В противоположность богине, мужское начало в Арпачии символизировал бык. Его изображения мы тоже нашли в большом количестве. Также мы обнаружили фигурки в виде рогатых бычьих голов и два прекрасных маленьких амулета — бычью голову из известняка и изображение копыта. Другие находки свидетельствовали о том, что представители халафской культуры достигли высот в разных видах миниатюрной резки по камню. В числе прочего мы обнаружили некоторое количество искусно сделанных каменных чаш. На керамических изделиях часто встречались рисованные изображения бычьих голов, известных как «букраний». Среди них имелись как грубые натуралистичные и реалистичные изображения, так и стилизованные геометрические орнаменты с рогами, изогнутыми в замысловатом рисунке.
Обсидиан мы находили в Арпачии в изобилии. В основном это были ножи и скребки, и их явно производили на этом самом месте, потому что рядом с готовыми изделиями мы обнаружили крупные куски породы. Ножи отличались особой остротой, и их можно было использовать как бритвы. Уникальной находкой стала высокая обсидиановая ваза — должно быть, вытачивать такую было очень трудно и утомительно. Также мы нашли множество обсидиановых колец, возможно, использовавшихся в поясах, и ожерелье, в котором крупные ромбовидные бусы из того же материала чередовались с резными раковинами каури, что свидетельствовало о дальних торговых связях с севером, с одной стороны, и с Индийским океаном — с другой. Всё это вулканическое стекло происходит с берегов озера Ван в Восточной Анатолии, и чтобы доставить его в Арпачию, необходимо было преодолеть несколько сотен миль в том и другом направлении. Подобные находки свидетельствуют об активной торговле. Мы знаем, что обсидиан, найденный в Арпачии, ванский, так как существуют три разновидности этой породы, в том числе черепаховая, и все три находили как в Арпачии, так и в месте происхождения, Шамирам Альти.
Многочисленные глиняные фигурки коров, быков, овец и птиц, статуэтки уток из мыльного камня и раскрашенный ёж свидетельствуют не только о том, что жители поселения интересовались животным миром, но и о том, с какой готовностью они изображали свою живность. Также представляют интерес фигурки из мыльного камня в форме обоюдоострого топора. Нам неизвестно, что именно они символизировали, но они могли быть связаны с культом мёртвых. Часто в качестве центрального элемента оформления изделий из керамики выступают замысловатые крестообразные узоры.
В числе амулетов я должен упомянуть миниатюрные изделия, изображавшие, как мы решили, машущие веера. Нередко встречались фигурки серпов. Один небольшой кулон особенно интересен: он сделан в виде дома с остроконечной крышей с изогнутым коньковым брусом наверху и даёт нам некоторое представление об облике жилых домов, устроенных проще, чем сводчатые усыпальницы.
Часто встречались ножи и скребки из кремня, а в одном из домов мы обнаружили фаланги пальцев, выточенные из камня — любопытные объекты, подобные которым были найдены на раскопках доисторического альмерского городища Альмизарак в Испании. Также мы обнаружили наконечник булавы из известняка, возможно, имевший культовое значение, базальтовый топор и четыре куска пемзы, несомненно, предназначенной для чистки и, возможно, шлифовки обсидиана. Были в ходу обычные каменные топоры и резцы, а кроме того, мы нашли множество орудий из кости — шампуров для мяса.
Пожалуй, я ограничусь этим кратким описанием нашей богатейшей коллекции мелких артефактов и расскажу, хотя бы в общих чертах, о найденной в Арпачии прекраснейшей керамике халафского периода и о её значении. Различные типы этой керамики встречаются в многочисленных культурных слоях, охватывающих несколько столетий и расположенных над самаррскими и ранними ниневийскими слоями.
Классическая халафская керамика, в изобилии обнаруженная в недрах телля, больше других привлекала внимание. Она была очень живо раскрашена и частично, возможно, повторяла оформление повседневной одежды. Орнамент использовался исключительно геометрический, даже если подразумевались головы быков, букрании. Лучшие образцы этой керамики отличала красота отделки, качество глины и яркость красок. Среди блюд присутствовали разноцветные произведения искусства, украшенные пунктирным рисунком. Абрикосовый стоило признать самым красивым цветом. Краска, часто блестящая, проходила весь спектр цветов от чёрного до коричневого и красного. В период наивысшего развития халафской керамики, в слоях с восьмого по шестой, если считать сверху (ТТ6–8), попадались блюда огромных размеров, украшенные по центру розетками из множества элементов и замысловатыми крестообразными орнаментами.
Внимательно осмотрев лучшие образцы керамики, я пришёл к выводу — их сделали из тщательно очищенной железосодержащей глины. Я почувствовал глубокое удовлетворение, когда узнал, что совсем недавно молодой археолог по имени Томас Дэвидсон, специалист по нейтронно-активационному анализу, с помощью микроскопа и другого необходимого оборудования научными методами обнаружил то, к чему я пришёл в результате простого наблюдения. Проведя химический анализ, археолог выделил как минимум три основные стадии развития керамики, соответствующие результатам типологического анализа, изложенным в моей первой публикации. Гончары, как выяснилось, добывали глину в каком-то определённом месте, возможно, неподалёку от Арпачии, и не жалели сил на мытьё и очистку. Процесс обжига также проходил под тщательным контролем.
Подобные древние попытки контролировать процесс обжига посуды, несомненно, привели к развитию металлургии. Это случилось вскоре после окончания халафского периода, но я подозреваю, что уже представители халафской культуры ставили первые металлургические опыты. Самыми интересными с этой точки зрения были горшки, которые мы назвали арпачийскими сливочниками. У некоторых «сливочников» были тончайшие стенки, достойные лучшего китайского фарфора, и у всех — скошенные основания, имевшие внутри глубокую круговую выемку, помогавшую перемешивать молоко. В точности такая есть у металлических молочных бидонов, использующихся в современной Арпачии. Исходя из этого, я предположил, что даже в те далёкие времена глиняная посуда могла повторять какой-то металлический прототип. Самые искусные образцы халафской керамики редко находили в других местах. Даже в городище Ярим-тепе, где советская экспедиция раскопала халафский слой толщиной в семь или восемь метров, почти не нашлось этой изысканной посуды, по всей видимости, изготовлявшейся гончарами Арпачии для себя и для какой-то привилегированной группы людей — возможно, даже для Ниневии.
Наша работа в слоях халафского периода достигла кульминации, когда мы добрались до самой середины холма в шестом слое, если считать сверху (ТТ6). Здесь я процитирую исходное описание из отчёта, впервые опубликованного в журнале «Ирак»:
«Всего в мастерской содержалось более ста пятидесяти объектов, имущество гончаров и каменщиков. Многоцветная керамика, каменные вазы, ювелирные изделия, в том числе обсидиановое ожерелье, фигурки, имевшие культовое значение, амулеты, инструменты из кремня и обсидиана лежали вперемешку в одном помещении, там же мы нашли тысячи осколков породы, что характерно для руин мастерской резчика по камню. Существенная часть найденных объектов, в первую очередь керамика и ювелирные изделия, лежали вдоль стен комнаты на слое древесного угля, из чего можно было заключить, что изначально они располагались на полках или, скорее, предметах мебели — возможно, столах.
