувствовал сильное давление в мочевом пузыре и более не раздумывая, отправился в сторону уборной.
Он уже почти что подошел к двери, как она начала открываться.
«Ага! — подумал Андрей, — вот он, мой спаситель!» Вся эта чепуха зашла слишком далеко. Он устал и нуждался в помощи. Несомненно, в городе есть больница… Впрочем, к черту больницу — он закажет такси и уедет отсюда к чертовой бабушке. Благо, денег…
Дверь открылась еще шире… и снова захлопнулась, подобно челюсти человека, что внезапно передумал зевать. В недоумении Андрей сделал еще несколько шагов вперед и замер.
Дверь распахнулась настежь.
В проходе, покачиваясь на одном месте, стоял изможденный старик, одетый лишь в пару белых, не по размеру, трусов, сплошь в желто-коричневых пятнах. Непропорционально тонкие ноги-палочки дрожали под весом тучного тела. Вялый живот висел морщинистым полуспущенным шаром из плоти, рыхлые бока воском стекали на бедра. Груди старика, непристойно напоминающие отвисшие иссушенные молочные железы африканских женщин на фотографиях в журнале «Вокруг Света», двумя пустыми мешочками лежали на животе.
Огромная голова еле держалась на тонкой шее.
Полутень скрывала лицо старика. Однако смутные в неверном свете черты наполнили его отвращением. Ему показалось, что у старика невероятно огромный нос, наплывающий на широкий полуоткрытый рот.
Глаза мужчины были широко открыты и смотрели прямо на Андрея. При этом он не двигался с места — мелко дрожа всем телом и то и дело раздувая ноздри — принюхивался.
Андрей замер. В голом старике не было ничего угрожающего или пугающего. Однако в целом нелепая фигура в дверном проеме внушала ужас и отвращение.
Старик, словно услышав его мысли, шагнул вперед и издал тихое жалобное блеянье, эхом разнесшееся по залу. Сделал еще один шаг, с трудом переставляя тонкие ноги, и замер, вытянув руки перед собой в умоляющем жесте.
— Он вас не видит, — прошептал кто-то на ухо Андрею.
Андрей чуть не вскрикнул от неожиданности — шепот испугал его едва ли не более чем все сегодняшние события вместе взятые. Взяв себя в руки, он медленно повернулся и увидел пожилого мужчину в очках, с аккуратной профессорской бородкой и седоватыми усиками. Незнакомец был одет в черное допотопного фасона пальто, расстегнутое на груди. На голове его красовалась меховая шапка, изготовленная, похоже, еще во времена суровой советской оттепели.
Поправив очки учительским жестом, мужчина улыбнулся и поднял руки вверх ладонями вперед, подкрепляя исключительно мирный характер своих действий.
— Я вам не враг, — тихо сказал он, — но нам следует идти. Буду вам признателен, если вы все же проследуете за мной.
— А… — Андрей указал пальцем в сторону старика, но мужчина прервал его, нетерпеливо замахав руками:
— Это вас совершенно не касается, — в его голосе прорезались нотки раздражения. — … Пойдемте. Автовокзал закрыт на ночь, видите ли.
И протянув руку, ухватился за рукав куртки, вежливо, но настойчиво потянув.
Не имея ни сил, ни желания сопротивляться, Андрей последовал за мужчиной к маленькой неприметной двери с трафаретной надписью: «Пожарный выход». Незнакомец открыл дверь и спустя мгновение они оказались на улице позади вокзала.
Небольшой паркинг был абсолютно пуст, если не считать видавшего виды красного «Москвича», припаркованного прямо возле двери. Мужчина засеменил к машине, отпер дверь и с недоумением посмотрел на Андрея.
— Ну, что же вы не садитесь?
Андрей в полной растерянности пожал плечами:
— Я… пешком до гостиницы… — пролепетал он.
— И речи быть не может, — нетерпеливо прервал его мужчина, — отель при автостанции ночью закрыт, а ехать через весь город к железнодорожному вокзалу… помилуйте, кто же вас туда повезет?
— Быть может, я мог бы воспользоваться вашим мобильным телефоном и вызвать такси? — неуверенно пробормотал Андрей.
Мужчина нервно улыбнулся:
— Здесь… не ловит, — произнес он ставшую уже сакраментальной фразу, старательно отводя глаза в сторону, — тут нигде не ловит. Послушайте, я не маньяк, не вор и не убийца, если вы опасаетесь, — он говорил быстро, то и дело прислушиваясь к чему-то, — но нам действительно нужно идти. Если вы хотите остаться здесь, ваше право, я вас не неволю, но… — он вздрогнул в ответ на тихий звук, раздавшийся из-за двери, — но, поверьте мне, у нас ночами… неспокойно… Я мог бы предложить вам остановиться у меня… на одну ночь только, а завтра с утра вы можете идти куда вам заблагорассудится. Я живу один в большом доме, мне… меня не потесните вы нисколько…
Его сбивчивый монолог был прерван осторожным поскребыванием, раздавшимся из-за двери. Мужчина тотчас же сел в машину и повернул ключ в зажигании. Старенький двигатель нехотя завелся со второго раза.
— Едете?
Андрей оглянулся на дверь, и ему показалось, что кто-то пытается повернуть ручку изнутри. Не раздумывая более, он сел в машину. Мужчина тотчас же резко подал назад, не дожидаясь, пока он захлопнет дверь, и, развернувшись, вдавил педаль газа в пол, резво переключая скорости. Мотор взревел, закашлял, но машина уверенно ринулась вперед, набирая скорость.
